– Твоя мама – Кейт, – выкрикнула она.
Восклицание негодования замерло на губах Энни из-за очередной волны страха, накрывшей ее с головой. Этот страх лишал Кейт ореола таинственности и превращал ее в мать. Мир, в котором жила Энни, неожиданно перевернулся с ног на голову. Надо отсюда уходить… подальше от всех…
– Мне надо идти. Я должна… Мне надо в туалет… – запинаясь, сказала она Роузи. – Я скоро вернусь.
Развернувшись, она заспешила по улице, свернула за угол, пробежала по переулку, заскочила на двор и забежала в уборную. Когда щеколда за ней опустилась, Энни не присела над «очком», а прислонилась спиной к стене. Пальцы рук сцепились за спиной, ладони прижались к шершавым кирпичам. Острые края впивались ей в руки. Не защищали даже шерстяные рукавицы. Они говорят, что у нее нет папы. Что же делать? Где ее папа? Следует ли пойти домой и спросить у бабушки, кто ее папа? Нет. Инстинктивно Энни понимала, что это может обидеть бабушку. А если спросить у Кейт? Энни понурила голову и уставилась на носки своих сапожек. Странное чувство необъяснимого стыда заполнило уборную, вырвалось на задний дворик и просочилось в дом, заполнив весь мир, который она знала. Не осталось места, свободного от стыда. Слезы покатились по ее щекам, закапали с подбородка на одежду. У нее нет папы… Вот почему дедушка ее не любит. Он никогда не называет ее по имени, а использует странное слово, похожее по звучанию на «блюдо». Но у нее должен быть папа! Иисус Христос всем даровал пап. Без папы появиться на свет невозможно. Если Кейт ее мама… Но разум девочки отказывался мыслить в этом направлении. Все связанное с Кейт вдруг стало вызывать сильнейшую душевную боль. Отогнав образ Кейт, Энни сконцентрировалась на отце. Где он? Она вспомнила Алека. Нет, он не был ее отцом. Он хотел жениться на Кейт, и девочка была только рада, что свадьба так и не состоялась. Нет, он не может быть ее папой… Если не он, то кто же?
Энни начала молиться:
– Иисус Христос! Умоляю тебя, скажи, кто мой папа?
Подняв голову, она посмотрела вверх, словно надеялась, что ответ будет начертан ей в воздухе. Энни слизала языком катящиеся по щекам слезы. Во рту появился солоноватый привкус. Ответа не было… Быть может, они правы и она не похожа на других девочек? Как это исправить? Никак! Никак! Никак!
В порыве отчаяния Энни отвернулась к стене и закрыла лицо руками. За свою недолгую жизнь она имела возможность научиться беззвучному плачу. Когда слезы иссякли, малышка уселась на краешек деревянного стульчака и стала размышлять над тем, как избавиться от ужасного стыда, который сейчас испытывала. То, что она испытывала именно стыд, Энни ничуточки не сомневалась. Затем в ее маленькой головке родилось спасительное решение. Подобно вспышке слепящего света, оно просияло в ее мозгу, принеся с собой утешение. Поскольку у нее нет настоящего папы, она может его себе придумать! Это будет просто чудесно! Хотя ее выбор был уже предрешен, Энни решила подойти к выбору мужчины на роль папы с полной серьезностью. Да, надо подобрать себе папу. Никто из знакомых ей девочек не имеет такой возможности. Энни перебрала в уме знакомых мужчин. Сосед мистер Маллен… Милый, добрый человек. Но он женат. Нет, не подойдет. К тому же мистер Маллен уже восемь раз отец. Мистер Тодд, грузчик угля… Он наполняет корзины доверху, так что с трудом затаскивает их к ним во двор. Но он все время кашляет и отхаркивается. Конечно, это из-за того, что мистеру Тодду приходится весь день просиживать в угольном фургоне, но… Энни не хотелось, чтобы ее папа отхаркивался мокротой. Патрик Делаханти, грузный ирландец, который снимает комнату на их улице. Он часто разговаривал с ней, а иногда дарил ей и Роузи по пенни. Да, он милый, но…
Но еще оставался доктор! Вздрогнув, девочка сплела пальцы вместе и засунула ладони между коленями. Повернув голову, Энни посмотрела на стену. Чувство смущения нахлынуло на нее. Уж слишком серьезное дело предстояло ей. Она погрузилась в размышления, обдумывая свою новую жизнь, в которой доктор – ее отец.
Энни вздрогнула, когда услышала топот тяжелых ботинок деда Тима по дворику. Шум прекратился. Надо убегать подобру-поздорову. Когда он попытался открыть дверь и обнаружил, что она заперта, то с яростью затряс ее так, что та заходила на петлях ходуном. Вздрогнув, Энни поднялась на ноги, подняла щеколду, распахнула дверь и бочком выскочила наружу.
Тим вполголоса выругался и ступил вперед. У Энни словно выросли крылья. Выскочив из дворика, она пустилась во всю прыть по переулку. Она казалась самой себе испуганным зайчонком. Он что, хотел ее ударить? Перед глазами стояла рука деда, потянувшаяся к ремню. Кожаный ремень со стальной пряжкой стал частью ее ночных кошмаров. Иногда пряжка превращалась в лицо, лицо ее деда. Девочка часто заморгала и затрясла головой, словно отгоняя страшное видение. Помогло. Мысли вернулись к новой интересной игре в выдуманного папу. Впрочем, ее папа был, в общем-то, не выдуманным. Доктор ведь самый настоящий человек, и она его любит… любит не меньше, чем Бога… Да! Вот именно! Энни любила доктора не меньше, чем Бога. Девочка почувствовала необыкновенный душевный подъем. Все внутри ее дрожало и прыгало. Это, наверное, из-за того, что он – ее папа. Это станет ее секретом… только ее… Она никому о нем не расскажет. А как же Роузи? Конечно, она расскажет Роузи.
Девочка замедлила свой шаг. Пока она неторопливо шла по переулку, а потом сворачивала с него через пустырь на улицу, в ее уме происходила борьба между желанием рассказать Роузи о папе-докторе и опасением выдать секрет. Она не до конца понимала природу опасения. Роузи была ее лучшей подругой, и Энни рассказывала ей все, не таясь. Вот только сейчас девочка испытывала неясную тревогу, чем-то похожую на то чувство, которое мешало ей обсуждать с бабушкой поступки деда.
Все ее сомнения развеял вид Роузи, которая, оставив коляску с ребенком, догнала Сиси Лак и сильно ударила ее кулаком в спину.
Роузи кричала:
– Получай, мерзкая курица! На еще! Ты размазня, какашка. И мама твоя какашка! И папа!
Энни бросилась к подруге и прижала свои ладошки к ее лицу. Этот жест всегда действовал на Роузи успокаивающе. Наклонившись так низко, что их носы почти коснулись друг друга, Энни зашептала ей на ухо:
– У меня есть папа!
Роузи немного отстранилась.
– Что?! Кто?
Энни притянула ее к себе.
– Доктор!
– Доктор?
– М-м-м.
Роузи опять отстранилась и с небольшого расстояния взглянула подруге в лицо. Энни никогда не врет. Но доктор?! Как доктор может быть ее отцом… Впрочем, почему бы нет. Это все объясняет: поездки в его машине, сладости и фрукты, которые ее подруга получает посреди недели, а еще эти дорогие подарки на Рождество… Конечно, он может быть ее папой. Почему она прежде об этом не догадалась? Правда, он не женат на Кейт. Этого Роузи никак себе объяснить не могла, но доктор, все верно, папа Энни. Только папа может дарить такие чудесные подарки.
– Это секрет… Папа воображаемый… – прошептала Энни, но Роузи ее уже не слушала.