Племя скрылось. Том ринулся в багряные ветви терновника и замер.
Демонов оказалось трое. Они были не особенно высокие, но коренастые, грузные, с грубыми голосами, дышавшие жаром.
Том затаил дыхание. Как демоны попали сюда? Он мог поклясться, что не спал. Он должен был давно их заметить.
Они шли этой дорогой, шумя и топая, — так почему же он их не услышал?
Они обогнули заросли терновника и вновь очутились в поле зрения Тома. Теперь он чувствовал их запах — омерзительный, гадкий. Они то и дело трогали друг друга, держались друг за друга, проникали друг другу в сознание.
Том задержал дыхание, чтобы его не затошнило. Сердце бешено колотилось. Демоны были наполовину глухими и слепыми, но они подошли близко. Терн содрогался от их шагов.
Один из демонов протянул могучую руку, отведя ветку, так что деревце нагнулось и распрямилось. Нога Тома соскользнула, и он стал падать, но сумел ухватиться за что-то и повис.
Он вспугнул птиц, но демоны даже не повернули голов. Они шли своей дорогой, тугоухие и рассеянные. К тому моменту, когда Том нащупал ногой опору, от демонов остались лишь резкие голоса.
Том перевел дух и возблагодарил звезды.
Над прогалиной послышался шумок — не громче шороха листьев, — и вокруг Тома вновь возникло Племя. Их была дюжина, легких, тонких созданий в серебристых одеждах.
Все глаза устремились на Тома.
Едва взглянув на них, Том позабыл демонов. Он спрыгнул на землю и побежал.
Он бежал до тех пор, пока не миновал плотное кольцо деревьев, окружавшее прогалину. Затем он остановился и прислушался. Все было тихо. Никто его не преследовал.
Он бесшумно двинулся вдоль опушки. В сером мареве за полосой пожухлой травы раскинулся город демонов. Теперь их жилища встречались по всей пустоши.
Том направился к терновой рощице, где было его гнездо. Он зарылся в клочьях шерсти и свернулся калачиком.
Племя едва не обнаружили. И это была вина Тома.
Скоро его разыщут.
Если только соплеменники не захотят заставить его подождать.
Он ждал.
Облака стали медленно чернеть, но никто не приходил, лишь зяблик уселся на ветку над головой Тома и принялся чистить перышки. Птичка была по-зимнему худой, косточки да перья, но…
Том неслышно приготовился.
Один. Два. Три.
Сейчас!
Он рванулся и схватил. Рукав зацепился за ветку ежевики, но ему удалось сжать в пальцах лапки с острыми, словно иглы, коготками. Зяблик забился и замахал крыльями, борясь за жизнь. Он выворачивался, царапал и клевал холодную руку. Том торопливо просунул сквозь заросли вторую руку, чтобы свернуть птице шею, но было слишком поздно. Зяблик рванулся что было сил и выпорхнул на свободу, оставив три окровавленных пера.
Том угрюмо обсосал их. Склон холма наполнился тревожным щебетом, теперь все звери и птицы были настороже. Это лишало Тома шансов кого-нибудь поймать, хотя и прежде шансы эти были невелики. Том вздохнул. Надежды на ужин не было. Если только он сам не вернется к Племени.
Зимний ветер колол кожу. Том задрожал и обхватил себя руками. Племя отомстит ему, если он вернется, но этого не избежать.
Он вновь съежился в своем гнезде. Лучше подождать еще час-другой. Возможно, к тому времени соплеменники уже выпьют достаточно и не обратят на него внимания.
Тогда он пойдет и отдаст себя в их руки.
Все члены Племени сидели поодиночке, залитые лунным светом этой морозной ночи. Они ели. Сия, лежа на траве, слизнула с руки струйку крови. Она была очень, очень красивой. Это она родила Тома, что было странно: Том отличался медлительностью и отвратительным голосом. Во всяком случае так говорила Сия.
Посреди лежал олень. От его распоротого брюха еще поднимался пар. Том сглотнул слюну. Он ступил в полосу лунного света. Все члены Племени видели его, но они ели, и им было не до Тома. Он робко подошел к туше. Печень считалась самой презренной частью, которую обычно оставляли мухам, но Том не брезговал ею, ведь его зубы не были острыми, а клыки еще не выросли. Он вытащил нож.
Том ел совсем тихо, он старался не шевелиться, скорчившись в тени оленьей туши.
Теперь члены Племени пили вино демонов. В темноте белела длинная шея Сии, обвитая серебряными цепочками. Лэрн сидел неподалеку. Он был самым искусным охотником в Племени, и он был отцом Тома. Лэрн выпил последние капли вина и выбросил бутылку. Том еще теснее прижался к теплому боку оленя.
Но Племя закончило трапезу, и теперь все глаза устремились на него.
— Том здесь, — сказала Сия.
Том заговорил, несмотря на то что его голос, гнусавый и сиплый, вызывал смех соплеменников.
— Демоны подкрались ко мне, — попытался он оправдаться, и вокруг раздался холодный звонкий смех.
— Крадущиеся демоны? — язвительно спросил голос.
— Должно быть, он слепой как крот.
— И к тому же глухой.
— И рассеянный.
Смех смолк.
— Нас чуть не обнаружили, — сказал кто-то. — Это не должно повториться.
— Его нужно научить осторожности.
— Чтобы он запомнил урок.
Том выжидал.
И тут кто-то произнес:
— Ткните его копьем.
Том закрыл лицо руками. Это все, что он мог сделать.
Он ждал.
По колебанию морозного воздуха Том понял, что кто-то приближается. Том съежился еще сильнее, став совсем маленьким. Но когда кто-то дернул его за пояс, он инстинктивно выставил вперед ладони. И тут земля стала уходить у него из-под ног, он закачался. Вся прогалина закружилась и завертелась. Пояс врезался ему в тело — круг, еще круг, — он перестал понимать, где он, что происходит и почему все вокруг вертится, затем звезды и чернота неба слились в один гигантский водоворот, и Том полетел. Полетел.
Со всего маху он рухнул на твердую землю. В первое мгновение он ощутил лишь, что здорово ушибся, подвернул ногу и никак не может вздохнуть.
Потом он почувствовал боль. Она нахлынула на него, словно рев демонов или морская волна.
В его легких не было воздуха, потому он не мог закричать. Боль прокатилась по его телу и окончательно поглотила Тома.
Том поднял глаза к небу. И тут он заметил, что звезды изменились: маленькие, будто замерзшие, он едва различал яркие вспышки их нескончаемых битв.