— Это очень удобная зона, — пояснил он. — До нее быстро добираться…
В последний раз мне доводилось совершать столь длинные переходы еще в студенческие годы. Если сначала я шел довольно бодро, то последние километры пути дались мне не без труда. Уже начинало темнеть, когда мы наконец-то добрались до места — широкого плеса на берегу реки. По словам Черного, до границы зоны отсюда оставалось не больше двух километров.
— В зоне нам сейчас ночевать нет смысла, — пояснил он. — У нас есть конкретная цель, поэтому не стоит искушать судьбу. Остановимся здесь, а в зону пойдем завтра.
Я был рад такому решению — просто не был уверен, что смогу пройти еще пару лишних километров. Ноги с непривычки ныли, подошвы ступней горели огнем. Тем не менее я старался не подавать вида и активно помогал устраивать лагерь. К моему удивлению, Антон и его друзья решили расположиться не на удобном песчаном плесе, а в лесу.
— Если заночевать на песке, то песок будет везде — в еде, на зубах, в одежде, — пояснил Калина. — Это во-первых. А во-вторых, на косе нас хорошо видно. Нам же надо соблюдать скрытность.
Что еще меня удивило — это отсутствие палаток.
В моем рюкзаке палатки не было. У остальных, как я понял, тоже — вместо палатки натянули большой тент защитного цвета.
— Сейчас лето, без палаток вполне можно обойтись, — в ответ на мой вопрос сказал Леонид. — Просто нагреби хвои под спальник и спи себе. Все очень просто.
— Если спишь без палатки, есть еще один плюс, — добавил Калина, — ты лучше контролируешь то, что происходит вокруг. Палатка изолирует тебя от мира, создает преграду. Ты можешь заметить кого-то только тогда, когда он уже заглянет в палатку.
— Или выстрелит, — вставил Антон.
— Именно, — подтвердил Калина. — Иногда мы даже тента не натягиваем: просто спим в спальниках, прикрывшись камуфляжной накидкой. Даже если кто-то пройдет совсем рядом, он может тебя не заметить. Сначала, может, так спать непривычно — все ночные звуки здесь, рядом. Но со временем привыкаешь.
Потом был ужин. Еду варили все на том же примусе — правда, обернув его толстой фольгой. Очевидно, это было сделано для того, чтобы скрыть огонь. После ужина мы какое-то время сидели, разговаривали о завтрашнем выходе в зону.
— В какое время туда лучше идти? — поинтересовался я. — Точнее, в какое время вообще ходят в зоны?
— Разведку лучше делать утром, часов до десяти, — ответил Черный. — Утром зона спит, риск нарваться на неприятности весьма небольшой. Но еще можно заметить какие-то следы ночной активности. Днем ходить безопасно и почти бесполезно, хотя раз на раз не приходится — зона всегда может преподнести сюрпризы. Наконец, самое продуктивное время — в сумерках и в первую половину ночи, часов до двух-трех.
— Здесь многое еще зависит от нашего сознания, — пояснил Люминос. — Когда на улице день, солнышко и голубое небо, твое восприятие не оставляет места ничему необычному. Но когда небо затянуто тучами, это уже влияет на тебя, немного меняет твое сознание. Раздвигает границы восприятия. Когда наступают сумерки, это влияет на тебя еще больше — мало ли что может скрываться в сумраке?
— Привидения появляются в полночь? — улыбнулся я.
— Верно, — подтвердил Леонид. — И то же привидение ты скорее встретишь в сумерках или ночью в пустом и мрачном старом замке, нежели днем в детском саду. Так что здесь очень многое, если не все, завязано на сознание. Зона расшатывает сознание, позволяет ему настраиваться на разные диапазоны, а не только на диапазон привычного нам мира. Натренировавшись в зоне, ты потом сможешь вызывать иную реальность в обычной обстановке. Потому что твое сознание стало пластичным, податливым. А сумерки, непривычная обстановка, тучи помогают настроить сознание нужным образом.
— Дон Хуан называл сумерки трещиной между мирами, — добавил Антон. — Это время, когда невозможное становится возможным.
— А кто это? — спросил я. — Дон Хуан?
— Учитель Карлоса Кастанеды, — ответил Антон. — Автора серии книг о магии северо-американских индейцев. При случае почитай, будет очень полезно.
Где-то неподалеку вдруг вспорхнула птица и улетела, громко хлопая крыльями. Я вздрогнул.
— Сумерки… — сказал Черный и усмехнулся.
Спать легли в начале одиннадцатого, при этом Люминос остался дежурить — как мне объяснили, ночью всегда кто-то должен бодрствовать. В час ночи Леонида должен был сменить Калина, смена Черного наступала в четыре утра. Я тоже хотел принять участие в ночном дежурстве, но Люминос похлопал меня по плечу и велел спать.
Спал я этой ночью отвратительно. Лес жил ночной жизнью, все это здорово нервировало. Слышались какие-то шорохи и скрипы, шелестели под порывами ветра кроны деревьев, некоторые звуки вообще не поддавались идентификации. Кое-как задремав, я вскоре проснулся — мне показалось, что рядом в темноте кто-то ходит. Схватился за нож, прислушался. Затем увидел в темноте огонек сигареты — Калина сидел у дерева, положив карабин на колени, и курил.
— Спи… — тихо сказал он, взглянув на меня. — Рано ещё…
Ближе к рассвету я все же забылся тревожным сном. Проснулся от тихого смеха и голосов: расстегнув «молнию» спального мешка, приподнялся, сонно огляделся.
Было довольно прохладно. Калина колдовал у примуса, рядом сидели Черный и Люминос.
— Проснулся? — взглянул на меня Антон. — Вставай, скоро пойдем…
Я поднялся, морщась от боли в ногах. Сделал пару шагов и понял, что просто не могу идти — вчерашний переход давал себя знать. Стараясь ничем не выдавать своего плачевного состояния, нагнулся к рюкзаку, взял зубную пасту и щетку. Потом медленно направился к реке.
Обратный путь дался уже легче — мышцы понемногу разрабатывались, боль уже не была такой сильной. Но я все равно с тихим ужасом думал о том, как пойду в зону. И благодарил Бога за то, что до нее оставались считанные километры.
Когда я вернулся, то увидел «Грааль» — Калина только что вынул его из ящичка. Закрыв контейнер, сталкер аккуратно положил на него артефакт.
Я осторожно коснулся «Грааля», он был все такой же холодный.
— Как из холодильника… — пробормотал я.
— Он всегда холодный, — пояснил Люминос. — Даже в жару. И не нагревается.
— Очень необычная штука, — сказал я, глядя на артефакт.
— Верно, — подтвердил Черный.
— Ну что, попрощаемся с «пепельницей»? — Калина вынул из кармашка рюкзака небольшую плоскую фляжку. Открутив пробку, вылил ее содержимое в артефакт. Потом взял его двумя руками и передал мне: — Глотни. Обычно мы в зоне не пьем, да и вообще спиртным не злоупотребляем. Но сегодня особый день.
— Спасибо… — приняв «Грааль», я несколько секунд смотрел на него, потом медленно поднес к губам, сделал пару глотков.
Горло сразу обожгло. Выдохнув, я торопливо передал артефакт Люминосу.