Они просидели в кабинете у Павла больше часа. Выпили на двоих бутылку коньяка, закусывая колбасой из конины, потом зашел Серьга, ему налили из новой бутылки. Он и его люди привезли двадцать мешков муки – забрали ее, по словам боевика, у какого-то встреченного на дороге типа.
– Вез на грузовой «газели», – пояснил Серьга и опрокинул в рот стопку коньяка. Поморщился. – Еще и отдавать не хотел, падла…
– И куда он ее вез? – поинтересовался Чилим.
– Да вот и я его о том же спросил… – усмехнулся Серьга, жуя кусок колбасы. – Он начал юлить, извиваться. В итоге шлепнул я его, а машину мы пригнали. Мука хорошая, белая. Надо будет сказать бабам, пусть хлеба напекут.
– Молодец! – похвалил Павел. – Хоть кто-то что-то хорошее сообщает. А то до того погано на душе…
– Так, может, оттянемся вечерком? – предложил Серьга. – Для поднятия настроения? Съездим к Боре – он нам шашлычок организует, баньку. Мы у него были недавно, классно провели время.
– В баньке попариться не мешало бы, – поддержал его Чилим. – Я уже две недели не мылся.
– Едем! – решил Павел.
С собой взяли ящик водки и пару ящиков продуктов. За рулем сидел Чилим: несмотря на выпитое, он довез их в целости и сохранности. Остановившись у дома комиссара, посигналил, выбежавший Борис торопливо открыл им ворота.
Час спустя из трубы бани уже шел дымок, затем Борис приволок на веревке свинью. Чилим без долгих раздумий разнес ей автоматной очередью голову: когда свинья перестала биться в агонии, Борис начал ее разделывать.
Хватало и еды, и водки. Не хватало только женского общества. Уже порядком набравшись, поехали искать женщин. Борис с готовностью подсказывал, где кто живет. Одна девица пошла сама, другую, девушку лет двадцати, пришлось увести силой. Мать девчонки пыталась протестовать, но Серьга быстро успокоил ее ударом приклада.
В итоге вечер удался на славу, Павел остался доволен. Но утро, как обычно, напомнило о себе жутким похмельем. Продрав глаза, Павел обнаружил себя лежащим на диване. Тут же понял, что не совсем одет, пришлось искать одежду. Разыскивая рубашку, зашел в соседнюю комнату.
На одной из кроватей храпел Чилим. На другой спала вчерашняя девчонка. Или не спала? Подойдя ближе, Павел пригляделся – и выругался.
Девчонка была мертва. Голая, с посиневшим лицом, она неподвижно лежала на постели. Под левым глазом у нее темнел кровоподтек, тело покрывали синяки и царапины. Ну да, она же брыкалась – Павел вспомнил, как тащил ее в баню. Но оттуда она вышла живой, это он помнил совершенно точно – ее потом привел Чилим. Что же было потом?..
– Чилим, подъем! – Павел толкнул ногой кровать.
– Ну что там еще? – сонно отозвался тот.
– Вставай.
Чилим повернул голову, потом медленно поднялся. Вид у него был очень помятый.
– Уже едем? – спросил он.
– Едем. Не помнишь, что тут вчера было?
– А что было? – Чилим обвел мутным взглядом комнату.
– Кто девчонку придушил?
– Девчонку? – Во взгляде Чилима появилась осмысленность. – А я знаю?..
Стало ясно, что толку от него не добьешься. Пришлось искать Серьгу.
Его Павел нашел в бане. Дверь была открыта, Серьга сладко спал на скамейке в предбаннике. Растолкать его удалось далеко не сразу.
– Это ты про Верку, что ли? – спросил Серьга, когда до него дошла суть вопроса.
– Про Верку, – кивнул Павел, вспомнив, что именно так звали девушку.
– И она что, мертва? – В голосе Серьги мелькнуло недоверие.
– Да.
– Вот черт… – Боевик провел рукой по лысой голове. – Местным это не понравится… А кто ее?
Он тоже ничего не знал, Павел нахмурился. Что же произошло прошлым вечером? Он помылся, Веру оставил в бане. Потом мылся Чилим, он и привел ее в дом. Серьга ушел в баню со второй девицей, да здесь, похоже, и остался…
– А Боря где? – спросил Павел.
– Понятия не имею… – пожал плечами Серьга.
Бориса нашли через полчаса, он прятался в одной из стаек. Вид у комиссара был весьма жалкий.
– Что я им скажу? – спросил он, затравленно взглянув на Павла. – Они же меня убьют за это…
– Это ты ее? – Павел хмуро смотрел на трясущегося комиссара.
– Я?! – испугался тот. – Ты что, Паша?! Это ведь ты ее… Ты ведь пьяный был совсем. Она кричала, ты хотел, чтобы она замолчала. Ну и… – Бородач отвел взгляд.
– Проклятье!.. – выругался Павел.
Теперь и в его памяти начали всплывать обрывки воспоминаний – он влил девушке в рот полстакана водки, потом потащил ее к кровати. Она кричала, брыкалась. Тогда он и сжал ей слегка горло…
– Как же мне теперь, а? – снова спросил Борис. – Убьют ведь они меня. Как пить дать убьют. Верка ведь одна у матери была…
– Кто знает, что она мертва? – поинтересовался Павел. – Та, вторая, знает?
– Нет, наверное… Она потом в дом не заходила.
– Не трясись, – велел Павел. – Если спросят, скажешь, что она уехала с нами, понял? Сама захотела… – Он повернулся и вышел из стайки.
Девушку завернули в покрывало и уложили в багажник машины.
– И никому ни слова об этом, ясно? – предупредил Павел, перед тем как машина выехала со двора.
– Ясно… – убито кивнул Борис.
Тело девушки закопали в лесу, километрах в двадцати от села. Лопаты не было, землю копали штык-ножами. Глубоко не рыли – достаточно, чтобы тела не было видно.
– Нехорошо получилось, – сказал Чилим, когда все было закончено. – Жалко девчонку…
На базу ехали в полном молчании. Павел всю дорогу думал о том, почему у него в последнее время все идет наперекосяк. Словно сглазили его, околдовали. А может, и в самом деле околдовали?
– Чилим… – нарушил молчание он, когда машина миновала КПП.
– Что? – отозвался тот.
– Ты как-то упоминал о бабке одной, в Бессоновке. Что она там заговоры какие-то делает, порчу снимает?
– Ну есть там такая… – кивнул Чилим. – Колыван рассказывал. Только она, говорят, совсем повернутая. Колыван говорит, что она и раньше двинутая была, а теперь совсем свихнулась. А что? – Он взглянул на Павла.
– Мне надо с ней встретиться. Сегодня.
– Ладно, – пожал плечами Чилим. – Съездим…
* * *
Уже подходя к дому, он обратил внимание на то, как здесь мирно и уютно. Было тепло и солнечно: пели птицы, журчала в ручье вода. Ветер медленно нес белоснежные облака. Там, у села, вроде бы все было так же – и все равно иначе.
У землянки Алексей увидел Сергея. Мальчик стоял, завороженно глядя на порхающих вокруг него бабочек. Бабочки в середине февраля – зрелище было просто удивительное. Вот Сергей приподнял руку, одна из бабочек тут же села ему на палец.