– Тем лучше… В доме имеется выпивка?
– Вни… внизу… – Профессор трясущейся рукой показал на дверь. – В гостиной есть бар… Мне… сходить?
– Здесь есть кто-нибудь еще?
– Нет… – замотал головой профессор. – Я живу один.
– Прекрасно. Тогда сходим вместе, не возражаете?
Разумеется, профессор не возражал, и мы в обнимку, как добрые старые друзья, спустились в гостиную.
В баре хватало разнокалиберных бутылок. Заставив профессора выпить большой бокал коньяка, я усадил его в кресло и сел напротив. Лицо Ферсмана начало розоветь – верный признак того, что ученый муж возвращается к жизни.
– Так-то лучше, – улыбнулся я профессору. – Теперь о деле.
– Да, конечно…-Кивнул профессор все еще с опаской. – Что вы хотите от меня?
– Помощи, профессор… Дело в том, что я бессмертен. Это мне ужасно не нравится. Я живу уже очень долго и хотел бы иметь возможность умереть. Разумеется, когда захочу.
– Умереть? – переспросил Ферсман. – Но почему?
– Вы меня не слышите…, – Я осуждающе покачал головой. – Мне надоела моя жизнь. Я хочу умереть. Вам ясно?
– Да, все понял…-кивнул профессор. – Что я конкретно должен сделать?
– Мне надо, чтобы вы изучили мою физиологию, принципы функционирования моего организма. Я надеюсь, что это позволит вам создать яд, или какой-нибудь механизм, или еще что-то, способное отправить меня в ад. По итогам работы вы наверняка станете лауреатом межпланетной премии в области биологии. Кроме того, я отдельно оплачу ваши услуги. Здесь двадцать тысяч кредов… – Я бросил на журнальный столик две пачки банкнот. – По окончании работы получите в сто раз больше. Устраивает?
– Конечно… – ответил профессор, даже не взглянув на деньги. – Но мне нужно ставить какие-то опыты… вести исследования…
– Разумеется, профессор, мы обо всем договоримся. Сделаем так: даю вам время немного подумать. Приду завтра в это же время и сообщу всю сопутствующую информацию… Еще раз заверяю: вам совершенно нечего бояться – с вашей головы не упадет ни волоса. Я обещаю! А слово свое держу всегда. Но учтите: если вы проговоритесь обо мне или сдадите меня властям…
– Что вы, нет… – замотал головой профессор. – Как можно?!
– Значит, мы понимаем друг друга…-Я поднялся с кресла, профессор тоже вскочил. – Всего хорошего, господин Ферсман. И помните о нашем уговоре…
Верил ли я профессору? Нет. Не потому, что именно он мог меня обмануть, – просто с некоторых пор я вообще перестал доверять людям… Именно поэтому не стал уходить очень далеко, а расположился на уютной скамейке в небольшом скверике: оттуда я мог без проблем наблюдать за домом профессора… В сквере просидел больше двух часов, однако никакой повышенной активности возле дома Ферсмана не заметил. Похоже, он и в самом деле не стал на меня доносить. Тем лучше… Поднявшись со скамейки, я не торопясь пошел в сторону автобусной платформы.
До Москвы добрался лишь к половине одиннадцатого. Было уже темно. Выбравшись из приземлившегося автобуса, не спеша пошел домой. Мог бы взять и такси, но почему бы и не пройтись десять минут?
Меня переполняла какая-то грусть, может, именно поэтому я и обратил внимание на стоявшую у стены многоэтажки высокую девушку в темном легком платьице. Нетрудно было догадаться, что она здесь делает. Я подумал о том, что за прошедшие четыре сотни лет в мире ничего не изменилось. Оно и понятно: люди всегда остаются людьми…
Судя по поведению, девушка не слишком давно взялась осваивать свою профессию. Мне даже показалось, что она намеренно прячется в тень.
Можно было пройти мимо, однако я остановился. Не потому, что захотел ее. Просто подумал, что из-за своей глупости юное создание может попасть в какую-нибудь неприятную историю. Зря она сюда пришла…
Я стоял и смотрел на нее. Она опустила голову. Подстроив зрение, я без труда различил красные пятна на ее щеках. Она, кажется, собиралась заплакать.
– Первый раз? – спросил я. Девушка кивнула и еще ниже опустила голову. Я подумал, что сейчас она убежит, и осторожно взял ее за руку. – Не бойся. Пошли со мной…
За всю дорогу до моего дома она не проронила ни слова. Я тоже молчал, размышляя о том, нужно ли мне это, учитывая последствия последнего романтического свидания?.. Тем не менее прогонять ее не стал: пусть переночует в зале на диванчике. Утром уйдет, и больше я ее никогда не увижу…
– Вы здесь живете? – спросила она, когда мы вошли во двор.
– Да…
Глупый вопрос… Ей просто захотелось сказать хоть что-то: она чувствовала себя неловко и пыталась скрыть это.
– Проходи…
В доме было тихо. Провожая гостью в зал, я думал, что у меня, в сущности, даже нечего поесть. Вряд ли ей понравится сырое мясо.
Пришлось заказать ужин с доставкой на дом – благо неподалеку находился небольшой ресторанчик. Наверное, это было довольно дорого, поэтому девушка – я даже не знал ее имени – посмотрела на меня с удивлением.
– Сейчас привезут чего-нибудь поесть, – сказал я, включая телевизор. – А пока отдыхай.
– Да, спасибо… – кивнула она, пряча глаза: ей действительно было стыдно. Впрочем, меня это мало беспокоило. Повернувшись, я вышел в соседнюю комнату, зная, что, если останусь, она опять начнет задавать глупые вопросы.
Ужин привезли через четверть часа. Два услужливых официанта быстро сервировали стол. Расплатившись (названная ими сумма меня не впечатлила), я запер за ними дверь.
– Садись, – сказал я, взглянув на девушку. – И не стесняйся. Будь как дома.
– Да, сэр… – тихо ответила она. Я невольно усмехнулся: давненько меня не сэром.
– Шампанское, коньяк?
– Шампанское, если можно. Чуть-чуть…
Открыв шампанское, я наполнил фужеры и взглянул нее. В принципе, очень даже недурна собой… Особе, если смыть всю косметику.
– Твое здоровье. Ешь, не стесняйся… Я выпил и приступил к трапезе. Она ела мало, то и дело косясь на меня. Я реагировал на ее взгляды – мои мысли были заняты другим. Я думал о завтрашней встрече с профессоре, том, что надо бы приехать туда пораньше и тщательно проверить. Зачем мне неожиданности?..
Ужин проходил в полном молчании, не считая орущего телевизора. Девушка никак не могла взять руки: ведь после ужина должно начаться то, ради чего сюда пришла…
Она ошиблась. Поев, я встал и вышел в спальню. вернулся через пару минут – девушка восприняла мое вращение как нечто очень неприятное, но неизбежное.
– Здесь двадцать тысяч, – сказал я, выкладывая на две пачки банкнот. – Они твои. Убери здесь все, посуду. Переночевать можешь на диванчике, утром уйдешь Спокойной ночи…
Я ушел в спальню и прикрыл за собой дверь. Когда проснулся, ее уже не было. Посуда чисто вымыта и аккуратно расставлена. Она даже вымыла на кухне пол. На столе лежала салфетка, на которой крупно значилось: «бо»… все