– Вот ведь гадство какое, – проворчал штурман. – И не придумывается ничего…
Яловега уставился на Новицкого непонимающим взором:
– Чего тебе не придумывается?
– Того. Не верит команданте, что могут жить существа, не имеющие не только нравственных установок, но и ответственности перед своим видом.
Яловега расхохотался:
– Это паучаре этому не верится? Он что, сильно совестливый?
– У нас очень развита преданность виду, – объявил Новицкий.
– Так я ведь из твоего вида! Ты же внешне ну совсем как человек. А, Янчик?
– Нет. Ты – чужак, – холодно ответил Новицкий. – А спрашивают с меня…
– Да почему им напрямую у меня не спросить? – взвыл Яловега. – Включил бы прибор твой команданте, я бы с ним и потолковал…
Новицкий потупился.
– Понимаешь, не может он с тобой разговаривать. Табу. Ты – сумасшедший. Мы очень осторожно к психам относимся. Появится один псих в ретлианской колонии, и всем плохо станет, потому что искажения пойдут.
– Какие еще искажения? – удивился пленник.
– Мыслительные. Думаешь, почему тебя еще на куски шинковать не начали? Статус твой неясен. А нет статуса – нет личности – нет права ликвидировать. Я говорю, что ты нормальный, просто совести у тебя нет, а команданте не верит. И от меня добивается чего-то вразумительного.
Яловега поднял брови:
– То есть сумасшедшие у них неприкосновенны?
– Вроде того, – кивнул Новицкий. – Убивать психов нельзя. Еще с древних времен так пошло. Хотя стараются держаться от них подальше.
– И меня считают сумасшедшим?
– Ну да, – все больше раздражаясь, буркнул бывший штурман.
Кирилл Янушевич дико расхохотался.
– Отойди от меня, сволочь, – приказал он Новицкому. – Мразь ты ползучая. Я – вице-король Вест-Индии. На колени! Так можешь и передать своему командиру!
– Ты чего, серьезно, что ли? – тупо глядя в глаза механику, спросил прислужник ретлианцев.
Яловега не удостоил его ответом. Подняв глаза к небу, он заорал противным голосом:
Мы – суровые мужчины.
Плачем часто без причины,
Потому что женщин стало
Симпатичных очень мало.
Чаще – их кошмарней нет,
И у них на попе – жало.
Снова дама на обед
Проглот и т свиное сало
Или красный винегрет…
Новицкий всерьез перепугался.
– Эй, ты чего, Яловега? – испуганно спросил он.
– Ничего. Сплин одолел. Не продырявь мне башку взглядом внимательных гла-а-а-аз, – пропел механик.
– Ты того… Не прикидывайся тут! – рассердился Новицкий и добавил с дрожью в голосе: – Ты ведь прикидываешься?
Яловега вновь расхохотался.
– И у них на попе жало-о-о-о…
Новицкий хотел сказать что-то еще, но команданте Рикраарте замигал шишкой на голове с удвоенной энергией, и штурман послушно отступил за спины ретлианцев.
– Приказано тебя не раздражать, – сообщил он Яловеге. – Повезло тебе.
Настроение у пленника, недавно прошедшего сканирование мозга, поднялось до такой степени, что он готов был пуститься в пляс. Поразмыслив немного, он решил, что это не помешает, и выполнил несколько нехитрых танцевальных па. После чего ретлианцы аккуратно взяли Яловегу под руки и повлекли к выходу из лаборатории. У выхода Яловега наткнулся на ссутулившегося, мрачного Хагната, которого охраняли три ретлианца.
– Не боись, мохнатый! – по-аурелиански прокричал Яловега. – Ты ведь, наверное, почти святой? Плюшки у бабули не воровал? На баб смотрел только издали? Тогда все тебе с рук сойдет! Противоположности сходятся! Под этим прибором что святой, что нормальный человек претерпевает одинаковые превращения! Остальным – смерть!
– Я не святой, – мрачно ответил Хагнат. – Передай име Галут, что я встретил смерть достойно!
– Это мы еще посмотрим, как ты ее встретишь, – захохотал Яловега. – Впрочем, нет, я не посмотрю – меня отсюда утаскивают. Прощай, шерстистый!
– Прощай, бесхвостый, – процедил Хагнат сквозь зубы…
Земляне и има Галут уже проснулись и умылись, когда дверь в камеру открылась и ретлианцы ввели широко ухмыляющегося Яловегу. Его оставили посреди комнаты и удалились.
Аурелианка вскрикнула, увидев, что Яловега вернулся один. Земляне воззрились на Кирилла Янушевича с подозрением – не стал ли он таким же, как Новицкий?
– И у них на попе жало-о-о-о-о! – пропел Яловега, пританцовывая.
– Ты что, выпил? – спросил Кияшов. – Тебя заставили сосать молоко сфицерапсов?
– Не-а! – жизнерадостно возвестил механик. – Никто меня не заставлял ничего делать. Просто взяли да и отпустили!
– Наверное, он под воздействием психотропных препаратов, – предположил доктор Химель. – Так, подойдите сюда, Кирилл, давайте я вас осмотрю.
Яловега скривился.
– Мы – суровые мужчины! – выкрикнул он и сел на койку к Сумарокову. Коля испуганно поджал ноги. – Как ночка прошла, Химель?
– Позвольте задать тот же вопрос вам, – осторожно ответил Михаил Соломонович. – Что с вами делали, Кирилл, что вы такие странные вещи говорите?
– Это не странные вещи, – вмешался Сумароков, – это же он группу «Ночной кошмар» цитирует. Хорошая группа. Между прочим, уже восьмой поющий клон Станислава Лисицына делают. Я их тоже иногда слушаю. «Мы – суровые мужчины» – песня очень приятная. Он ее так задушевно поет. Наверное, потому, что сам теперь неполноценный.
– Поющие клоны – это безнравственно, – заметил Антон, озвучивая точку зрения всех земных гуманистов.
Действительно, поющий клон представлял собой малоразумное существо, состоящее из интеллекта, достаточного лишь для того, чтобы воспроизводить старые песни, голосового аппарата и простейшей нервной системы. Гуманисты утверждали, что подобные существа не имеют права на существование. Но народ валом валил на концерты, чтобы «вживую» послушать выступления певца из далекого прошлого.
– Оставим проблему клонов, – попросил Михаил Соломонович. – И все же, Кирилл, может быть, вы поделитесь с нами и расскажете, что именно с вами делали?
Механик усмехнулся, утолки рта у него задергались, и он ответил:
– Просветили слегка. Довольно неприятно было. Зато потом кормили отлично, ну и попутно вопросы задавали…
– Какие вопросы? – заинтересовался Антон. – О клонах? Или касающиеся обороноспособности нашей родной планеты и ее колоний?
Яловега расхохотался.
– Не, о клонах и обороне – это вопросы для умных. А меня спрашивали о простых вещах. Ну там, кто первый, например, получит повязку на лапу, если шансы равны у всей колонии, сколько терминогов выловят рыбаки в родной деревне завтра ночью, когда полезнее сочетаться браком с третьей гражданской женой, если она из колонии мнемонитов…