– Садись, – предложил пилот, распахивая люк.

Дима влез в дисколет, устроился на жестком пластиковым кресле, которое, конечно, нельзя было сравнить с роскошным сидением “Супер-Гелиоса”, и с радостью обнаружил прямо перед собой круглый смотровой иллюминатор. Пилот уселся в свое кресло – более удобное, чем пассажирское, мягкое – и рванул на себя рычаг управления. Дисколет тихо заскрипел и начал быстро набирать высоту. Диму вжало в кресло.

– Здорово, – тихо заметил он.

Пилот что-то одобрительно хмыкнул.

– Стас Рейнджер, – заявил он. Спустя несколько секунд Галкин понял, что он представился.

– Очень приятно, – ответил мальчик. – Дима.

– Я читать умею, – не очень вежливо заметил пилот, намекая, видимо, на то, что он ознакомился с информацией с кредитной карточкой Галкина.

Деревья и дома быстро становились маленькими, будто игрушечными. К горлу мальчика подкатил комок, ему стало не по себе, и он прикрыл глаза. Когда машина набрала высоту и понеслась вперед, смотреть вниз было уже не так страшно.

– Мне вернуться нужно через три дня, – объяснил он пилоту. – Как я обратно полечу?

– Я за тобой прибуду.

– Вы будете ждать меня там, где мы сядем?

– Вот еще, – фыркнул пилот. – Ты меня будешь ждать. Нажмешь на кнопку вызова, я через двадцать минут прилечу.

Он протянул Диме маленький брелок с большой красной кнопкой.

– Можешь, кстати, вызвать машину и раньше, чем через три дня, и позже. Но тогда быстрого прибытия не гарантирую. Может быть, я буду другой заказ выполнять.

– Угу, – проворчал Дима. Его начало тошнить.

– Маячок не потеряй, – велел водитель. – Без вызова не прилечу.

Уже на подлете к родным местам Димы – мальчику даже показалось, что он увидел впереди голубое сияние моря, до которого от Ковалевки было километров сто – пилот приказал:

– Не смотри вниз.

– Да я уже нормально себя чувствую, – попытался уверить пилота Дима.

– Мне это без разницы, – сквозь зубы заметил пилот. – Там наблюдательный пост махальцев. Могут засечь.

Дима не понял, почему их не могут засечь, если он не будет смотреть вниз, но послушно закрыл глаза. Прошла еще минута, аппарат тряхнуло и он резко пошел вниз.

– Прибыли, – сообщил пилот. – Теперь смотри. Куда лучше сесть?

Дима увидел под собой голубую ленточку Синюхи, скалы, возвышавшиеся над деревней с северной стороны, серую нитку дороги из Синегорска в Углерод. Он даже различил свой дом.

– Да вон туда, рядом со скалами, – предложил он. – Там редко кто бывает.

– Не нравится мне это место, – подозрительно буркнул пилот, но направил машину туда, куда показал Дима. Через минуту дисколет мягко опустился на траву.

– Спасибо, – поблагодарил пилота Дима и выпрыгнул на землю. Оглянулся – и не увидел дисколета. Только по засвистевшему вдруг воздуху стало ясно, что пилот вновь включил генератор невидимости и взмыл ввысь.

Дима подумал, что мама будет ругать его за то, что он не привез пустые банки из-под варенья, и направился к дому. На самом деле варенье он не съел – оно так и осталось стоять в тумбочке в общежитии академии.

Теперь нужно было убедить маму, что ему действительно нужно учиться в авиационном институте.

Глава одиннадцатая
Заговор

Попечитель округа Блескальцев в гневе метался по своему роскошному кабинету. Мальчишку, которого нужно было немедленно изолировать или даже уничтожить, забрал министр Дермидонтов, хотя не имел на это никаких прав. Зачем он ему? Явно не для того, чтобы помочь всем “продвинутым” достичь их главной цели – открытого мирового господства. Скорее всего, министр хочет использовать Галкина в своих целях.

Чем интересен для него этот мальчишка?

Блескальцев вновь вспотел и подошел под кондиционер – остудить голову, которая в холоде соображала гораздо лучше. Струя ледяного воздуха словно бы сразу прочистила мозги. Исчез туман, вот уже несколько минут стоявший перед глазами, мысли потекли размеренно и ясно.

Идиот Кондрашкин, которого в настоящий момент везут в колонию на Марс, где он проведет остаток дней чернорабочим, не проверил Галкина на наличие магических способностей. Что такое эти самые магические способности, никто из “продвинутых” толком не знал. Если бы знали, смогли бы повторить и искусственно получать “махальцев” нужного профиля из обычных людей. Но ученые пока не разобрались в феномене так называемой “магии”. Хорошо, что врач Горгона Ивановна вовремя обнаружила в показателях мозговой активности мальчишки ярко выраженный пик ненормальности.

Таким людям, как Галкин, нельзя было доверять. Не исключено, что мальчишка, несмотря на свой юный возраст, был агентом махальцев. А его вместе с Кондрашкиным допустили в окружной центр продвинутых, он видел отбор кандидатов школы, что являлось, по большому счету, нарушением конвенции семьдесят второго года и могло привести к войне. Теперь, похоже, войны не избежать. Галкин слишком много видел и его нужно нейтрализовать, пока он не добрался до крепости своих соратников.

Дермидонтов, похоже, собрался использовать мальчишку в своекорыстных целях. Как этот человек мог стать министром? “Продвинутый” в третьем поколении, который ничем, кроме дисколетов, не интересовался. Впрочем, было у него еще одно хобби – попытка постичь суть магии и выйти на контакт с представителями так называемых “черных” магов, которых никто из продвинутых не видел, но которые, по расчетам самых мощных компьютеров, должны были существовать в природе.

Не исключено, что Галкин – одно из звеньев в цепи этой связи. Как далеко успел продвинуться Дермидонтов? Может быть, уже поздно что-то предпринимать, нужно просто затаиться и ждать?

Блескальцев нажал кнопку активации видеофона, набрал шестизначный номер и через минуту увидел бодрого и подтянутого Крэя Адамсона, представителя министерства авиации и космонавтики в столице “продвинутых”, Учкубасу. Там было утро. Судя по всему, Крэй завтракал прямо на рабочем месте. Рядом с ним стоял стакан сока оранжевого цвета. На изящной фарфоровой тарелке лежала надкушенная румяная булочка. Крэй был в белоснежной отглаженной рубашке с коротким рукавом и воротником-стойкой. Черные волосы аккуратно зачесаны назад.

– Hello, Kuriyan! [6] – радостно воскликнул Крэй.

То, как американский друг произносит имя “Кирьян”, заставило носителя имени поморщиться. Он включил автоматический переводчик, встроенный в видеофон, и теперь Адамсон говорил приятным для слуха Блескальцева механическим голосом на русском языке.

– Что нового?

– Я намерен подать жалобу в Высший Совет на Дермидонтова, – жестко ответил Блескальцев. – Он захватил мальчика из махальцев, и, по-моему, собирается учить его в нашей высшей школе. Он совсем сошел с ума.