За два часа передышки, пока Кашперо и Жевье устанавливали антенны спутниковой связи, к группе присоединилось еще пятнадцать бойцов — все из разных подразделений, потрепанных при высадке. Дуглас коротко беседовал с вновь прибывшими и распределял их по позициям на втором и третьем этажах башни, В итоге их собралось двадцать три человека — неполный взвод.
Несколько раз лейтенант пытался выйти на связь с теми подразделениями, которые, судя по звукам стрельбы, вели бои на северной и западной окраинах космопорта, но кроме отдельных, обрывочных фраз ему не удалось выловить из эфира ничего толкового.
Космопорт занимал огромную площадь в сотни квадратных километров. Ганианцы, как бы тщательно они ни готовили эту акцию, не могли контролировать весь его периметр, каждое здание или дорогу — для этого у них было слишком мало сил. Уничтожив во время высадки основной состав десанта и серв-соединений, боевики отступили на территорию порта, считая, что теперь ситуация полностью переломлена в их сторону, остается лишь собрать трофеи и дождаться, пока подойдет тот конвой, что накануне разграбил базу Совета Безопасности Миров.
Они просчитались в одном: небольшие группы бойцов, уцелевшие в момент высадки, не разбежались по окрестностям, ища спасения.
Примером тому могла стать группа лейтенанта Дугласа: двадцать три бойца и присоединившаяся к ним последняя серв-машина не собирались спасаться бегством или сдаваться. Они готовились встретить тех, кто с часу на час неизбежно появится тут, у чаши основного посадочного поля…
* * *
Паша Морок оказался прав: в подвальных помещениях диспетчерской башни действительно находился целый арсенал, заготовленный ганианцами на случай длительной обороны этого важного участка космопорта. В основном это были морально устаревшие образцы огнестрельного автоматического оружия, изготовленные по технологии многовековой давности. О том, что произведены они недавно, свидетельствовал заводской глянец смазки.
— Смотри-ка, везде одно и то же клеймо!.. — обратил внимание Павел на маркировку, которая была вытравлена на упаковочных кофрах и на самом оружии. Оттиск был незамысловатым, но абсолютно незнакомым.
— Ладно, нечего разглядывать… — в подвал спустился вездесущий Дуглас в сопровождении пятерых бойцов. Открыв два больших кофра, он указал на пулемет и треножник к нему: — Возьмете вот этого монстра и займете позицию в грузовом терминале. Там имеются полуподвальные окна, выходящие на дорогу. Пока есть время, заложите их мешками с песком. Когда оборудуете позицию, сидите тихо, ждите сигнала — им будет выстрел из пушек «Хоплита» по головной машине колонны. Потом действуйте по обстоятельствам. Если станет слишком жарко, отступайте к башне, мы прикроем.
Бойцы принялись вскрывать кофры в поисках дополнительного боекомплекта. Паша с Антоном присоединились к ним, и в результате на третий этаж они вернулись, сгибаясь под тяжестью двух автоматов, кофра с боекомплектами и ручного пулемета неизвестного образца, снабженного для удобства стрельбы двумя откидывающимися сошками. Патрон ко всему оружию шел унифицированный.
— Вот удивятся, гады… — задыхаясь, произнес Морок, аккуратно опуская свою ношу на расчищенный от мелкой бетонной крошки пол.
…
Никто не приказывал им захватывать здание диспетчерской башни и готовить его оборону. Всем, начиная от лейтенанта и заканчивая Антоном, для которого это был первый в жизни бой, давно стало ясно: их предали — налет ганианцев на Хабор был «одобрен» кем-то из властей предержащих в прогнившей и рассыпающейся на глазах Конфедерации, и кровавый разгром десантных подразделений при высадке — это всего лишь более мелкое предательство из той же цепи гадостных по своей сути событий, обернувшееся кровью и смертью для молодых ребят, дававших присягу Совету Безопасности Миров и Конфедерации Солнц.
Ситуация, если разобраться, — не новая.
История действительно развивается по спирали, и если учитывать весь опыт ее скрижалей, то ганианцам стоило задуматься — все кончено или все только начинается?
* * *
— Вижу колонну, пять грузовых транспортеров, семь боевых планетарных машин, четыре внедорожника…
— Огонь не открывать! Ждать сигнала. Жевье, что там, на низких орбитах?
— «Светоч» совершил разворот. Дистанция около трех миллионов километров. На границе зоны сканирования еще один корабль, опознавательные маркеры не работают.
— Кашперо, что со связью? Ты еще долго там будешь копаться?
— Еще немного. С «тарелкой» не справиться. Никак не хочет ориентироваться под нужным углом. Я ее спрятал, а теперь мешает кусок стены.
…
Первым на разгрузочную площадку вылетел, шурша покрышками, ослепительно белый внедорожник.
Антон опять почувствовал, как тело начинает трясти мелкой дрожью перевозбуждения. Мышцы «колбасило» в преддверии боя, во рту вдруг стало сухо, потом под языком появился солоноватый и уже знакомый привкус крови…
Внедорожник описал широкий круг, и на площадке из-за крайнего здания погрузочного терминала показался тупой бронированный нос боевой планетарной машины. Два носовых орудия БПМ были расчехлены, покатая башня со спаренной зенитной установкой повернута вбок, перпендикулярно движению.
Видимо, отсутствие связи и явные разрушения башни диспетчерского контроля насторожили ганианцев, но обманчивая тишина все же убедила водителей конвоя двигаться вперед, вползая на узкий пандус автоматической погрузки, зажатый стенами двух приземистых терминалов.
В тот миг, когда головная БПМ уже выползла на площадку перед башней, а внедорожник, словно белый глянцевитый жук, начал выписывать второй круг по паркингу, грозя всему свету стволами пулеметов, торчащими из опущенных боковых стекол, произошли два события, которые начали отсчет иного времени…
В окне второго этажа диспетчерской башни внезапно показался ганианец с распухшим, обожженным взрывом световой гранаты лицом. Как он сумел освободиться от пут, оставалось только гадать, — выпрыгнув в окно, он упал, дико заорав при этом на родном языке, и мир вокруг сразу же взорвался: поверх приспущенных ветровых стекол внедорожника ударили пулеметы, осыпая здание беспорядочным, неприцельным огнем, машину занесло на развороте, и передние колеса проехали по распластавшемуся на стеклобетоне соплеменнику, который пытался привстать, протягивая руки навстречу собственной смерти.
Машина с глухим ударом переехала тело, оставив его корчиться на окровавленном бетоне со сломанным позвоночником, а в смутном сумраке обрушенного холла диспетчерской башни вдруг с ноющим визгом заработали сервоприводы спрятанного там «Хоплита».
Покатая рубка машины приподнялась над огрызком бетонных стен, и спаренные пушки, расположенные на боковых пилонах, захлебнулись звонким одновременным лаем, по четыре такта каждая.
Снаряды пробили борт БПМ, словно это был лист картона, изнутри планетарной машины ударило пламя, и покатая башня вдруг грациозно поднялась на гребне оранжево-черного сполоха, переворачиваясь в воздухе…