– Вы можете приходить сюда в любое время, – снова нарушил молчание Бурят. – Но приходите сюда как добрые гости, вам всегда будут рады. Помогут, расскажут, научат. Но если вы снова придете сюда с оружием, то пожалеете об этом.
– Хочешь нас запугать? – криво усмехнулся Павел.
– Я не пугаю, а предупреждаю. На этот раз я вас отпускаю, вы можете идти. Но упаси вас бог еще раз явиться сюда с плохими мыслями. У меня все… – Бурят повернулся, сделал по дорожке пару шагов – и исчез…
Некоторое время было тихо. Ошеломленные боевики молча стояли, приходя в себя.
– Ну и дела… – нарушил наконец молчание Серьга, его голос слегка дрожал. – Что будем делать, Паша?
Этого вопроса Павел ждал и боялся. Боевики смотрели на него, ожидая его указаний. И он не имел права отступить, не имел права проявить слабость.
– Сровнять здесь все с землей! – сквозь зубы процедил он и снял с пояса гранату.
Подойдя к землянке, Павел толкнул ногой дверь, выдернул у гранаты кольцо и бросил ее внутрь. Отошел в сторону, остановился. Громыхнул взрыв, вынеся дверь и выбросив клубы дыма и пыли, свод землянки обрушился. Вскинув автомат, Павел дал длинную очередь по грядкам, скрипя зубами от ненависти.
– Вперед! – рявкнул он, гневно взглянув на боевиков.
Все бросились выполнять его приказ – кто-то яростно, иные без особого энтузиазма. Вот Серьга, словно пилой, срезал автоматной очередью яблоню, Чилим попытался вырвать виноградную лозу. Костя яростно топтал ногами цветы, что-то приговаривая, кто-то из боевиков начал выдирать кусты картофеля. Еще двое штык-ножами выковыривали из дорожки камни и с ненавистью швыряли их в ручей…
Полчаса спустя все было кончено, некогда райский уголок напоминал поле боя. Дымилась разрушенная землянка, пестрели истоптанными лепестками цветочные клумбы. Грядки с овощами были перепаханы сапогами, фруктовые деревья срублены. О виноградной лозе теперь напоминали только втоптанные в землю виноградные гроздья. Арбузы, на глазах у всех выращенные Бурятом, сапоги боевиков превратили в красное месиво.
– Все! – удовлетворенно выдохнул Павел, его грудь тяжело вздымалась. – Уходим!
* * *
Алексей, Ольга, Николай и Сергей стояли у разрушенной землянки, из ее глубин еще поднимался дым. У Ольги на руках был Кешка. Сергей прижимал к себе тихонько мурчащую Кисуню.
– Страх толкает людей и не на такое, – вздохнул Николай. – Простите меня за то, что так получилось. Я помогу вам все восстановить.
– Вам не за что извиняться, – ответила Ольга. – Что касается помощи, то вы уже помогли, укрыв нас от этих людей. Со всем остальным мы справимся сами. Все равно здесь многое надо было переделывать. – Губы Ольги тронула улыбка.
– Тогда я могу сделать так, что больше ни один чужак не найдет к вам дорогу, – предложил Николай.
– А если кому-то понадобится наша помощь? – возразила Ольга.
– За это они вас и ненавидят, – сказал Николай, взглянув на нее. – Ваше сердце вмещает всех, правых и виноватых. Вам посылают волны ненависти, а в ответ получают любовь… – Он несколько секунд помолчал. – Я сделаю так, как вы хотите. Тот, кому нужна помощь, кто придет сюда с чистым сердцем, всегда найдет к вам дорогу.
– Спасибо, – поблагодарила его Ольга. – Вы очень хороший человек.
– Вы просто не знали меня прежнего, – вздохнул Николай. – Я в своей жизни сделал слишком много ошибок.
– Но теперь вы другой, и это главное. Спасибо вам.
– Мы теперь будем жить в красивом светлом доме, – сказал Сергей. – На крыше будет золотой кот. И еще у нас будет щенок. Не сейчас – осенью.
– Боюсь, кошкам это не понравится, – усмехнулся Алексей, потянулся к Кеше и погладил его. – Это я о щенке.
– Они подружатся, – заверил его Сергей. – Вот увидишь.
– Мне пора, – сообщил Николай. – Барьер я поставлю по кругу на расстоянии километра от этого места. Он появится минут через десять. Вы тоже будете его чувствовать, но вам он мешать не будет. До свидания… – Николай повернулся, сделал два шага и исчез.
– Дела… – Алексей почесал затылок, глядя на устроенную бандитами разруху. – Ну что, начнем наводить порядок?
– Нам надо выбрать место, где мы проведем ночь, – ответила Ольга и огляделась. – Вот здесь надо будет постелить веток, иначе Сережа может простудиться. А здесь разведем костер. Утром, – она мягко улыбнулась, – здесь все будет совсем иначе…
– Иначе – это как? – поинтересовался Алексей.
– Пока не наступило утро, вы с Сергеем можете вносить свои пожелания, – заявила Ольга и опустила Иннокентия на землю.
* * *
Возвращение на базу проходило очень сумбурно. По пути к машинам его люди сильно разбрелись, Павел шел одним из последних – хорошо понимал, что снова проиграл, что учиненный им и его людьми погром уже ничего не меняет. Он в очередной раз опозорился на глазах у всех – не нашел Алексея и его бабу, не смог ничего сделать Буряту. Полный провал…
На душе было муторно. Его враги где-то совсем близко, а он уходит. Ощущение поражения было настолько нестерпимым, что Павел остановился.
– Ты чего? – спросил Чилим, оглянувшись.
– Я иду назад, – ответил Павел. – Они подумают, что мы ушли, вернутся. Тут я их и подкараулю.
– Можно попробовать, – пожал плечами Чилим.
– Я с вами! – заявил Костя.
– Веди всех к машинам, – велел ему Павел. – Пусть уезжают. Ты будешь нас ждать.
Повернувшись, он пошел к логову своего врага, Чилим не отставал. По дороге Павел думал о том, что если Алексей не явится сегодня, то он будет ждать его день, два – столько, сколько понадобится. Не может быть, чтобы он не вернулся посмотреть, что стало с его норой.
Так прошло около получаса. Неожиданно Павел остановился, задумчиво огляделся.
– Что? – одними губами спросил Чилим, держа автомат наготове.
– Не пойму, где мы, – ответил Павел. – Вроде правильно шли.
– Правильно… – Чилим тоже осмотрелся. – Черт… Заплутали, что ли?.. Тропинка была, а теперь ее нет.
– Вернемся немного назад, – решил Павел.
Тропинку они отыскали через пару минут. Вышли на нее совершенно неожиданно, Павел даже удивился.
– Вот она. – Он осмотрелся. – И как мы могли так в сторону уйти?
– Ты же вел, – ответил Чилим. – Пошли…
Теперь впереди шел он. Но не прошло и минуты, как они снова остановились.
– Что за хрень?.. – выругался Чилим.
Тропинка снова исчезла.
– Мы ведь по ней шли? – Павел невольно понизил голос.
– По ней, – кивнул Чилим и облизнул пересохшие губы. – Мы не могли заблудиться. Мне кажется, – он запнулся, – это как с тем знаком на дороге. Тоже какая-то чертовщина.