— Ты откуда знаешь? — удивился Олег.
— Это я его уронил, наглый больно.
— Ясно. Узнай, куда его забрали. По правилам, должны были отвезти в районную. Она тут недалеко, наведайтесь. Алексей, дай твой адрес, адреса и телефоны подруг, её родителей, всех мест, где её можно искать. Фото её есть?
— Есть фото, в машине. Там в бардачке портмоне, внутри записная книжка. В ней адреса, телефоны. Всё записано. А на обложке её фото, я в мастерской специально такую книжку заказывал. Ну, сами понимаете, любовь-морковь…
— Олег Сергеевич, милицию подключать, думаю, не стоит?
— Да, не стоит. Если вдруг, подчёркиваю, если вдруг не справитесь сами — тогда подключай наших знакомых. Но я на тебя рассчитываю. Выполняй Егор, докладывай каждый час.
Егор повернулся к Алексею спросил:
— Вы к машине со мной спуститесь или ключи дадите?
— Зачем? Ах, да, портмоне… Вот ключи.
* * *
Спустя час, который прошёл в ожидании и напряжённом осмыслении ситуации, на столе у Олега зазвонил телефон:
— Ефимцев слушает. Да Егор, говори. Понятно. Так, — Олег нахмурился. — Ты уверен? Что? У тебя свидетель есть? Вези его сюда, немедленно. Тут с ним побеседуем. Жду.
— Нашли?
— Да как тебе сказать, — сказал Олег, в задумчивости подергав себя за мочку уха, которая только начала принимать нормальный цвет. — Найти не нашли, но знают, где она. И везут человека, который её видел. Вот такие дела, брат.
— А почему не Ольгу везут? Где она, что с ней?! Какого хрена урода какого-то везут?
— Видишь ли Лёха… держись за воздух. Похоже, ты теперь вдовец. Ольга твоя час назад с моста сиганула…
— С какого моста, ты о чем? — не понял Алексей. — Она плавать не умеет!
— Успокойся, дружище, — мягко проговорил Олег. — Давай-ка я тебе коньячку плесну. Если не умеет плавать, это хана, Лёха. С Бородинского моста, на Смоленской набережной. В Москву-реку. Там и мастер спорта по плаванью не выплывет. Ты успокойся, Лёха, всякое бывает. Выпей лучше, помогает. Я точно знаю.
— Откуда? — глупо спросил Алексей.
— Да вот. Я тебе как-нибудь потом расскажу. Хотя, нет. Лучше… Сейчас расскажу… — достал из бара бутылку «Камю», налил в бокалы с толстым дном на два пальца. Подумал и налил до краев. Один бокал протянул Алексею, второй взял сам. Сделал большой глоток, поморщился, смачно выдохнул, как будто пил не дорогой заграничный напиток, а пошлейшую сивуху.
Алексей слушал, как Олег успокаивающим тоном, словно проповедник по радио, рассказывает о гибели своей жены и сына. Слушал и не слышал. В голове мелькали одна за другой сцены из семейной жизни. Счастливые моменты проносились перед мысленным взором один за другим. Знакомство, первое свидание, пикник у родителей Алексея за городом, предложение руки и сердца. Ольга улыбалась, смеялась, шутила. Была абсолютно счастлива. Ольги больше не было. Развод — это одно. К этой процедуре их совместная жизнь подкатилась как-то незаметно. Точно так же, тихо, без шума, пыли и ненужного скандала Алексей планировал и расстаться. Потом, много позже, он, наверное, пожалел бы о том, что позволил этому случиться. А может, и нет. Как знать.
Потом навалилось-нахлынуло чувство вины. Огромное, многопудово-неподъёмное. Он сам виноват в смерти Ольги. Ну не имел он права таскать любимого человека с собой по всяким опасным домам, подворотням, подвалам и погостам. Не имел! Если только и вправду любил и дорожил! Пылинки должен был сдувать! А она, как истинно любящая женщина, ездила с ним повсюду, безропотно разделяла тяготы его нелёгкой работы, терпела его скверный, желчный характер. Старалась быть не только женой, но и другом. Однако всему есть мера и всему приходит конец! И нельзя сказать, что тот развод, которым грозила Ольга, стал бы для Алексея неожиданностью. Нет, в наше время таким финалом отношений никого не удивить. Сколько их общих знакомых не выдержали вместе и пары лет. Алексей же с Ольгой ещё долго протянули по нынешним меркам. Пять лет — не шутка.
Но развод — это развод…
А вот так вот. Чтобы навсегда, была и нет…
Тугой ком подступил к горлу. Дыхание перехватило, в глаза подкатили злые слёзы. Даже могилы у неё не будет! Не достать ведь её из этой реки. Грязной, мутной, с непонятными течениями и бурунами. Водолазы, конечно, постараются, поищут. Да что там найдешь, когда за стеклом шлема муть и грязь с илом пополам? Руку вытяни — и уже кажется, что она растворилась на уровне локтя. Если случайно не наткнутся — шиш! Эх, Оля, Оля…
Голос Олега успокаивающе обволакивал.
Алексей поднял бокал с коньяком, посмотрел сквозь него на свет, растянул губы в невесёлой, хищной какой-то ухмылке, и залпом опрокинул, выпил. Ощутил, как огненный ком скатился по горлу и рухнул в желудок, расплескавшись по его стенкам, и сразу же по телу пошло приятное тепло.
Зажмурился, прислушиваясь к шуму в голове. Задержал дыхание, протянул руку к бутылке, налил ещё. До краев.
Через край.
Рука ощутимо подрагивала, и бутылка пару раз звякнула о хрусталь бокала.
Фатеев сидел, вслушиваясь в речь друга, который после выпитого стал едва ли не самым родным человеком на свете. «Блин, сейчас развезёт…» — подумал Алексей неуверенно. Встал и, пошатываясь, подошёл к огромному аквариуму. По стенке полз сомик, прилепившись к стеклу присоской рта. На дне корячилась, пытаясь залезть на скользкую стенку, морская звезда, маленькая, розовая, и оттого выглядевшая особо беззащитной в этом необъятном аквариуме. «Совсем как я. Пыжится, непонятно для чего…»
— Олег, ты не надо… не утешай меня… я в порядке.
Маханул так же, как и первый бокал, залпом, второй.
И рухнул на пол, пьяный в дым. Хорошо, что на полу мягкий ковер…
* * *
Разбудил Фатеева звон посуды на кухне и запах жарящейся яичницы с беконом. Запах отозвался в желудке омерзительным спазмом, а звон посуды грянул колоколом в голове. «Какого хрена? Чего ей не спится?» — ворочались в голове тяжкие, как свинцовые шары, мысли. Ворочались и гулко бились о чугунную пустоту черепа, порождая новые спазмы в желудке и вспышки боли в затылке.
— Оля! — попытался позвать он. Но слова застряли в горле, сухим песком обдирая глотку. Вспомнил… Приподнялся на локтях, обвёл комнату мутным взглядом. Мысли не успевали за зрением, тяжко перекатывались в пустом черепе, соприкасаясь со стенками и друг с другом, порождали в голове глухой гул.
— Бля-а-а-а… — то ли простонал, то ли промычал Алексей.
Взгляд нашарил на прикроватной тумбочке бутылку боржоми, покрытую капельками конденсата. Алексей неуверенными движениями скрутил с бутылки пробку и присосался к горлышку, как к живительному источнику припадает верблюд, на голом энтузиазме пересекший пустыню Гоби. Высосав почти половину, он уже осмысленнее смог осмотреться вокруг.