– Отлично, – одобрил его профессор Келтиад.
Дальше продолжалось в том же духе. Галкин удивился, что его тоже вызвали. Оказывается, его имя успели внести в журнал, причем оказался он не в самом конце, а в середине списка. Видно, записи в журнале делали каким-то волшебным образом, и фамилии в нем строились сами собой. А “Г”, по всей видимости, была в середине алфавита, которым пользовались в Мёдлёде.
Диме досталось положение “Не всяк тот портной, кто шьет”. Он объяснил:
– Шить может любой человек, независимо от профессии. Например, я. Но я не портной. И неизвестно, что я сошью.
– Молодец, просто молодец, – похвалил его профессор. – Далеко пойдешь! Где учился до этого?
– В интернате, – ответил Дима.
– Он с Земли, – пояснил Фергус.
– Техническое образование, – заметил Келтиад. – Чувствуется, чувствуется. Не поэтично, но доказательно.
Урок диалектики Диме понравился. Интересно и не очень сложно. Правда, не совсем ясно, зачем эта диалектика может человеку понадобиться.
Следующей была математика. Здесь Дима впервые смог увидеть только четвертый «Т» класс. Мальчиков в классе было больше, чем девочек. Все это были симпатичные ребята, которые не слишком лезли вперед, не пытались нашкодить, но и впечатления зануд не производили. Они были уверены в себе и сдержаны. Девчонки были симпатичные. С Амалией Дима уже был знаком, а ее соседка, девочка с длинными пшеничными волосами, произвела на Диму еще большее впечатление. Звали ее Рогнеда.
На математике решали уравнения. Галкин справился с заданиями без труда. Похожие уравнения он научился решать еще в шестом классе. Видно, программа Мёдлёда отставала в этом вопросе от земной школьной программы. Зато следующий урок поверг Диму в уныние. Он не понял и не смог сделать вообще ничего.
Сухой и высокий преподаватель с длинными руками, которыми он все время размахивал в разные стороны, предлагал учащимся усилием воли пододвигать к себе различные предметы. Фокус состоял в том, чтобы угадать, какая вещь скрывается за драпировкой. Открытые предметы маленького веса все двигали без труда. Поскольку Дима не мог справиться и с птичьим пером, которое лежало у него под носом, выполнить ни одного задания он не смог. Но профессор Зямблюбель был непреклонен и никому не делал скидок. Был он нервным и строгим, требовал безукоризненного знания заклинаний, и дети между собой называли его Заклинец. По мнению Галкина, это звучало ничуть не хуже настоящего имени преподавателя. Зямблюбель был одет в роскошный синий камзол и высокие сапоги. На шее его блестела массивная золотая цепь.
К четвертому уроку отвыкший от занятий Дима уже устал. Но совершенно непонятное название предмета подогревало любопытство мальчика. К тому же, Фергус сообщил другу, что ведет бубё их куратор – по меркам обычной школы, классный руководитель – которого зовут Хонгр.
На бубё вернулись в общий класс, где утром проходили занятия по диалектике. Вновь собрались ребята из всех четвертых классов. Спустя пять минут после удара колокола в класс стремительно вошел полный мужчина. Он был в строгом черном костюме. Скулы учителя были широкими, глаза – узкими, гладкие черные волосы зачесаны набок. Если бы Дима встретил его на земле, он бы решил, что перед ним китаец или другой представитель азиатской расы.
– Добрый день, – поздоровался Хонгр. – Сегодня в четвертом Т появился новый ученик – Дима Галкин. Познакомьтесь с ним.
Дима покраснел и поднялся с места. Четвероклассники разразились одобрительными возгласами, что удивило мальчика. Хонгр отнесся к этому спокойно и не приказал детям замолчать.
– Дима прибыл к нам с Земли, – продолжил Хонгр. – Там сейчас происходят события, которые, возможно, найдут отражение в учебниках новейшей истории. И вашему однокласснику пришлось принять в них непосредственное участие.
Класс внимательно разглядывал Галкина, который покраснел еще сильнее.
– Воля нескольких человек привела Землю на порог войны, – тихо объявил Хонгр. – Причем даже не войны между двумя государствами, о которой мы говорили с вами несколько занятий назад, а войны межмировой: выяснению отношений между союзниками Афанадора и местными пособниками темных сил, заявляющих о своем мнимом стремлении к прогрессу. Это глобальное бубё.
После этого Хонгр начал рассказ о том, как славное государство Миндельмир с богатой и героической историей было разрушено до основания в результате колдовской войны. Эта война произошла по вине мальчика, который любил сладости так, что воспользовался книгой заклинаний своего отца и вызвал джина из соседнего мира. До этого джины и не подозревали о возможности путешествовать между мирами. Зато питались они медом и производимыми из него сладостями, которых в их мире было в избытке. Но еще больше полюбили они свежую кровь, когда узнали ее вкус. Сами они, в общем-то, не были существами с теплой кровью. Толпы джинов вероломно вторглись в Миндельмир, и война продолжалась без остановки тридцать лет, пока там не осталось ни одного живого человека. Джины также были уничтожены практически без остатка рыцарями Афанадора, многие из которых сложили головы в той войне.
– Но кто знает, что лучше – скрытая опасность или решенная такой кровью проблема, – мрачно закончил Хонгр.
У Димы мурашки прошли по коже. Тем более, он сразу сопоставил себя с тем мальчиком. Только кто выступает в роли злобных джиннов – “продвинутые” или маги из далеких миров? Закончился урок повторением основных положений борьбы с бубё:
– Не делай другим того, чего не пожелаешь себе! Будь свободен до такой степени, пока твоя свобода не ущемляет свободу разумных существ и безответных животных, не угрожает жизни, которая только может появиться! Не подражай только для того, чтобы подражать! Имей свое мнение, но не навязывай его другому!
И положения, и урок Галкину понравились. К Хонгру он испытал сложные чувства. С одной стороны, куратор вроде бы отнесся к нему с симпатией. С другой – явно намекнул на то, что Дима стал причиной неурядиц в своем мире. Да и разговаривать с новым учеником с глазу на глаз не стал.
На уроке ремесла, который проходил далеко от школы, в мастерских у западной стены Рен-Редина, ребята учились изготавливать кувшины на гончарном круге. Как рассказал Фергус, это было уже четвертое занятие по гончарному делу – до этого они лепили тарелки, поэтому у ребят поначалу получалось лучше, чем у Димы. Но и Галкин не сплоховал. К концу урока он сделал отличный кувшин, и мастер Коалин заверил мальчика, что после обжига его кувшин послужит хорошим сосудом для воды.
Уроки продолжались разное время. Первые три были по часу, бубё заняло всего полчаса, зато ремесла шли два с половиной часа. С этого урока ребят отпустили на обед, который проходил в большой столовой. Как понял Дима, расписание было специально составлено так, чтобы дети из разных не толкались на обеде, мешая друг другу. По сравнению с завтраком, людей в столовой не было вообще, и пообедать удалось за пятнадцать минут. Кормили вкусно: овощным супом с пышным белым хлебом, жареной картошкой со сметаной, сладким медовым пирогом с чаем из ароматных трав.