Выслушав его сбивчивый монолог, Келли странно задумалась, как будто впала в гипнотический транс. Чему верить, а чему нет? Вряд ли он так спонтанно сочинил эту басню, ведь литературным талантом Денис никогда не блистал и в сочинениях незамечен. Он не таков. Взвесив все за и против, Келли немного поверила его ловким увещеваниям.
– Если это правда, ей не повезло, – резюмировала она.
– Ты сама добродетель! Прояви хоть каплю сочувствия, – жалобно произнес Денис. – Я не верю, что те стервы уничтожили в тебе все самые гуманные качества.
– По-твоему, и я – стерва? – повысила голос Келли.
– Я этого не говорил! – отрезал Денис.
– Еще бы! Но с чего она взяла, что здесь е преследуют? – это никак не укладывалось в ее разумную голову. – Это же невозможно!
– Наверно, предчувствие…
– Или у нее мания преследования? – с сарказмом спросила Келли. – Намекни ей, чтоб к доктору обратилась?! К правильному специалисту.
– Смешно! Два ноль в твою пользу!
– Ты проигрываешь!
– Я не собираюсь тягаться с тобой в остроумии.
– А что ты собираешься делать? Променять меня на одержимую в поисках невидимого врага телку? Она явно не в себе. Вечно у русских тараканы в голове! Прости, я не имела в виду тебя.
Келли трудно было чем-то удивить, ведь она наслышана о русских странностях. Мифы холодной войны упорно сидели в ее сознании, как и в сознании миллионов рядовых американцев. Для нее Россия представлялась бывшей тоталитарной империей, страной горькой водки, лютых морозов, шапок-ушанок и непонятных чудаков, любящих крепкие застолья и жаркую баню. Келли стыдливо скрывала, но в глубине души по-прежнему верила, что по городам этой непонятной страны ходят бурые медведи, гремя чугунными цепями, а призрак советского коммунизма до сих пор бродит по Европе, будоража умы цивилизованного европейского союза. Денис не успел провести с ней разъяснительные беседы и открыть глаза на истинное положение дел. Видя, что Денис такой же, как и она, Келли бессознательно отказывалась признать, что все остальные выходцы из России ничем от нее не отличаются. И странностей у них не больше, чем у нее самой. Просто дело в том, что у каждого свои странности. И далеко не всякий готов поделиться ими с окружающими, обнажив свою изнанку напоказ. С данным утверждением Келли соглашалась, по крайней мере, со второй его частью.
Денис снисходительно относился к ее заблуждениям. Ничего страшного, думал он, Келли не виновата. Когда-то и он ошибался в отношении ее страны, а заблуждений было не меньше. Потребовался не один год томительной ассимиляции, чтобы от них избавиться.
– Я обещал ее поддержать и в конце концов я отвечаю за нее перед Блюмсом, – твердо сказал он.
– Понятно, не объясняй.
– Так чем же ты недовольна?
– Хотелось бы быть с тобой, – обиженно произнесла Келли. – Я давно тебя не видела.
– И я тебя столько же не видел.
– По тебе не скажешь. Ты думаешь о своей подружке, а не обо мне.
– Что же мне, разорваться? – развел руками Денис.
Разговор терял всякий смысл, переходя во взаимные обвинения. Келли капризничала, а Денис отпирался.
– Пойми, я не могу ее бросить. У нас негласный договор с Вольфом. У Вольфа с Блюмсом. Ты слышала сама. Я человек подневольный. Освобожусь, и уделю тебе времени, сколько пожелаешь.
– Тебя настолько не хватит, – раздраженно буркнула Келли. Как он мог так просто променять ее на сумасбродную москвичку?! Он лишь прикрывается Блюмсом, а на самом деле и без поручений мотался бы около нее, как ночной мотылек у электрической лампы. Зачем лгать? Не лучше ли признаться! Или это она все преувеличивает?
– Насколько хватит. Я не железный, – проворчал Денис.
– Ты сейчас отправишься к ней?
– Я устал. Побуду один. Мне бы не помешало прилечь и отдохнуть.
– А мне что делать? – смотрела Келли вопрошающим взглядом.
Возвращаться к Блюмсу? Ни за что! Он надоел ей за эти сутки настолько, что вызывает непроизвольную рвоту. Идти изучать достопримечательности? Она боится незнакомого города и не знает ни единого слова на русском. Ее язык считается международным, и в принципе его должен знать каждый. В Европе все понимают английский, но это не совсем Европа, это что-то непонятное и не вызывающее доверия.
– Познакомься с кем-нибудь, – предложил Денис.
– Ты серьезно?
– Вполне. Я здесь общался со многими симпатичными людьми. Тебе необязательно нарываться на русских. По отелю бродят иностранцы. С ними проще. Среди них есть весьма оригинальные типажи. Ты только сделай вид, а уж они сами потянутся. Немного флирта и язык телодвижений – в итоге любой у твоих ног. Законы соблазнения никто не отменял. Нет, не подумай превратно, я не призываю тебя, чтобы ты кого-нибудь всерьез соблазнила. Так, для развлечения. Все равно тебе скучно.
– Ты шутишь? Хочешь меня сосватать?
– Кому?! – воскликнул Серебров. Была б его воля, он подыскал бы подходящую кандидатуру. Далеко ходить не придется.
– Не хочу я ни с кем разговаривать! – упиралась мисс Смартсон.
– Как знаешь. Тогда проведи остаток дня в компании Криса и Чарли.
– Это исключено! Я их на дух не переношу.
– А я и запамятовал! Келли, тебе не угодишь.
– Я хочу побыть с тобой!
– Честно, я пока не могу. Извини, мне пора.
За дверью послышался шум двух патронов. Господа Блюмс и Вольф собирались расстаться.
– Кажется, начальство наступает, – предугадал Денис. – Давай испаримся, пока не поздно?
– Я тебя не держу, – фыркнула Келли.
– Увидимся, – пообещал Серебров.
Одно мгновение, и он исчез, оставив надутую Келли на растерзание боссу.
Его предсказания сбылись. Первым из-за массивной двери показался Вольф. Он молча с любопытством взглянул на нее, и почему-то проверил свои часы, не рискнув обмолвиться с ней парой фраз.
Сзади подоспел задержавшийся Блюмс.
– Келли, ты еще здесь? – удивленно воскликнул он.
– Вы слишком суровы к подчиненным, – констатировал Вольф. – Часы подсказывают мне, что трудовой день окончен.
– Я забыла у вас заколку, – прощебетала Келли.
– Какая жалость! Зайди и поищи, – предложил Блюмс.
– Это подарок родителей, – пояснила Келли, покраснев, и тут же скрылась в кабинете. Ее кожа была на редкость смугла и загорела, поэтому никто не заметил ее смущения. Келли прислонилась к стенке и глубоко выдохнула. Какое глупое положение! Ничего умнее она не смогла придумать. Прислушавшись и поняв, что начальство ушло, Келли выбралась из царского кабинета и зашагала в направлении лифта…