Ленинградский терминал рассматривался Аспидом как наиболее перспективный, поскольку именно там наблюдался очень сильный специфический «анахронный» фон. К началу 50-х годов этот терминал был уже «невидим» для центров слежения. А после расстрела Берии исчезла и реорганизации его ведомства исчезла и вся документация по проекту «Возрождение».
Итак, имелись: ленинградский терминал, возможность скрытно попадать в подземную приемную камеру, квартира поблизости от терминала, гараж в непосредственной близи и скромный персональный пенсионер, полковник в отставке, С.К.Стрыйковский. И еще несколько скромных пенсионеров, любителей собраться у бывшего сослуживца по престольным советским праздникам.
Система сигнализации была выведена из приемной камеры терминала в гараж. Отличалась она предельной простотой. Несколько раз А-2 срабатывал. Один раз он принес труп мужчины. Трупное окоченение еще не наступило, из чего следовало, что человек этот погиб в процессе переноса. Аспид не без сожаления погреб его в подземной штольне.
* * *
Одна из загадок Анахрона мелькнула на похоронах Аспида. Корсук, повинуясь безмолвному взгляду Найденова, оттащил рыдавшую над гробом белокурую женщину от покойного Стрыйковского и силой затолкал в машину. Там-то и состоялся их краткий разговор.
— В каком году вы родились? — спросил Корсук, резко трогая с места.
Ничуть не удивившись, женщина назвала 1792-й.
— Место рождения?
— Полтава.
Корсук выругался. Женщина вдруг рассмеялась сквозь слезы.
— Совсем как он, — пояснила она.
— Где он вас прятал?
Она назвала адрес.
— Вы замужем?
— Нет. Он не хотел…
— Выходите замуж, — посоветовал Корсук. — Сколько вам… э… лет?
— Двадцать девять.
— Как перенесли… э… полет?
— Очень страшно. Все равно что умереть.
— Работа у вас есть?
— Да. Я давно здесь.
— В Питере?
— Нет, ЗДЕСЬ.
Слушая рассказ женщины, Корсук не переставал проклинать Аспида. Развел таинственность! Девятилетняя Маруся, приблизительно 1792 года рождения, пошла погулять на речку, попала в овражек, оступилась, вдруг потеряла сознание и очнулась в ленинградском терминале. Там она провела, без пищи и света, двое суток, потому что попала как раз на выходные, и Аспид уезжал на рыбалку. Аспид вытащил ее из терминала полуживую, выходил на тайной, неведомо как добытой квартире и, скрывая от всех, вырастил. Дал ей образование. Устроил на работу. Маруся в нем души не чаяла.
* * *
Аспид состарился вдруг, в один год. Тогда же он изменил систему сигнализации. При переносе в камере возникают очень сильные магнитные поля. В нехитрой схемке индуцируется ток. Включается электромагнит, который включает другую цепь с электромагнитом, в результате чего раздавливается ампула с пахучим веществом. Вещество безвредное, но пахнет крайне неприятно.
Ангелине Аспид скормил легенду о «медицинской трубе» и дал четкие указания с номерами телефонов, объяснив, что и в каких случаях надлежит делать. Любой из группы Аспида был готов произвести натурализацию «новоприбывших».
В конце 1996 года, когда Анахрон сработал в очередной раз, из всей группы в живых оставался один Корсук…
Конечно, Федор Никифорович рассказал Сигизмунду не все. Кое о чем умолчал, постарался представить Аспида в более приглядном виде. Но и услышанного вполне хватило, чтобы погрузить Сигизмунда в глубокий ступор. Скептический разум выпускника ЛИТМО отказывался принимать машину времени. А между тем глядя на вполне будничного дедушку-пенсионера, Сигизмунд понимал — той частью рассудка, что верила и Лантхильде, и Виктории — что дедок не врет. Косвенно убеждало в этом и наличие компьютера. Ну для чего, скажите, пенсионеру компьютер? Не в «DOOM» же играть! Поколение не то…
— Так что же это выходит, Федор Никифорович, — вяло проговорил Сигизмунд, когда Корсук умолк, — получается, я теперь держу за яйца самую жуткую тайну сталинского режима?
Федор Никифорович поморщился, но признал:
— В самых общих чертах — да.
— А не боитесь?
— А чего мне бояться?
— Ну там… газетных разоблачений… какой-нибудь новый ров с расстрелянными откопают… с умученными на полигоне… У деда небось немало душ на совести?
— Не боюсь, — повторил старик. — Чего мне бояться? У этой тайны теперь два хранителя: я да вы. А вы — один из нас.
Сигизмунд взвился, сделал попытку отмазаться.
— Когда это я стал «одним из вас»?
Но сбить старика с толку не удавалось. С добрым ленинским прищуром Федор Никифорович ответил:
— А когда решили свою таинственную гостью у себя оставить. Тогда и стали, Стрыйковский. Я скоро умру, так что владеть этой тайной вам.
— А если я пойду и сдамся? — спросил Сигизмунд, мутно копошась воспоминаниями в каком-то старом советском шпионском фильме.
— Кому вы пойдете сдаваться, Стрыйковский? — Федор Никифорович явно осерчал. — Кому вы, на хер, сдаваться-то будете? ВЧК? ГКЧП? Местному участковому?.. Вы кем работаете, Стрыйковский?
— Тараканов травим… муравьев… — машинально ответил Сигизмунд. И, подумав, добавил: — Крыс — можем. По желанию заказчика.
— Тараканов… Хорошо что Аспид до такого позора не дожил. — И не давая Сигизмунду возразить, продолжал с завидным напором: — Послушайте, Стрыйковский. Вы что, всерьез хотите отдать Анахрон в руки этой власти? Это же воры. Разбогатевшие — но воры. А шахтерам Воркуты Анахрон не поможет. И в Приморье от этого электроэнергии не прибавится… Про зарплату учителей рассказывать?
— И врачей.
Словно не расслышав последней реплики, Федор Никифорович заключил:
— Не говоря уж о том, что базовый блок Анахрона находится сейчас на территории другого государства. Да если вы на вашей машине с питерским номером «78 Rus» вздумаете пересечь границу незалэжной Украины, вас обшмонают так, что горячие эстонские парни в Нарве покажутся вам Божьими ангелами…
— А вы что, ездили? — не сдавался Сигизмунд.
— Да. Анахрон дестабилизирован. Я проводил кое-какие измерения на водохранилище… Консервация Анахрона была рассчитана на двадцать лет. Вот и считайте.
— А что мне считать?
— Да то! — Федор Никифорович вскочил и заходил по кухне, нещадно дымя «Беломором». — Да то, что сорок лет прошло! Со-рок лет! Вода проникает в саркофаг. Возможно, Анахрон скоро окончательно будет выведен из строя.
— И что это означает?
— Да ничего. Вырубится — и все. И никаких контактов с прошлым.