Я – вещь. Каждый день – разная... Фраза, оброненная Никой, все глубже въедалась в рассудок.
Гюнтера ранили ее слова. Ему казалось, что чувство глобальной, всеобъемлющей ненависти, угар войны, ее накипь давно истаяли в душе, но нет, те ощущения никуда не исчезли, они лишь таились до поры...
Он взглянул на светлеющее небо.
Приближалось утро, а вместе с ним и вполне прогнозируемые проблемы.
* * *
Гостевой дом, где поселились Иван и Дима, входил в состав общего комплекса административных зданий, окруженных обширным парком.
Здесь, среди помещений, где на силовых подвесках в самых неожиданных местах располагались экспонаты богатейшей коллекции артефактов, принадлежавших культурам рас древнего космоса, ничто не напоминало о выпускаемой корпорацией продукции, скорее эту часть комплекса можно было принять за филиал института космической археологии или частный музей.
Иван Столетов был занят изучением сложной карты гиперсферных маршрутов, когда в помещение внезапно ворвался Олмер.
В просторной комнате помимо двух братьев, обменявшихся лишь взглядами, но не приветствиями, присутствовал Гюнтер.
Одетый в темный костюм строгого покроя, он сидел в кресле у дальней стены. Лицо с застывшими, будто окаменевшими чертами не выдавало никаких эмоций, серые глаза смотрели на Олмера с холодным равнодушием, но что-то в расслабленной позе Шрейба несло явный оттенок угрозы, неприятное чувство оторопи возникало при взгляде в его сторону.
Тем временем Олмер крупным, размашистым шагом подошел к столу и в ответ на вопросительный взгляд брата мысленной командой выключил кибстек [36] .
В возникшей сфере голографического монитора отобразились электронные документы, явно относящиеся к неким финансовым отчетам.
– Что ты можешь пояснить мне по данному поводу, братец? – всё еще сдерживая клокочущую ярость, произнес он, неприязненно покосившись в сторону Гюнтера, продолжавшего сидеть с невозмутимым видом.
Иван бегло просмотрел документы, кивнул и предложил:
– Присаживайся.
Олмеру пришлось сделать над собой усилие, чтобы последовать приглашению.
– Зачем ты принес мне уже оплаченные счета за оборудование? – спросил Иван, когда его брат грузно опустился в кресло.
– Я хочу знать, с каких пор ты тратишь деньги корпорации в личных целях?!
– С тех пор, как законно вступил в права наследства, – невозмутимо ответил Иван. – Олмер, разве я не предупреждал тебя, что коммерческая деятельность меня не интересует?
Его брат саркастически усмехнулся.
– Ну да, верно, ты ведь у нас грезишь идеями всеобщего содружества, космополит недоученный! Мало без тебя бездельников.
– Во-первых, не хами, – начиная заводиться, осадил его Иван. – Во-вторых, тема моего диплома и место прохождения преддипломной практики согласовывались еще отцом. И оборудование заказывал он. Советую элементарно сравнить цифры и сделать выводы относительно...
– Какие цифры?! – Олмер едва не озверел.
– Обыкновенные. Затраты на оборудование не дотягивают и до одного процента от стоимости фондов корпорации, перешедших мне по наследству. Я уже предупреждал тебя, но повторюсь: если ты еще раз попытаешься мне угрожать, я попросту продам все тридцать три с хвостиком процента акций твоим конкурентам. Ты этого добиваешься?!
Олмер побледнел.
Угроза брата прозвучала вполне серьезно: если Иван поступит, как заявил, то для «Райт-Кибертроник» подобный шаг станет едва ли не роковым.
– Значит, ты собрался в экспедицию?
– Да.
– В самое сердце гиперсферы? В систему Ожерелья?
Иван вновь кивнул.
– Не вижу ничего странного в своих стремлениях. На Арасте проживают представители ранее неизвестных нам цивилизаций, и установление контакта с ними станет для меня прекрасным началом дипломатической карьеры.
– Лучше бы ты занялся бизнесом, – буркнул в ответ Олмер.
– Не волнуйся. Я не намерен вмешиваться в дела твоей корпорации. Вернусь – продам тебе все акции. У нас разные дороги, Олмер.
– А Дима?
– У него каникулы. Он пока отправится на Дион.
Олмер встал. Его кулаки непроизвольно сжались, но он все же сдержал душившие его эмоции.
– Ладно. Поговорим позже, когда вернешься. И не забудь о своем обещании относительно акций.
Гюнтер, молча выслушавший их разговор, был раздосадован и встревожен.
Иван мог бы поставить его в известность о предстоящей экспедиции.
– Почему молчишь, Гюнтер? – обратился к нему Столетов.
– А что я могу сказать? Ты даже не посоветовался со мной, прежде чем пускаться в рискованные мероприятия.
– Это не обсуждается. Я же ясно сказал, все договоренности достигнуты еще при жизни отца, без его участия мне бы никто не разрешил вторичного посещения системы Ожерелья.
– Тебе недостаточно тех впечатлений?
– Гюнтер, не занудствуй. Я был мал и напуган.
– Первый Мир – опасное место. Ты даже не представляешь, что такое пешие переходы по горам, не понимаешь, что вместо установления контакта, возможно, придется вступать в бой с деградировавшими потомками представителей иных цивилизаций. Насколько я знаю, гарнизон Арасты постоянно подвергается нападениям, а силы Конфедерации контролируют лишь небольшое пространство равнины и предгорий основного континента.
– Тем более – установление дружеских отношений с представителями иных космических рас пойдет на пользу всем.
Гюнтер промолчал в ответ. Разубеждать Ивана бесполезно, спорить с ним – пустая трата времени. Но как не вовремя он объявил о принятом решении!..
– Когда ты планируешь отправиться?
– Завтра вечером рейс на Элио, оттуда через сутки нас отправят спецтранспортом ВКС Конфедерации непосредственно в систему Ожерелья. Оборудование и снаряжение, адаптированное для условий Первого Мира, оплачено и будет ждать уже на месте.
Шрейб лишь пожал плечами, принимая неизбежность.
– Мое участие в экспедиции согласовано?
– Да. Это было непременное условие отца. Ты собираешься отпустить меня одного?
– Нет. Я лечу с тобой, – ответил Гюнтер, хотя сейчас, впервые за многие годы, ему отчаянно хотелось остаться.
* * *
Долгожданный вечер наконец подступил относительной прохладой.
Пространство терраформированных территорий под куполом суспензорной защиты днем нагревалось, а ночью остывало, видимо, установки климатического контроля были либо не до конца отлажены, либо сбоили, что вызывало достаточно резкие перепады температур.