Он все бурчал, бурчал… Я понял, что он не горит желанием везти в загородную глушь неизвестно кого. Что ж, его правда. Времена, должно быть, неспокойные. Что этому типу, то есть мне, понадобилось в лесу среди ночи? Я сунул в щель рядом со счетчиком такси идентификатор, и шофер сразу подобрел. Еще веселее он стал, когда я сказал:
– Давно не был в этих краях. Рассказывайте по дороге, где едем, что интересного вокруг. Если не затруднит, конечно. Двадцать процентов добавлю на чай.
– Домчим мигом, в лучшем виде, – обрадовался водитель. – Устраивайтесь поудобнее да слушайте.
Примерно на середине пути под монотонное бормотание таксиста я отключился. Похоже, таксиста вовсе не интересовало, слушают его или не слушают – ему просто хотелось поговорить. Сначала я ему поддакивал, потом замолчал, а потом и вовсе заснул. Произошло это возле терминала стандартной баллистической установки – современного аэропорта, отправляющего капсулы с пассажирами в далекие края подобно артиллерийским снарядам. Водитель путано пытался рассказать мне, как происходит путешествие, но, видимо, в теории был слаб и ничего объяснить толком не мог. Последнее, что я услышал, было:
– Как вдавит в кресло! Да как шарахнет! Потом летишь – словно в невесомости. И двигатель понемногу сопит… А потом парашюты бац! И приземляешься за тыщи километров.
Разбудило меня пищание мобильного компьютера.
– Вот тут дача Кручинского – жуткий олигарх! – продолжал водитель давно начатый рассказ. – Нет чтобы построить себе дом приличный, так взял, обнес несколько гектаров леса забором, срубил деревянную избушку и живет в ней. Говорят, жадность его заела. А я так думаю – к природе захотелось быть поближе.
Почему Кручинский – жуткий олигарх, я не понял. Может, на вид этот Кручинский вовсе и не никакой не жуткий, а даже симпатичный, просто водитель хотел сказать, что он сказочно богат и близок к власти? Я не стал уточнять. Какое мне дело до этого Кручинского?
– Здесь останови, – попросил я. – Выйду.
– Если в туалет – под елку никак нельзя, – строго сказал водитель. – Оштрафуют! Я биоведро с собой вожу. Пассажирам предоставляю, конечно. Сейчас станем, и в лучшем виде…
– Совсем я выхожу, – пояснил я водителю. – Тут до дачи моей – три километра. Дороги прямой нет. Пробегусь по лесу.
– Ночью? – изумился таксист.
– А чего же не ночью? Навигатор в компьютере есть, луна светит – как-нибудь без фонарика обойдусь.
– Шалят в лесу. Страшно, – заметил водитель, странно посмотрев на меня.
– Кто шалит-то?
– Инопланетяне. Разбойники. Лешие. Черти. Маньяки всякие, – выдал таксист.
– Авось отобьюсь, – усмехнулся я.
– Оружие имеется? – поинтересовался таксист. Я покачал головой.
– Хочешь, монтировку продам? За три рубля, по закупочной цене. Скажу, утерял, а сам тебе отдам. Все не так страшно в лесу. А ты бы хоть газовик с собой носил. Или ракетницу.
– Давай свою монтировку, – усмехнулся я. От инопланетян и базука не поможет, да и черти вряд ли газового оружия испугаются…
– Очков у тебя нет? – спросил неравнодушный водитель.
– Каких?
– Ну, инфракрасных. По лесу ходить собрался, а очки не взял. Зачем же тебе фонарик, если очки удобнее?
– Не люблю, когда на глазах что-то болтается, – равнодушно ответил я. – Впрочем, очки бы не помешали. Проморгал. Продай мне, наверное, и очки. Есть?
– Есть, – кивнул таксист.
Став счастливым обладателем монтировки и очков ночного видения, я помахал водителю рукой и направился в лес. Желтая машина мигнула красными габаритными огнями и умчалась в сторону столицы.
Я брел между темных деревьев, сжимая в левой руке пакет с вещами, а в правой – монтировку. В инопланетян и активных чертей я не слишком верил, но лихой человек в лесу действительно мог встретиться. А монтировка у таксиста была что надо – в меру тяжелая, в меру длинная. Только от бандитов отбиваться.
Инфракрасные очки показывали окружающий мир совсем в других красках, нежели он выглядел в лунном свете. Яркие лунные блики не мешали отлично видеть даже го, что происходит под сенью самых густых деревьев. И как, имея такую технику, можно верить в леших и злобных инопланетян?
* * *
На базу я пришел в три часа ночи. Как ни странно, Макса не разбудил – со мной он соединился после первого же телефонного гудка. Но, впуская меня внутрь, бормотал нечто странное, заплетающимся языком. Похоже, был пьян.
– Полуночничаешь? – спросил я. – Антонина тоже не спит?
– Антонина, ишь, Антонина, – произнес Макс нараспев. – Тонька, попросту говоря. Зараза.
Все ясно. Поругался с девушкой, сейчас заливает горе.
– А ты видать тоже неплохо время провел? – пристально глядя на меня, спросил Макс.
Вот уж не ожидал от такого на вид интеллигентного юноши таких сальных намеков.
– Нормально провел, – холодно ответил я. – В делах.
– С шлюхами? Или с Лизкой? Впрочем, какая разница?
Последнее высказывание Макса мне совсем не понравилось. Его можно было истолковать по-разному. А в руках я все еще сжимал монтировку. Впрочем, пьяный молокосос сам не понимает, что несет. Завидует мне, или, скажем, не любит Лизу. Или, напротив, любит. Не пробивать же ему из-за этого голову?
– Иди спать, – сказал я.
– Фу-ты ну-ты, – фыркнул Макс. – Я не хочу спать. Я пить хочу! Предаваться греху и разврату…
«Ну, с развратом здесь напряженка», – подумал я про себя. А вслух сказал:
– Тогда я пойду.
– И никуда ты не пойдешь! – взвился Макс. – Выпей со мной! В твое время вроде все пили, а?
Как я вижу, сейчас тоже пьют, – ответил я, отодвигая в сторону несговорчивого парня.
Ложиться сейчас действительно глупо. Станет над кроватью и начнет завывать. Лучше уж сначала отправить спать его. Хотя бы и насильно.
– Не хочешь? – протянул Макс. – Я, можно сказать, нисхожу до него, лабораторного существа… А он, видите ли, не хочет!
– Сам ты лабораторное существо, – огрызнулся я, понимая, впрочем, что молодой человек, по сути, прав, как это ни обидно.
Макс побрел к буфету за бутылкой, я включил телевизор. Шла какая-то ночная программа. Ведущие в студии, волосатый парень и бритая наголо девушка, терзали хипповатого старца. Старец загибал что-то насчет всеобщей любви и равенства разумных существ и бессловесных тварей.
– Во правдолюбцы! – громко прокомментировал телевизионное действо Макс. – Сам таким был…
Последняя фраза звучала смешно. В его возрасте ностальгировать еще рано. А Макс, держа в руках бутылку с газированным алкогольным напитком (даже напиться не может, как настоящий мужик, а все туда же), присел на диван и стал откровенничать: