Он подумал о Джамале и решил, что князь оказался бы во Фрир Шардисе весьма кстати. Прекрасный компаньон для строптивой Ксении! Зрелый мужчина, к тому же бабник и крутой финансист… Вот и развлекались бы на пару, не мешая своему проводнику глядеть на шардисские луны и предаваться мечтам о темноглазой Сийе ап'Хенан!
Затем мысли Скифа обратились к Сарагосе, к несчастливому его знакомцу-наркоману с Каменноостровского проспекта и к нынешнему своему заданию. Впрочем, о визите к Марку Догалу и остальных таинственных делах фирмы «Спасение» он размышлял сейчас без охоты, поглощенный другими, весьма неотложными проблемами. Разузнать побольше о прекрасной Ксении и не проговориться самому! Эта задача, поставленная шефом, казалась ему почти невыполнимой. С мужчиной он бы справился – не хитростью, так кулаком, но женщина… С женщинами определенного сорта, с наглыми, бесцеремонными красотками, Скиф обращаться не умел. Тут, очевидно, сказывалось его интеллигентное воспитание, семья да университет – то, что не сумели вытравить годы армейской службы. Он не мог пересилить себя, не мог ударить женщину, а значит, в определенных ситуациях был перед ней беззащитен.
Интересно, размышлял Скиф, как справились с рыжей стервозой Сентябрь и Сингапур? Знать бы заранее, попросил бы поделиться опытом! Ну, если судить по намекам прелестной Ксарин, зеленоглазой ведьмы, рыжей шлюшки, оба они соблазнились, да не проболтались… Заменили, так сказать, интеллектуальное общение телесным…
Однако его подобная перспектива не устраивала. Разумеется, он монашеских обетов не давал и, быть может, до аммхамматского странствия поддался бы ведьминым чарам, но не теперь! Не теперь! Была ли Сийя ап'Хенан реальностью или сном, для него значения не имело; в конце концов можно хранить верность снам, если сны эти прекрасны!
Итак, разузнать побольше и не проговориться самому, как велел шеф… Да еще прибавил: думай, сержант, соображай! Ну, шайкал с тем, чтоб разузнать, решил наконец Скиф, главное – не проговориться! Собственно, говорить-то он мог – мог вешать лапшу на уши, забивать баки, вправлять арапа и лепить горбатого в полное свое удовольствие. Это и казалось ему сейчас самым подходящим выходом; всем этим он и собирался заняться, рассчитывая, что басни да сказки помогут избежать соблазнов.
Запрокинув голову, он уставился на две разноцветные луны – пронзительно-синюю, словно море на закате, и розовую, как лепесток пиона. С первой из них ему улыбалась Сийя ап'Хенан, озаренная сапфировым сиянием, вторая круглилась розово-смуглой плотью женской груди, а под ней горела яркая звезда – ни дать ни взять, алмазная подвеска из ожерелья прелестной Ксарин. И еще почудилось Скифу, что маячит в темных шардисских небесах густобровый лик Сарагосы и строгие его глаза косятся в сторону розовой луны, напоминая то ли о нынешнем задании, то ли о делах посерьезней, об опасностях, подстерегавших в ином месте.
Опасности, тревоги… Будь они неладны!
Скиф отвел взгляд и, пробормотав проклятие, потянулся к бокалу с вином.
* * *
Задание он усвоил хорошо.
Вчерашним утром П??л Нилыч усадил его за собственный стол, поближе к компьютеру, затем, сосредоточенно сопя, вогнал в приемную щель пластинку Скифова Стража и принялся колдовать над клавишами. По экрану метнулись алые сполохи, потом возникла некая цифра с длинной чередой нулей. Сарагоса ткнул в нее толстым пальцем.
– Твой счет. Зафиксирован в центральном сераде Шардиса на имя Сингара нин Таба уко Иллы. Постарайся, парень, его не уменьшить, иначе наделаешь Сингапуру хлопот.
– Какие хлопоты? – спросил Скиф. – И что такое серад? Шеф задумчиво поглядел на него, кивнул на экран.
– Все здесь, скифеныш, все здесь. Почитаешь – узнаешь! – Пал Нилыч, будто бы в нерешительности, привычным жестом разгладил брови. – Я, видишь ли, долго думал, все прикидывал… То ли взять тебя в одно место, то ли послать в приятной компании в другое… в развеселый этот Шардис… И там, и тут ты бы пригодился – вместе со своим Хараной. Дело вот в чем, парень…
Но Скиф прервал шефа, словно клещами вцепившись в его широкое запястье. Он вдруг почувствовал, как грохнуло в висках – несильно, рокотом отдаленной грозы, потом удары тревожного набата сделались еще слабее, еще незаметнее и наконец стихли совсем.
Однако память о них осталась! Память и привычное чувство опасности. Скиф твердо знал, что секундами раньше божество с жалом змеи стояло за его спиной.
– Ты что, сержант? – Пал Нилыч осторожно попытался освободить руку, но Скиф держал крепко. – Ты что?.. – Вдруг глаза шефа блеснули, и, склонившись, он прошептал: – Слышал звон, так? Ударило? Когда?
– Сейчас… сейчас, Пал Нилыч…
– Я понимаю, что сейчас! Точней ты можешь определить? Когда ударило? Когда я сказал про Шардис? Или о том, другом месте?
– О том, другом… Куда вы собрались, Пал Нилыч? Куда? Дьяволу рога обламывать?
Сарагоса заломил бровь, и Скифу стало ясно, что сейчас ему напомнят о субординации. Так оно и случилось.
– Куда собрался, туда и собрался, не твое это дело, сержант. И лучше тебе о нем не знать, если дурные предчувствия томят… Верно, э? Так что пойдешь ты в Шардис – завтра и отправишься, как всегда, в полдень… – Скифу чудилось, что карие глаза Сарагосы прожигают его насквозь. – Завтра и отправишься, – повторил шеф и вдруг ухмыльнулся: – Ну, что твой Харана пророчит? Выживешь?
– Раз звона нет, выживу. – Скиф коснулся виска.
– А я вот сомневаюсь. – Губы Пал Нилыча вновь растянулись в усмешке. – Клиент – верней, клиентка – будет у тебя с капризами.
– За что ж мне такое счастье?
– Ума в тебе много, – с явной насмешкой заметил Сарагоса. – Ум, интеллект плюс университетское образование… плюс отзывы князя нашего, Джамаля свет Георгиевича… Так что был ты, парень, специалистом по скифам, а теперь твоей специальностью станут трудные клиенты. Понял, нет?
«Понял, нет» означало, что вопрос обсуждению не подлежит. Скиф хмуро кивнул, наблюдая, как Пал Нилыч вытаскивает Стража из приемной щели, тыкает в клавиши, сопит, возводит очи под потолок – то ли припоминая пароль, то ли прикидывая, что показать инструктору, а что утаить. Наконец на экране загорелись дата и надпись: «Восьмой фэнтриэл, Фрир Шардис, краткое описание. Агент С.ОЗ». Сарагоса стукнул по клавише запуска, и экран взорвался синевой: синее небо и синее море смыкались в безбрежной дали, и на этом сапфировом фоне сверкала радужным блеском высоченная коническая гора, слепленная из великого множества сфер и эллипсоидов, вытянутых и прихотливо изогнутых цилиндров с мягко заоваленными концами, полукруглых выступов-балконов и тороидальных колец, спускавшихся к самым волнам. Эта конструкция походила на пеструю груду елочных украшений или на саму елку, щедро наряженную к празднику; нижние ветви ее купались в море, а вытянутую к небесам вершину венчала серебристая сфера.
– Здание? – Скиф, потрясенный, скользнул взглядом по лицу шефа и вновь уставился на экран. – Это – здание. Пал Нилыч? Дом?