Пальцы Полынина пробежали по сенсорам пульта, разыгрывая мгновенную, но четко осмысленную партитуру команд. Следовало стабилизировать корабль, максимально отдалив его от стен пещеры, исключая при этом использование «горячей» реактивной тяги, — неизвестно, что за газовая смесь наполняет пещеру и насколько она взрывоопасна.
Ответ на эти вопросы поступил в течение ближайших минут. Сверившись с уточненными данными приборов, Полынин окончательно убедился, что его корабль вышел в трехмерный космос внутри огромной пещеры. Полость в теле астероида, скорее всего, была естественным геологическим образованием. Сама же малая планета, внутри которой завершил свой гиперпереход корабль Полынина, имела форму изогнутой, корявой картофелины и насчитывала примерно две тысячи километров в наибольшем диаметре…
Газ внутри пещеры оказался смесью из водорода, азота и гелия.
Пока Антон разбирался с показаниями наружных анализаторов, бортовой компьютер успел отработать струйными рулями «холодной» тяги, добавив немного азота в атмосферу внутренней полости астероида. Самопроизвольное вращение корабля прекратилось, неровные стены, покрытые то изломами трещин, то плавными потеками минеральных отложений, то древними лавовыми наростами, оставшимися от происходивших тут когда-то извержений, прекратили скольжение по плоскостям экранов, и, завершая процедуру стабилизации, включились, наконец, прожектора, осветив пространство в радиусе трехсот метров вокруг корабля.
Зрелище, представшее глазам Полынина, оказалось воистину фантастическим.
Стены пещеры буквально искрились в свете бортовых прожекторов, сама каверна оказалась огромной: лазерные дальномеры оценивали расстояние до близлежащих боковых стен в пределах от четырехсот до семисот метров, впереди и сзади корабля царил сумрак, постепенно переходящий в непроглядный мрак, что говорило о большой, многокилометровой протяженности пещеры в этих двух направлениях.
Пока что никакими постройками древних рас и связанными с ними артефактами даже и не пахло — вокруг царила первозданная красота дикой, неживой природы. Антона не покидало ощущение, что эти стены сегодня впервые увидели свет.
Полынин чуть умерил сияние прожекторов, чтобы змеящиеся по стенам пещеры блики не так слепили глаза.
Первая опасность миновала, и теперь можно было немного расслабиться. Он откинул забрало гермошлема (Антон сидел за пультом управления в скафандре, который хоть и стеснял движения, но гарантировал жизнь в случае внезапной аварии) и коснулся сенсора, затребовав у автоматики жизнеобеспечения кофе и сигареты.
«Ничего себе прыжок…» — ощущая запоздалую нервную дрожь, подумал он.
Справа от кресла пилота среди приборных панелей открылась ниша бытового назначения.
Закурив, Полынин вновь посмотрел на экраны.
Сам факт выхода из гиперсферы внутри планетоида был не просто любопытен, а уникален. Из этого, даже в отсутствие находок, можно извлечь какую-то минимальную выгоду. Теперь координаты этого места, а также полные характеристики безопасного «всплытия» в трехмерный космос содержатся в памяти бортового компьютера его корабля. После первого рискованного опыта сюда можно будет возвращаться с той же легкостью, с какой, например, всплываешь по координатам гиперсферного маяка любой из цивилизованных планет.
Но это перспектива будущего — пока что Полынин, наслаждаясь минутным отдыхом и крепким кофе с хорошей сигаретой, всерьез надеялся, что удача будет сопутствовать ему и в дальнейшем не придется использовать это место, как экскурсионный маршрут для пугливых обывателей, ни разу не испытавших настоящего риска гиперсферных всплытий. Воображение рисовало ему более приятные перспективы, но, чтобы проверить состоятельность своих надежд, ему следовало пройти всю пещеру от начала до конца. Возможно, у нее окажется выход наружу, на поверхность малого небесного тела, и тогда он сможет определить не только гиперсферные координаты данного места, а еще и истинное местоположение планетоида, относительно общепринятых звездных ориентиров.
Допив кофе и погасив сигарету, он вновь включил прожектора на полную мощность и осторожно повел корабль вперед, ориентируясь по данным рельефа, который рисовал для него бортовой компьютер.
На протяжении пяти километров проход между стенами напоминал извилистую трещину, корабль плыл в ней очень медленно, постоянно маневрируя, меняя направление и скорость. Полынина изрядно утомило это осторожное скольжение, но любопытство первооткрывателя упорно подстегивало его, заставляя двигать корабль вперед.
Наконец стены расселины, которая брала свое начало в оставшейся позади пещере, вновь начали расширяться, открывая пространство еще более протяженной полости, чем та, в которой всплыл АРК Полынина.
Притормозив полет корабля, он исследовал открывшееся пространство при помощи приборов. Датчики, поднявшиеся из своих ниш, расположенных под кожухами брони, тут же сообщили, что наличие газа в этой пещере постепенно сходит на нет, да и саму полость вернее было бы назвать гротом — она имела широкий выход на поверхность планетоида.
Антон сориентировал корабль в направлении, указанном приборами, и погасил прожектора, чтобы определить, есть ли снаружи какой-либо источник света.
Он не ошибся: устье пещеры, расположенное в нескольких километрах от корабля, оказалось освещенным, но что это был за свет!..
В первый момент Полынину показалось, что у него галлюцинация, в виде радужных пятен, плавающих в поле зрения после резкого отключения галогенных прожекторов, но нет, проходили томительные секунды, а разноцветное сияние не исчезало, пока он не убедился, что видит истинную картину реальности…
Впереди, за широким устьем пещеры, космос переливался красным, фиолетовым, зеленоватым, розовым… почти все цвета радуги и их оттенки в близлежащем пространстве, наслаиваясь друг на друга, перемешивались, словно имели материальную структуру.
Сверившись с датчиками анализаторов, Антон понял, что так оно и есть: впереди, за пределами пещеры, простирались скопления газопылевых облаков очень большой плотности, образующих неизвестную ему туманность, а их свечение было вызвано излучением звезд, которые находились где-то в непосредственной близости отсюда. Лучистая энергия огромных, раскаленных светил, не в силах пробить или рассеять плотные скопления газопылевых облаков, разогревала их, заставляла светиться молекулы газа и мельчайшие частички пыли, образуя этот фантастический коктейль красок, похожий на северное сияние.
Несколько минут Антон откровенно наслаждался фантасмагорическим зрелищем — редко кто из астронавтов мог похвастаться, что видел подобное воочию. Как правило, скопления газа и пыли, образующие плотные туманности, являются местом, где зарождаются, начиная свой эволюционный путь, звезды. Эти участки космоса опасны и фактически непригодны для космоплавания. Частицы мельчайшей космической пыли, присутствующие в скоплениях облаков, пагубны для обшивки кораблей, навигация в среде, состоящей из взвеси газа и пыли, чрезвычайно затруднена, из-за ограниченной видимости и короткого радиуса действия приборов локации. Гиперсферные прыжки в пределах туманностей также исключены — если корабль выходит в трехмерный континуум среди множества пылевых частиц, они неизбежно внедряются в его броню, внутрь отсеков, и эффект от такого совмещения масс равен одновременному удару тысяч микрометеорных частиц.