Лена опустила глаза. Михаил, вздохнув, продолжил рассказ:
— Заточив Харама в пещеру, маги в течение многих лет пытались отыскать спрятанные им Ключи и Сердце элатриума. Увы, даже лучшие ясновидящие того времени не смогли узнать, где спрятан артефакт. Таково одно из его свойств — прятаться от людских глаз. После тех магов элатриум искали их ученики, потом ученики их учеников… Мне говорили, что даже одной из целей похода Тамерлана на Русь в конце четырнадцатого века была попытка отыскать элатриум, способный не просто вернуть могущество дряхлеющей Орде, но и дать власть над миром. Как бы то ни было, в течение трех тысячелетий элатриум так и не был найден.
— Вы считаете, что он спрятан у нас, в России? — недоверчиво спросил Олег.
— Не считаю — знаю. Я вам говорил, что боюсь за своего сына, Аркадия. Одно время, года четыре назад, Харам очень благоволил к нему, даже говорил, что возьмет в ученики. Возил сына с собой в некоторые поездки. Но потом охладел к нему из-за какой-то оплошности Аркадия: убить не убил, но прогнал. А в последнее время вдруг снова сменил гнев на милость, но я этому совсем не рад — я не хочу, чтобы мой сын был с Харамом. И сам он не хочет, но разве Харама интересуют чужие желания или нежелания? Он просто делает то, что ему хочется, уничтожая непокорных. На днях позвонил моему сыну и предложил зайти к нему. Сын на встречу не пошел. Он знает, что если Харам увидит его, то обязательно убьет.
— За что? — не поняла Ольга.
— За то, что Аркадий рассказал мне об одной давней поездке с Харамом, он сопровождал его во время путешествия по Уралу. Они искали одну пещеру, нашли ее. В разговоре Харам упомянул, что не был здесь три тысячи лет, при этом не сообщил Аркадию, что ему надо в пещере — оставил у входа, а сам вошел внутрь. Его не было около часа, потом он вернулся — вполне довольный. На вопрос Аркадия, что там, сказал, что однажды тот все узнает… — Михаил перевел дух. — Теперь самое главное: два года назад мне рассказали об элатриуме, о том, что Харам его где-то прячет. И меня как громом поразило: я вспомнил, что Аркадий, уже после того как Харам его прогнал, рассказывал о поездке к пещере. Все сходится, понимаете? Это та самая пещера, где Харам прячет Сердце элатриума!
— Ну так съездили бы и взяли, — резонно заметила Катя.
— Мы пробовали, — кивнул Михаил. — Ездили туда дважды, но ничего не нашли. Во вторую поездку взяли с собой ясновидящую. Она и сказала, что там есть невидимая дверь. Какой-то сдвиг пространства, или что-то подобное. Простой человек туда никогда не войдет — просто не увидит входа. Это может сделать только очень сильный маг. Я не имею к магии никакого отношения. Аркадий интересуется ею, но как маг он пока очень слаб. Именно поэтому я и пришел к вам — знаю, что Харам о вас весьма высокого мнения. Аркадий готов съездить к пещере: если вам удастся вскрыть дверь и достать Сердце элатриума, дни Харама будут сочтены.
Стало очень тихо. Все молчали, осмысливали слова гостя.
— И что мы с ним будем делать, с этим элатриумом? — спросил наконец Олег. — Мы же не умеем им пользоваться.
— Я это знаю. Но я знаком с людьми, способными обратить силу артефакта против Харама. С теми, кто мне и рассказал об элатриуме. Они ездили с нами, но сами вскрыть дверь не смогли — у них нет нужных умений. В данном случае мои интересы, их интересы и ваши совпадают: достаньте Золотой шар, и эти люди навсегда избавят мир от Харама.
— Но почему вы считаете, что мы сможем достать этот артефакт? — вновь спросил Олег.
— Вы умеете менять реальность. Не все — девушка по имени Настя. Наверное, это вы? — Он взглянул на Катю.
— Я Катя. Настя — она… — Катерина легким кивком указала на сидевшую рядом с ней Анастасию.
— Очень приятно. — Михаил взглянул на девушку и слегка склонил голову. — Я рассчитываю, что ваши уникальные способности помогут вам открыть дверь и отыскать Золотой шар. А если с вами будут ваши друзья, если вы станете работать как единая команда, шансы на успех окажутся весьма высокими. Со своей стороны гарантирую вам необходимую помощь. У вас будут деньги на экспедицию, транспорт, снаряжение. А так же все прочее, что понадобится — только скажите. При этом обещаю, что после того, как мы покончим с Харамом, я верну вам Золотой шар. Но оставить его у себя вы не сможете — нашему миру и так хватает бед. После того как все будет сделано, мы вместе с вами отправим артефакт на вечное хранение.
Снова стало тихо. Молчал гость, молчали Олег и девушки, обдумывая его заявление.
— Да, и еще кое-что, — нарушил молчание Михаил и взглянул на Ольгу. — Вы Ольга, я прав?
— Да, — кивнула девушка.
— Я так и понял. Письмо, которое вы не так давно получили, написал именно тот человек, на которого я ссылаюсь. Так что он давно на вашей стороне: пока у него не так много возможностей, но он помогает вам всем, чем может.
— Скажите, я его знаю? — Ольга даже подалась вперед.
— Позвольте не отвечать на этот вопрос. Но уверяю вас, однажды вы все узнаете.
— Передайте ему спасибо, — попросила девушка.
— Это можно, — кивнул гость. — Обязательно передам.
— Нам нужно время, чтобы все обдумать, — решил Олег. — Хотя бы сутки.
— Я не прошу немедленного ответа, — задумчиво произнес Михаил. — Но и суток вам дать не могу. Ведь это касается моего сына: он или поедет с вами, или будет вынужден бежать. Находясь в Москве, он очень рискует. Поэтому я зайду к вам завтра утром, и вы дадите мне ответ — хорошо?
— Хорошо, — согласился Олег. — Договорились.
Я не помнил, что мне снилось ночью. Проснулся с тяжелой головой, словно и не спал. Возможно, так на меня действовала атмосфера дома — было в ней что-то гнетущее. Даже тишина здесь стояла в полном смысле слова мертвенная: любые звуки глохли, тонули в ней, едва успев возникнуть.
Часы показывали семь утра. Умывшись, я спустился вниз, в фойе охранник выдал пропуск. Обращался он ко мне по имени и отчеству, да и вообще проявлял максимум уважения.
Поблагодарив его, я вышел на улицу и отправился завтракать, с грустью размышляя о том, где сейчас Олег и девушки. Ольга, конечно, в Москве, а остальные уже могли уехать. Вот и славно — без них проще. Буду отвечать только за себя.
Эти мысли мне не понравились. Почему я злюсь, обижаюсь? Ведь не может маг обижаться — какая разница, как поступают другие? Это их личное дело. И если меня задевает поступок моих друзей, значит, во мне еще слишком много грязи. Много того, от чего я уже наивно считал себя свободным. «Бумажный воин» — так на Востоке называют подобных мне. Это люди, хорошо проявляющие себя в нормальной обстановке, но падающие при первом же чувствительном толчке. Я считал, что многому научился за последний год, многое понял. Считал? Да, считал — может, сейчас просто боюсь себе в этом признаться. Хоть и говорил, что не надо зазнаваться, что маг должен быть смиренным и отрешенным, но все это были просто слова. Я хотел верить, что смог воспринять какие-то правила мира магов, очистить сознание от хлама. Но вот мои друзья поступили не так, как я ожидал, как рассчитывал, и что? Вся моя напускная отрешенность слетела, я чувствую себя брошенным, обиженным, потерянным. Понимаю, что не должно во мне быть обиды, что это плохие чувства. Но ничего не могу с собой поделать…