— Ну да, — кивнула Татьяна. — Здесь же все по-другому. И сотовые компании наверняка другие, и сами телефоны.
— Может быть, сотовых телефонов здесь нет вообще. — Калина указал на кабинку телефона-автомата.
— Попробовать позвонить кому-то? — предложил Денис.
— Не стоит. Надо поскорее убираться отсюда… Улица Рудницкого. — Калина прочитал название улицы на стене дома. — Кто-нибудь знает такую в Москве?
— Нет, — покачала головой Татьяна. — Не помню.
— Тоже в первый раз слышу, — подтвердил Дэн.
Минут через десять они вышли на оживленную улицу. Калина поискал глазами название и облегченно вздохнул:
— Уже лучше. Мы на Кутузовском проспекте. Теперь надо найти что-нибудь знакомое.
— Кремль там, — подсказала Татьяна.
— Туда и пойдем, — согласился Калина.
— Может, поедем? — предложил Дэн. — Ноги меня просто убивают. Деньги у меня есть, не отобрали.
— А ты уверен, что они у них здесь те же самые? — спросила Татьяна.
— Сейчас проверим! — бодро ответил Денис и шагнул к оказавшемуся на их пути лотку с мороженым. — Три мороженых. Вот этих, пожалуйста. — Он указал на понравившееся ему мороженое и протянул продавщице сотенную купюру.
Та взяла купюру, взглянула на нее.
— Ты что мне даешь? — спросила она, строго взглянув на Дэна.
— Ой, извините. — Он забрал деньги. — Не успел поменять. Простите,…
— Ну и как? — встретила его усмешкой Татьяна.
— Ты права. Деньги здесь действительно другие.
До Кремля они добрались минут за сорок. И то, что Кремль оказался на месте, радовало. В Александровском саду Калина обратил внимание на часовых у Могилы Неизвестному Солдату.
— У нас для них сделаны укрытия на случай непогоды. А здесь таких нет. Давайте попробуем вернуться здесь.
— А сможешь во второй раз? — поинтересовался Денис.
— Надейся… — «обнадежил» его Александр.
Не обращая внимания на прохожих, они снова обнялись. Калина несколько раз вздохнул, повел головой из стороны в сторону. Ничего не изменилось. Попытался еще раз, собрав всю свою волю. И мир не устоял…
Но это было только начало — надо еще отыскать свой мир, не спутать его с другими отражениями. Вот перед глазами, накладываясь друг на друга, замелькали картинки миров. Пару раз Калина останавливал калейдоскоп сменяющихся образов, задерживал картинку и вглядывался в нее, Затем отпускал — это были другие миры. Вот снова мелькнуло что-то похожее. Калина вгляделся.
Укрытия для часовых на своих местах. И памятник вроде бы нормальный. А главное, ощущение того, что это и есть его дом. Еще раз внимательно оглядевшись, Калина окончательно «проявил» картинку, стабилизировал ее. Мир с каждой секундой оживал, в уши ворвалась какофония звуков — пение птиц, голоса людей.
— Кажется, мы дома… — произнес Александр и устало вздохнул.
— До чего мерзко… — выдохнула Татьяна. — Я не о доме — о путешествии.
— Сейчас бы холодного кваску… — Дэн задумчиво огляделся вокруг.
На их появление никто не обратил внимания. Теперь Калина знал, что имел в виду Проф, когда говорил им, что люди слепы к таким вещам. Три человека появились из ниоткуда, и никому до этого нет никакого дела. Или есть?
На них, посасывая леденец на палочке, удивленно смотрел малыш лет пяти. Его мама стояла рядом, разговаривая с какой-то женщиной. Улыбнувшись, Калина подмигнул малышу. Потом взглянул на своих спутников:
— Нам пора…
Дарий привык к тому, что всегда ждут его, а не он. И теперь, прогуливаясь по коридору и поглядывая на часы, чувствовал невольное раздражение от того, что приходится ждать, убеждать, договариваться. О, если бы не опухоль в голове…
Наконец пять минут истекли, он вернулся к камере.
— Ну что у них там? — спросил он у стоявших у двери охранников.
— Там тихо… — ответил один из них.
Вячеслав нахмурился. Более того, он вдруг понял, что не чувствует запахов пленников. Перестало пахнуть степью, исчез земляничный запах девушки. Пропал горьковато-пряный запах Дэна. А это значило, что в камере никого нет…
— Открывай, — уже безо всякой надежды приказал Дарий. И оказался прав — камера была пуста.
— Но как же это?… — растерянно спросил один из охранников. — Мы же не отходили! Куда они могли деться?
Тихо чертыхнувшись, Дарий повернулся и пошел прочь.
Он шел и думал о том, что это уже слишком. Они играют с ним в кошки-мышки — теперь стало ясно, что Калина мог скрыться в любой момент. И не сделал этого только потому, что не хотел уходить один. С другой стороны, почему он дал себя схватить? Значит ли это, что он не может исчезать, когда пожелает?
Увы, это были не единственные плохие новости. В кабинете его ждал Валентин: взглянув на хмурое лицо своего помощника, Дарий понял: что-то случилось.
— Ну? — холодно процедил он, садясь в кресло. — Выкладывай, что там у тебя?
— Люминос и Алла сбежали… — тихо ответил тот. — Еще вчера вечером. Наши люди в Питере побоялись сказать сразу — надеялись, что еще смогут их поймать. Ждали их на квартирах, искали по знакомым. Но так и не нашли.
Какое-то время Дарий задумчиво смотрел на Валентина, потом вдруг начал смеяться.
— Стадо баранов, — произнес он, отсмеявшись. — Ты не обижайся, Валентин, я сам не лучше — я только что упустил Калину, Дэна и девчонку.
— Как? — Валентин удивленно смотрел на шефа.
— Да вот так и упустил. Калина попросил встречи со своими, вроде как обсудить условия капитуляции. Я разрешил. Привел Татьяну и Дэна к нему в камеру, оставил их на пять минут наедине. Когда открыли камеру, их там уже не было.
— Хотите сказать, что они исчезли из запертой камеры? — В голосе помощника звучало непонимание.
— Именно, Валентин… — Дарий устало вздохнул. — Еще утром я считал, что все в моих руках. У меня было пятеро сталкеров! — Он поднял руку с расставленной пятерней. — Пятеро, понимаешь? А теперь нет ни одного.
— У нас есть Вика, — напомнил Валентин.
— Разве что… Но она никто, пешка. Ради нее сталкеры и пальцем не шевельнут… — Он замолчал, ощутив, как кольнуло в голове. Поморщился: — Выгони ее, Валентин. Просто вышвырни за дверь. На свободе от нее и то больше пользы будет.
— Может, пусть лучше посидит? — не согласился помощник. — На нее, как на крючок, можно ловить Королькова.
— Я же сказал: вышвырни ее. Мне она не нужна. Можешь идти.
— Хорошо, вышвырну. Но что мы будем делать с «Неманом»?
— Я подумаю над этим. Иди же! — В голосе шефа проскользнуло нетерпение.