- Да господи, Паша, я просто пошлю его к черту, - легкомысленно ответила Ольга Плетнева. - Пусть кого-нибудь другого шантажирует, со мной этот номер не пройдет.
Павел встал и нервно зашагал взад-вперед по комнате. Наступил вечер субботы, они целый день провели в домашних заботах, закупая продукты на неделю вперед, отнесли несколько вещей в химчистку, разобрали то и дело скапливающиеся залежи старых газет и журналов, а теперь ждали звонка шантажиста, который вчера пообещал: "Я позвоню завтра".
- Мне кажется, ты не права, Лелька, - сказал Павел, останавливаясь перед женой. - Ведь ты только вспомни, какую сумму он требует. Двести тысяч долларов! Уверяю тебя, ему и в голову не придет требовать такую сумму у уборщицы или учительницы. Он прекрасно понимает, с кем имеет дело. А поскольку у тебя, что очевидно, таких денег нет, значит, он знает, что ты можешь их где-то взять. Он провоцирует тебя на хищение в твоей же фирме.
Ольга вскинула на Павла озабоченный взгляд.
- Ты думаешь? Думаешь, это затеял кто-то из аудиторов? Официально ничего не накопали во время проверки, но решили, что я все-таки подворовываю?Черт его знает, Паша, вполне возможно. И что ты предлагаешь?
- Я считаю, что надо для начала попробовать узнать, кто это. Кстати, ты не хочешь обратиться за помощью к своему дружку?
- К Роману? - испуганно вскинулась Ольга. - Да что ты! Ни в коем случае. Я же не смогу ему объяснить, почему я не боюсь этого шантажиста и не собираюсь ему платить. Пашенька, я знаю Романа, поверь мне, он не скупердяй, у него широкая натура. Он просто достанет эти деньги, принесет мне и скажет: на, заплати, только не волнуйся больше, дорогая. И что мне тогда делать? Взять у него деньги, положить в карман и знать, что он их у кого-то одолжил и должен будет возвращать с процентами? Нет, нет и нет.
- Ну ладно, ладно, - Павел примирительно взмахнул рукой, - не кипятись. Тогда мы сами его вытащим на свет божий и посмотрим, что это за фрукт. Сделаем мы вот как...
Когда раздался звонок шантажиста, Ольга была во всеоружии.
- У вас ничего не получится, - холодно произнесла она в трубку. - Я вчера все рассказала мужу, так что ваша пленка больше никакой ценности не имеет. Я пообещала мужу, что это больше не повторится, и он мне поверил. И простил меня.
- Это вы кому-нибудь другому расскажите, - фыркнул невидимый абонент.
- А никто другой меня об этом не спрашивает, - отпарировала Ольга. - И не звоните мне больше.
- Ладно, - в голосе шантажиста послышалась откровенная злость, - мы еще посмотрим, простил он вас или нет.
Ольга швырнула трубку и вопросительно посмотрела на Павла.
- Не знаю, Паша, я ничего не поняла. Он как-то слабо отреагировал. Я думала, он будет вопросы задавать, говорить чтонибудь. А он как будто смирился с неудачей.
Павел ласково обнял ее, погладил по голове.
- Лелечка, милая моя, не родился еще на свет шантажист, который бы сразу отступал от своих требований. Если бы от них было так легко отделаться, не существовало бы проблем с шантажом. Поверь мне, он клюнул. Когда у тебя рандеву с Романом?
- Мы на завтра договаривались...
- И чудесно. Завтра и начнем.
Настя открыла глаза и осторожно, чтобы не разбудить Чистякова, повернулась и протянула руку за будильником. Половина шестого. Странно. Вчера они вернулись из гостей за полночь, и, засыпая, она с удовольствием представляла себе, как будет в воскресенье отсыпаться часов до десяти. Или до одиннадцати... Но вот на часах половина шестого, а сна ни в одном глазу. Она перевела взгляд на открытое окно: тихое солнечное утро, в комнату вливается свежий прохладный воздух. Между прочим, а где щенок? Три дня болезни, во время которой у него не было сил даже на то, чтобы скулить по ночам, видимо, привели к тому, что он осознал возможность вести себя тихо и не требовать внимания от спящих хозяев.
Она спустила ноги с дивана и оглядела комнату. Конечно, вот он, мохнатый клубок, мирно дрыхнет на своей подстилке с бурным милицейским прошлым. Настя двигалась достаточно тихо для того, чтобы ее не услышал спящий муж, но для чуткого собачьего уха ее телодвижения, вероятно, сопровождались грохотом и треском, потому что Парень моментально приоткрыл один глаз, потом другой и радостно вскочил на свои короткие толстые лапы. Он уже совсем поправился и, как и положено ребенку, начинал требовать еду, едва проснувшись. Настя приложила палец к губам, что, по ее представлениям, должно было означать просьбу не шуметь, подхватила одной рукой щенка, другой - халат и на цыпочках вышла из комнаты, притворив за собой дверь.
- Овсянку будешь? - деловито спросила она Парня.
Тот сидел возле своих мисочек и таращился на Настю круглыми глазами, в которых застыло недоумение. Чего ты меня сюда притащила, если миска пуста?
- Я понимаю, что это гадость ужасная, - сочувственно приговаривала Настя, заваривая в кастрюльке овсяные хлопья, - но доктор велел кормить тебя после болезни исключительно диетически. По крайней мере два дня. Так что сегодня, кроме овсянки, тебе ничего не полагается. Будешь себя хорошо вести, завтра дам мяса.
Убавив огонь на плите, она пошла умываться. Плохо, что нет горячей воды, без утреннего душа она чувствует себя не до конца проснувшейся, а мерзнуть под холодной водой мужества не хватает. Ну ничего, как-нибудь...
Бросив взгляд на свое отражение в зеркале, Настя вздрогнула. Боже мой, она же вчера подстриглась! Совсем забыла... В зеркале вместо привычно спутанных во время сна длинных волос она увидела аккуратную короткую стрижку с челкой на лбу. Вчера ей это нравилось, а сегодня ее снова стали одолевать сомнения. Может, не стоило все это затевать? Лешка, правда, похвалил, но тоже ведь не сразу, сперва возмущался, негодовал, взывал к мнению брата Саши (к Дашеньке он не апеллировал, справедливо полагая, что она тоже участвует в сговоре), и только спустя два часа признал, что получилось вроде ничего, совсем недурно. И при этом не преминул припомнить расхожее мнение о том, что женщина кардинально меняет прическу, когда хочет не менее кардинально изменить свою жизнь, а посему внезапное и ничем не мотивированное решение супруги расстаться с длинными волосами вызывает у него определенные подозрения.
Вернувшись на кухню, Настя застала картину, повергнувшую ее в полное изумление. Парень стоял задними лапами на диванчике, передними упирался в спинку и изо всех сил тянул голову на короткой шее к подоконнику, на котором лежали газеты.
- У тебя что, тяга к культуре? - насмешливо бросила Настя, проверяя процесс приготовления каши.
Щенок пискнул и сделал попытку подпрыгнуть и ухватить край газеты зубами. Попытка не удалась, тогда он опустил передние лапы на сиденье, повернулся к Насте и жалобно взвыл. И только тут до нее дошел смысл происходящего. Быстро схватив газету, Настя расстелила ее на полу. Парень моментально спрыгнул вниз и занял точно по центру газеты весьма недвусмысленную позу.