– Надежда умирает последней… Я не прекращу борьбу, Антон. Клетки ее организма удалось разморозить, и это уже немало.
Антон встал, подошел к реанимационной камере, взглянул на Эллис.
Действительно, цвет ее кожи постепенно приобретал естественный оттенок.
– Мы заменили кровь, – спокойно продолжал Сергей. – Все клетки организма сейчас получают необходимое питание и кислород от внешних источников. – Эллис подключена к системам искусственного кровообращения и насильственной вентиляции легких. Я внедрил зонды в глубинные, не пораженные анабиозом участки мозга. Реакция, положительная или отрицательная, может наступить в любую минуту.
Антон вновь взглянул на сферу реанимационной камеры, от которой к окружающим блокам аппаратуры тянулись толстые связки кабелей и шлангов. Информацию принимал и обрабатывал непосредственно кибермозг «Арго».
В этот момент раздался едва слышный щелчок, очередной инъектор впился в шею Эллис, и вдруг Антон отчетливо увидел, что она слегка вздрогнула!
– Сергей! – вскрикнул он.
– Знаю, – ответил биолог, наблюдавший за инъекцией. – Это самопроизвольное сокращение мышц.
– Значит, нервные окончания живы?
– Да, простейшие функции нервной системы начали восстанавливаться, – ответил Сергей. – Но ведь ты понимаешь, что это – еще не жизнь? Пока не бьется сердце, не работает мозг – она не живет. Можно сколько угодно поддерживать жизнь на клеточном уровне, но человек фактически останется мертв…
От слов Сергея Антону стало не по себе.
– Я никогда не думал, что решусь на подобную операцию, – сознался Сергей, отвернувшись от командира, – если бы мы были на Земле…
– На Земле никогда не пошли бы на такой риск, – перебил его Антон. – Нам не позволили бы действовать, мотивируя отказ этическими нормами!..
Сергей не ответил, он лишь молча кивнул, соглашаясь со словами командира. Сейчас он понимал, от чего их пытались оградить, и в то же время в нем уже зародилось что-то новое, еще вчера – противоестественное для образа мышления человека, никогда не покидавшего Землю. Далекий голубой шарик, затерявшийся в необозримых просторах Галактики, по-прежнему оставался его домом, но он понимал, что уже никогда не сможет забыть эти дни, полные нечеловеческого напряжения, освещенные холодным мерцанием незнакомых созвездий… и никто уже не отнимет у него бремени принятых решений, за которые приходится нести ответственность, прежде всего перед самим собой.
Здесь он стал другим, переродился, впервые почувствовал себя не крохотной песчинкой огромного социума, а личностью.
Необозримый мрак пространства особенным образом воздействовал на психику. Нужно было оказаться тут, в десятках тысяч световых лет от Земли, чтобы понять: века стадности, когда совместные усилия обеспечивали физическое выживание вида, прошли. Люди стоят на пороге экспансии в Галактику, как нового витка эволюции. Продвигаясь к звездам небольшими группами, мы уже способны пронести через бездну всю сумму накопленных за тысячелетия знаний, стать зародышем новой цивилизации – вот о чем думал Сергей.
Тонкий зуммер одного из приборов заставил его вздрогнуть.
– Сердце! – взглянув на приборы, закричал он. – Командир, ее сердце!
Антон резко обернулся, испытав в эти секунды самое сильное потрясение в жизни. На одном из дисплеев комплекса жизнеобеспечения вместо унылой непрерывной линии уплывал к срезу робкий всплеск синусоиды!
– Биоритм! – горячо шептал Сергей, производя стремительные, но малопонятные Антону манипуляции на панели управления. – Командир, ее мозг отреагировал на стимуляцию!
* * *
Последующие несколько часов прошли для Антона в невероятном моральном напряжении.
Сергей, установив прямой мысленный контакт с кибермозгом «Арго», полностью погрузился в цифровое пространство, контролируя процесс реанимации нервной системы Эллис.
Антону пришлось ассистировать ему. Основные манипуляции производились на клеточном уровне, под руководством Сергея действовали сотни автоматических систем медицинского модуля, но даже их филигранной точности и скорости реакции порой не хватало. Некоторые процедуры не имели заранее подготовленного программного обеспечения. Сергей отдавал команды, исходя из меняющейся каждую секунду ситуации, и часть его указаний выполнял Антон, действуя через панель управления реанимационной камерой.
Жизнь Эллис, ставшей заведомо родной, трепетала на кончиках его пальцев при каждом прикосновении к сенсорам.
К исходу третьего часа Сергей отключил искусственную вентиляцию легких.
Антон замер. Первый ее вдох больше походил на спазм. Тело Эллис содрогнулось, затем дыхание постепенно начало выравниваться.
Показания сотен приборов плыли, двоились перед глазами Антона. Он ждал очередных распоряжений, но Сергей некоторое время молчал, затем отключил мыслеобруч, бессильно откинулся в кресле и тихо произнес:
– Мы сделали все, что могли. Кибермозг «Арго» контролирует ситуацию. Придет ли Эллис в сознание, сохранится ли ее личность, сейчас предсказать невозможно. Нам остается лишь ждать…
Взгляд Антона терялся в показаниях сотен узкоспециализированных медицинских датчиков. Он посмотрел на Эллис. Внешние признаки смерти отступили, она дышала, глубоко и ровно, ее сердце билось, но тревога за ее жизнь становилась лишь сильнее.
– Сергей, тебе нужно отдохнуть. Я вызову, если что-то изменится в показаниях.
– Останешься с ней?
– Да.
Сергей еще раз придирчиво просмотрел данные систем жизнеобеспечения, затем встал.
– Пожалуй, ты прав. Пойду к себе, попытаюсь уснуть, хотя бы ненадолго.
Антон проводил его до дверей медицинского модуля, затем, вернувшись к реанимационной камере, остановился, взглянул на Эллис, еще не понимая, что вдруг изменилось за истекшую минуту.
Ее глаза были открыты!
Взгляд Эллис, еще затуманенный, полуосознанный, уловил движение, невольно сконцентрировался на человеческой фигуре, и вдруг в нем проступило выражение растерянности, посттравматического ужаса, непонимания, где она находится и что происходит?!
* * *
Где-то далеко рокотала гроза. Тяжелый воздух, напоенный жаром и пылью, струился знойным маревом в ожидании первого порыва спасительного ветра. Во всем чувствовалось неумолимое приближение стихии. Свинцовая туча, надвигаясь со стороны моря, медленно заслоняла горизонт, с каждой секундой вокруг становилось все темнее.
Эллис зябко поежилась. Она стояла на раскаленном песке, почти у самой кромки воды, и неотрывно смотрела вдаль, туда, где черное небо сливалось с пепельным морем.
Внезапно налетел ветер, и все вокруг мгновенно изменилось: порыв зарождающегося шквала разметал томные пласты удушливого воздуха, вспенил поверхность воды белыми гребнями волн и обрушился на пляж, взметнув песок и пыль десятком скоротечных смерчей.