Все это так. Но вот перед ней девочка, которой можно помочь. Так почему не сделать этого?!
Каин бы однозначно этого не одобрил. А впрочем, черт с ним, с Каином…
Татьяна отвернулась к стенке купе, замедлила дыхание. Прошло несколько минут, и оно стало едва заметным. Лицо девушки побледнело, сердце билось совсем редко. Стук колес уходил куда-то вдаль, пока не исчез совсем, затем исчезло и ощущение тела. Татьяна сконцентрировалась и плавно поднялась к потолку купе…
Слегка подстроила восприятие, тут же в уши, а точнее, в сознание ворвался стук колес и поскрипывание вагона. Чуть ниже и правее нее лежала девочка, ее глаза были закрыты, а очки… Очки лежат сбоку от нее, опущенные дужками в натянутую по каркасу полочки сетку. Все правильно, боится их разбить. Зря…
Медленно тянулись минуты. Мама девочки читала газету, девочка все так же слушала плеер. Впрочем, вскоре она сняла наушники и потянулась к очкам. Попыталась было надеть, но тяжелая оправа неожиданно выскользнула у нее из рук, стукнулась о край полки и полетела вниз.
Испуганный вскрик девочки совпал с хрустом бьющихся линз. Их не смог спасти даже постеленный на полу коврик — удар оказался настолько сильным, что линзы рассыпались на десятки осколков, пластмассовая оправа лопнула посередине и развалилась на две половинки.
— Настя… — Мама девочки растерянно взглянула на дочку. — Ну как же ты так…
Девочка не ответила — свесившись с полки, она взглянула на рассыпанные по полу кусочки стекла, затем посмотрела на маму, во взгляде ее появилось что-то новое. Вот она поднесла к лицу ладонь, внимательно рассмотрела ее. Нагнулась к окну, ее взгляд коснулся несущихся мимо поезда деревьев. Снова взглянула на расстроенную мать, собирающую с пола осколки, взгляд девочки наполнился странной смесью радости и удивления.
— Мам… — тихо позвала она. — Мама…
— Ну что еще? — Расстроенная женщина подняла голову.
— Я все вижу… Без очков лучше.
— Ну что ты говоришь… — Мать положила на стол газетку с собранными осколками. — Теперь придется новые покупать.
— Я действительно вижу, — не сдавалась девочка. — Хочешь, я тебе почитаю? — Она вгляделась в лежащую на столе газету, затем стала медленно читать: «Фестиваль потребует значительных финансовых средств, это может лечь дополнительным грузом на городской бюджет». Дальше стекло мешает, а вот еще, внизу: «Этот случай — крупнейшая утечка британских государственных секретов с тех пор, как десять лет назад у одного из военачальников Королевских военно-воздушных сил украли из машины компьютер с секретными планами войны в Персидском заливе, как раз накануне этой войны». Я все вижу, мама!
Женщина медленно повернула к себе газету, ее взгляд скользнул по строкам. Затем она повернулась к девочке и тихо прошептала:
— Настенька…
Глаза ее были полны слез…
Наверное, ему действительно повезло с работой. Сергей понял это окончательно, когда получил свою первую зарплату. Был день получки, и хотя к тому времени Сергей проработал всего восемь дней, полученная сумма его приятно удивила. Тем не менее особой радости по этому поводу он почему-то не чувствовал. Просто было у него какое-то подспудное ощущение, что все это чужое, что это не его жизнь, что он просто спит и вот-вот проснется. Чтобы как-то отвлечься от горьких дум, он сосредоточился на практических аспектах своего нового существования.
Для начала Сергею пришлось разобраться с военкоматом. Для этого он прежде всего сходил в наркологическую клинику и с боем выбил у них справку о том, что состоял и состоит на наркологическом учете, что в настоящее время — на такое-то число — совершенно здоров, признаков употребления наркотиков у него не наблюдается. Затем взял на работе справку о том, что с такого-то числа действительно работает в этой фирме. Лишь заручившись вышеупомянутыми справками, рискнул отправиться в военкомат.
Сказать, что его приняли плохо, — значит не сказать ничего. Суровый мордастый полковник распекал его больше четверти часа, обещая самые суровые кары за уклонение и дезертирство, вплоть до уголовной ответственности. Говорил, сжимая в руках военный билет Сергея, что обязательно проверит, где тот мотался полтора года после службы и служил ли вообще, что проверит в военном билете каждую печать, каждую закорючку и обязательно пошлет запрос по месту службы. Особо отметил тяжелую ситуацию на Кавказе — что в то время, когда там, в горах, парни гибнут за Родину, подлецы вроде стоящего перед ним негодяя отсиживаются в разных тараканьих клоповниках. И ему, полковнику, приходится вылавливать всех этих паразитов и силой заставлять их отдать Родине свой долг…
По прошествии пятнадцати минут праведный гнев полковника малость поутих, Сергей смог наконец-то выложить перед офицером свои карты. Тихий голос, полный раскаяния взгляд, упор на былую наркоманию, а также явное нынешнее исправление и вступление на путь истинный сделали свое дело. Особенно хорошее впечатление произвела справка с места работы — взгляд полковника оттаял, он снова просмотрел военный билет. Спросил паспорт, Сергей с готовностью протянул красную книжицу. Обнаружив отсутствие прописки, полковник снова нахмурился, но Сергей тут же сказал ему, что не может прописаться без регистрации в военкомате. И что прямо отсюда побежит оформлять прописку, благо твердо встал на путь исправления.
В конце концов полковник все же сжалился и распорядился поставить Сергея на учет, предложив ему через неделю явиться в военкомат снова. Сергей с радостью согласился…
Выйдя на улицу, Сергей облегченно вздохнул — вроде бы пронесло. Ах, Андрей Васильевич, нехорошо отзываться дурно о покойниках, но если бы встретил его сейчас, то с удовольствием набил бы морду.
Теперь можно было подумать и о нормальном жилье — жить в том самом, выражаясь языком полковника, тараканьем клоповнике, в коем он сейчас обитал, ему не хотелось. Не потому, что отличался особо большими запросами, просто Сергею ужасно не нравилась царившая в общежитии атмосфера. Он готов был жить в келье, но в тишине и спокойствии. Кроме того, Сергей все еще надеялся по-настоящему заняться живописью, а для этого нужны были все те же тишина и спокойствие. Одним словом, сомнений в том, что ему следовало искать другое жилье, у Сергея даже не возникало.
В течение трех вечеров он просматривал газеты, ездил по городу, оценивая возможные варианты. Итогом его поисков стала маленькая однокомнатная квартира на пятом этаже старой панельной пятиэтажки. Квартира требовала ремонта, но это Сергея не слишком смущало. Что ему нравилось в этой квартире, так это то, что здесь был телефон. Еще раньше Сергей договорился с хозяином фирмы, в которой теперь работал, о небольшой ссуде, ему с готовностью пошли навстречу. Оплатив квартиру за месяц вперед, Сергей в тот же вечер последний раз вернулся в общежитие. Не для того, чтобы что-нибудь оттуда взять, — там не было его вещей. Пройдя к комнате Люды, вернул ей сто рублей, занятые его предшественником, в придачу отдал и ключ.
— Ты что, Андрей, уезжаешь? — Людмила явно была удивлена и заинтригована. В облике стоявшего перед ней человека появилось что-то новое, но вот что именно, она никак не могла понять.