Тут, по мнению специалистов, не стоило ожидать чего-то подобного Уэллсовой войне миров, то есть локальных схваток с использованием самолетов, бронетехники, ядерного оружия, лазеров и тому подобных устройств. Ученые с редким единодушием полагали, что удар будет носить глобальный – вернее, суперглобальный характер. Все зависело от энергетических возможностей чужаков: они могли отравить океаны и атмосферу, стерилизовать или уничтожить все живое при помощи некоего губительного излучения либо воздействовать на климат планеты. Один лишь последний результат мог быть достигнут множеством способов от изменения земной орбиты до создания экранирующего газового облака между Землей и Солнцем или уничтожения озонового слоя. Не стоило сбрасывать со счетов и такую угрозу, как непосредственное воздействие на Солнце – например, его преобразование в сверхновую звезду.
Но любой из таких глобальных катаклизмов скорей всего сделал бы Землю или всю Солнечную систему непригодной для обитания. Во всяком случае, для существ, чей жизненный цикл базируется на углеродной основе, которые способны функционировать в сравнительно узком интервале давлений и температур и не выносят длительного воздействия жесткого излучения. Если бы даже чужаки избрали самый щадящий вариант – не взрыв Солнца, но стерилизацию или отравление земной атмосферы, – им все равно пришлось бы решать проблему полностью разрушенной экологии, обеззараживать воздух, воду и почву, создавать заново то, на что природа затратила миллионы лет. Это стало бы куда более трудной задачей, чем глобальное уничтожение людей! Гораздо проще освоить необитаемый девственный мир, каких во Вселенной мириады и мириады, чем вычищать отхожее место, заваленное горами радиоактивных останков.
Да и зачем могла понадобиться чужакам Земля? Небольшая планета с огромным населением, с изрядно выработанными минеральными ресурсами – мир, не первое десятилетие балансирующий на грани экологической катастрофы? К тому же его обитатели не сумели пока освоить даже планетарный сателлит, собственную луну, до которой, по космическим масштабам, было рукой подать! Значит, люди не представляли никакой опасности для расы звездных странников или агрессоров, способных путешествовать в галактических просторах.
Что же соблазнительного, что же ценного они могли найти на Земле?
Это был вопрос вопросов!
Он возник при первой же попытке анализа стратегии чужаков, ибо способ их гипотетической атаки полностью определялся целью завоевания. Что им было нужно? Вода, воздух, полезные ископаемые? Но таких богатств в космосе имелось сколько угодно: Гигантские глыбы чистого льда, замерзшие газы, удобные для транспортировки, полиметаллические астероиды, необитаемые дряхлые миры, сохранившие, однако, свой оливиновый пояс, неисчерпаемые залежи ценного сырья.
Быть может, пришельцы желали заполучить Землю? Всю планету, как она есть, с ее городами, освоенными территориями, энергостанциями, предприятиями, информационной и транспортной сетью? Но эта гипотеза не выдерживала критики: глобальная санация Земли обошлась бы слишком дорого, и приз в виде жалкой земной технологии не окупил бы расходов.
Таким образом, задача, поставленная Системой, на первый взгляд не имела определенного решения. Сколь долго ни длились бы споры ученых, какие бы гипотезы ни выдвигались, выпадавшее в осадок резюме было неизменным: на Земле нет ничего привлекательного для агрессора, владеющего техникой космических перелетов. Этот вывод подтверждался на каждой конференции, оседая мертвым грузом в компьютерных банках памяти, пока кому-то из специалистов – быть может, сразу нескольким – не пришла в голову весьма простая мысль.
Что самое ценное на Земле? Что делает ее сравнительно редким, если не уникальным космическим объектом? Что выделяет ее среди прочих космических тел, гигантских планет наподобие Юпитера, остывших или слишком жарких миров – аналогов Меркурия, Венеры, Марса, Плутона?
Ответ был однозначен: жизнь! И высшая ее форма – человек.
То было единственное богатство, высшая из ценностей, которой могла похвалиться крохотная планетка, прозябавшая на дальней окраине Галактики, Другое дело – зачем люди понадобились чужакам, какую десятину те надеялись с них взыскать? Но ни один из экспертов Системы, ни один из трудившихся на нее специалистов, ни один эмпат, провидец и «слухач» не мог сообщить по сему поводу ничего определенного. А значит, вопрос этот, как и сами таинственные пришельцы, продолжал угрожающей тенью маячить в сером тумане неопределенности.
Земля, Петербург, 29 и 30 июля 2005 года
К удивлению Скифа, шеф не пожелал немедленно выслушать отчет. Он лишь убедился, что оба странника в Мир Снов – и клиент, и незадачливый проводник – возвратились в целости и сохранности, а потом властно взмахнул рукой:
– По домам! Все разговоры – завтра!
Вероятно, то было мудрое решение. Скиф пребывал в некотором ошеломлении: переход от таинственного ночного полумрака девственной степи к яркому свету земного солнца оказался слишком резким и внезапным. Еще мгновение назад он обнимал нежное девичье тело, прислушивался к негромкому шелесту трав, любовался тремя лунами, мерцавшими в темных небесах; теперь же руки его отягощал плотно набитый рюкзак с торчавшим наружу стволом «АКД», а в глаза били ослепительные солнечные лучи. Джамаль, которого тоже, очевидно, оторвали от весьма приятных занятий, с недоумением моргал и кривился, словно человек, хлебнувший ослиной мочи вместо доброго кахетинского вина. Самым лучшим в такой ситуации было последовать приказу Сарагосы, что путешественники и сделали, обменявшись парой слов. Торговый князь, с сокрушенным видом пощипывая отросшую бородку, направился в свои пещеры Али-Бабы; Скифа дежуривший в тот день Стилет отвез домой, на Гражданку.
Отец был в институте, мать, как всегда, на кухне. Трехдневное отсутствие сына не вызвало у нее вопросов: предполагалось, что он сопровождал груз ценных лекарств не то в Омск, не то в Новосибирск, а может, и в Магадан – Россия велика! Поцеловав Скифа в заросшую светлой щетиной щеку, мать задала обычный вопрос: как там? Услышав, что там все в порядке, что людей на улицах не режут и продукты в той же питерской цене, она довольно кивнула и погнала сына в ванну, а потом – за стол.
Все казалось знакомым и привычным до тошноты. Но, еще смывая с плеч пыль странствий, еще разглядывая свои исцарапанные ступни и пересчитывая синяки, Кирилл вдруг понял, что возврата к прошлому не будет. Прежде всего он больше не ощущал себя Кириллом Карчевым, выпускником истфака, несостоявшимся специалистом по скифам, оттрубившим шесть лет в рядах славного российского спецназа. Не был он и демобилизованным сержантом, пристроившимся на теплое местечко в загадочную и непонятную фирму. И оставалось весьма сомнительным, является ли он вообще одним из восьми миллиардов разумных созданий, населявших в двадцать первом веке планету Земля. Сам он этого не ощущал; казалось, девять дней, проведенных в фэнтриэле Амм Хаммата, перечеркнули все, что было с ним до сих пор, всю его земную жизнь, десятилетия учебы и работы, годы детства, юности и едва подступившую зрелость.