Взглянув на часы, Сарагоса убедился, что до возвращения сновидцев время еще есть. Все-таки ничего он не запамятовал насчет срока, лишь «или» пропустил… Шесть или семь… Обычно прогнозы Доктора были точны и никаких «или» не содержали, но на сей раз у охотников имелась льгота: при желании им разрешалось продлить сафари на один день. Вспомнив об этом, куратор кивнул головой и направился к столу секретарши.
На столе у Элечки был полный порядок, ибо беспорядка шеф не терпел. Прямо под носом – раскрытый блокнот, слева – монитор с миниатюрной клавиатурой, справа – факс и полдюжины разноцветных телефонов. Сарагоса покосился в их сторону.
– Звонили, красавица?
– Два заказа, Пал Нилыч, больше ничего. – Ресницы Элечки приподнялись и опустились, как крохотные ажурные веера.
– Ну, занеси их в файл очередников… Что за люди-то? Новые? Или из прежних?
– Из прежних, Пал Нилыч. – Волоокий взгляд Элечки скользнул к блокноту. – Одна дама желает посетить Фрир Шардис, а еще…
– Погоди, – остановил ее Сарагоса. – Это какая ж дама?
– Да вы ее вспомните, Пал Нилыч, вспомните! Видная такая, рыжая, лет тридцати, одевается от Диора, в ушах алмазы, и глаза, как на витрине с бижутерией… Зеленые и блестят, я хочу сказать. Бывала у нас уже раза четыре и…
Та самая любопытная ведьма, вспомнил куратор, пропуская детальное описание внешности, драгоценностей и сногсшибательных туалетов зеленоглазой. В Шардис красавице приспичило, в Девять Сфер поиграться! Как раз туда, куда хотелось бы сосватать Джамаля свет Георгиевича… Ну, скатертью дорога, рыжая! Кого бы только с ней отправить? Угрюмца Самума? Из него она много не вытянет… Или, скажем, Скифа? Скиф поумнее и парень хоть куда – может, чего и принесет в клюве…
Он постучал по блокноту Элечки.
– Хватит про эту ювелирную выставку! Кто второй? Еще кто звонил?
– Джамаль Георгиевич, – с почтительным придыханием сказала Элечка. – Князь! Минут двадцать назад. Брови Сарагосы взлетели вверх.
– А ему чего надо? Он же был у меня! Не далее как утром!
– Он, – Элечка с отменной вежливостью выделила это «он», – он сказал, что желает сделать официальную заявку. Слова, мол, словами, а что в компьютер попадет, то ишак языком не слизнет… – Она хихикнула. – Так Джамаль Георгиевич и сказал!
– И куда этому остроумцу пожелалось? – буркнул куратор, уже предчувствуя ответ.
– Туда же, куда они ходили с новеньким… с Кириллом, – томно блеснув глазками, доложила Элечка.
Сарагоса ничего не ответил, хмыкнул, скривил губы и прошествовал к себе в кабинет. Устроившись в кресле, он некоторое время пристально разглядывал телефон, мысленно цитируя все три пункта полученной от Винтера информации, потом коснулся клавиш и вызвал агентство «Пентаграмма». Маленький экранчик «ви-ти» вспыхнул, в трубке раздался щелчок блокирующего устройства, и на мониторе возникла физиономия Догала. Правду докладывали шпики, подумал куратор. Нервозен, бледен и глаза бегают!
– Кто? – опросил Догал и тут же, не меняя тона, произнес: – Я занят!
– Ты всегда занят, Марк. Чем бы, хотелось знать? Выглядишь так, будто гильотина шею щекочет. Усики компаньона дрогнули.
– Петр Ильич, ты? Почему я тебя не вижу?
– Еще наглядишься, – сказал куратор. Охранный блок его «ви-ти» не позволял собеседнику видеть изображение и ознакомиться с номером, откуда делался вызов. Для Догала он был сейчас Синельниковым Петром Ильичом – если уж не на вид, так на слух.
– Есть новости? – спросил Догал, понижая голос.
– Есть.
Глаза компаньона испуганно метнулись в сторону.
– Ну я же тебя предупреждал, Петр Ильич! Затихарись и ничего не пиши! Не марай бумагу месяц-другой! А ты вывалил груду материала! Плюс статью о том самом случае. И что теперь? Что у тебя за новости такие? Опять… опять эти?..
– Опять, но не эти, – пробурчал Сарагоса. – Слушай, Марк, сам понимаешь, дело не телефонное, а потому хотел бы я повидаться с тобой в любое удобное время. И в любом удобном месте. Встретимся, будет минутка и о статье моей потолковать.
– Всегда рад, Петр Ильич. – Догал изобразил раздумье. – Ну, завтра я свободен после обеда… Почему бы нам не прокатиться за город? В Шувалове, скажем? Побродим, поговорим…
– Не пойдет. Ты свободен, я занят!
– Тогда послезавтра, с утра, часиков в десять? Знаешь кафе на Крестовском, где я обычно завтракаю?
– Время раннее, место глухое, а заведение дорогое, – отрезал куратор. – Послезавтра, в девять вечера, у тебя на квартире!
Полные губы Догала обиженно надулись.
– Ну вот!.. А говорил: в любое удобное время, в любом удобном месте!
– В удобном для меня, Марк, не для тебя, – сказал куратор и повесил трубку.
Земля, Петербург, 2 августа 2005 года
К знакомцу Пал Нилыча отправились под вечер, пешком, ибо обитал он неподалеку от жилища Августа Мозеля, на том же самом Каменноостровском проспекте, только поближе к Песочной набережной.
Неспешно вышагивая рядом с шефом. Скиф с удивлением поглядывал на него. Сарагоса разительно преобразился: его могучие плечи обтягивал нежно-розовый полотняный пиджак, шею украшала «бабочка» цвета бычьей крови, светлые кремовые брюки великолепно гармонировали с шоколадной итальянской обувкой на подошве толщиной в два пальца. В подобном виде Пал Нилыч был похож не на удачливого дельца, не на охотника – специалиста по отстрелу бесхвостых тигров и даже не на загадочную личность, продававшую оптом и в розницу экзотические сны. Сейчас он более всего напоминал маститого мэтра – возможно, скульптора или писателя, ваявшего с равным успехом статуи или романы, причем всякому было ясно, что и то и другое он делал с отработанной за долгие годы творческого труда лихостью, сноровкой и монументальностью. Стоило только заглянуть ему в лицо, в глаза, слегка насмешливые и пронзительные, как у дельфийской сивиллы, оценить вальяжное достоинство движений, уверенность и силу жестов – стоило только сделать все это, как невольно напрашивался вывод: если уж такой человек берется за резец, то статуя будет размером с башенный кран, если же он присядет к пишущей машинке, то создаст никак не меньше трех тысячестраничных томов за раз.
Рядом с этакой личностью Скиф, облаченный в потертые джинсы и скромную тенниску, чувствовал себя неловко. Вечер выдался жаркий, так что куртку он не взял, ограничившись сумкой на длинном ремне, в которой до поры до времени угнездился лазер. К нему добавилось еще одно оружие – нунчаки, прощальный подарок Кван Чона. Что же до Пал Нилыча, то он на первый взгляд не имел при себе ничего костоломного, кроме массивной трости с набалдашником в форме нераскрывшегося тюльпана.
Они не спеша прогулялись с полкилометра, добравшись к старинному шестиэтажному дому с высокими входными арками и фонарями, свисавшими с округлых каменных сводов. Позади арок находился двор, мощенный брусчаткой, и в одном его углу Скиф обнаружил серый обтекаемый «Лексус», на котором Сарагоса обычно разъезжал «по делам». За тонированным стеклом маячила чья-то знакомая физиономия, а в подъезде у труб парового отопления копошился какой-то светловолосый парень в спецовке; он лихо подмигнул Скифу, усмехнулся, и тот узнал Сентября. Теперь вид Сингапура, тоже облаченного в спецовку и трудившегося над распределительным щитом двумя этажами выше, уже не вызвал удивления; само собой, Пал Нилыч в роли маститого мэтра не мог обойтись без пары-тройки «темных лошадок» или помощников-"негров".