– Надо было прикончить тебя еще в Гадсмите! – процедил он сквозь зубы, будучи не в силах сдерживать ярость.
– Надо было… – согласился я, – но теперь несколько поздно сожалеть об упущенных возможностях. Как многое в жизни дается нам, сколько шансов предоставляет нам капризная судьба, и как многое мы упускаем, просто проходим мимо, не замечаем, не желаем увидеть, разглядеть, а потом нередко сожалеем об упущенном, и как грустно, как тягостно бывает, когда в будущем, соразмеряя свои возможности и то, что мы в результате получили, мы приходим к выводу, что все, что мы делали, что созидали…
– Прекрати, прекрати это издевательство! – вскричал Алкес, утратив самообладание. – Ты снова начал!
Я приблизился к столу и от души расхохотался ему в лицо. В это время у меня из носа нечаянно выпала зеленая слизь – наследие насланного Ламасом тумана – и шлепнулась на поверхность стола.
«Как неудобно. Теперь подумают, что я это специально сделал».
Я густо покраснел и поспешно отошел подальше, чтобы подобное, не дай бог, не повторилось.
– Вот всегда он так, – проговорил Алкес, – с самого детства, издевается над всеми, болтает не пойми что…
– И на стол сморкается? – поинтересовался герцог Мизерилла.
Преол сжал губы и скорбно кивнул Алкесу, словно говорил: «Мне тоже это знакомо».
– Чего тебе надо? – истерическим голосом спросил длкес. – Что, Пределы тебя побери, ты хочешь от нас? Зачем ты пришел сюда?
– Давно хотел тебя повидать, но случай только сейчас представился, – я усмехнулся.
– А я предупреждал! – заявил Преол и закивал, сохраняя самый скорбный вид, на какой только был способен.
Его предубежденность в отношении моего рвения к власти начинала меня раздражать. Я даже подергал серьгу. Да, сейчас я уже хотел власти над Стерпором, но такое желание возникло у меня только после того, как узнал, что Алкес решил меня уничтожить. Изначально в мои планы входило всего – навсего заручиться его поддержкой, чтобы наказать трусливого Преола за покушение на мою жизнь. Ведь негодяй нарушил не только верность узам крови, связывавшим нас, но даже элементарные правила гостеприимства…
Герцог Мизерилла некоторое время продолжал громко барабанить по столу костяшками пальцев, потом ему в голову пришла свежая мысль, лицо его просветлело, он усмехнулся и проговорил:
– Не понимаю, куда вы теперь денетесь? Дворец полон стражи, и сюда вот-вот должны подъехать другие монаршие особы! Не проще ли вам?..
– Другие монаршие особы? – заинтересовался я. – Вот с этого места поподробнее, пожалуйста…
Но герцог Мизерилла не пожелал вносить уточнения, он только хмыкнул и замолчал. Вместо него ответил Алкес.
– Ты сам нас вынудил, – сказал он, – если бы не твои далеко идущие планы…
– Да не было у меня никаких планов! – в ярости крикнул я.
– Да? – язвительно усмехнулся Алкес. – А что же ты тогда пришел сюда, прервал наш совет?
– Я пришел, – резко сказал я, – чтобы взять то, что мне принадлежит по праву.
Я говорил о фамильном мече, но все почему-то решили, что речь идет о королевстве.
– Вот-вот, – снова забормотал Преол, – а я говорил, говорил…
– А ну заткнись! – Я был близок к тому, чтобы прикончить его прямо сейчас, ухватил серьгу и стал ожесточенно ее дергать.
Думаю, в тот момент он сам не ощущал, насколько был близок к гибели. Спасло Преола неожиданное появление Ламаса.
– Эй, помогите мне спуститься, – послышался сверху знакомый скрипучий голос.
Я поднял глаза и увидел в проеме разобранной кладки лицо нашего проводника по королевскому дворцу. Колдун смотрел вниз с сомнением.
– Высоковато что-то…
– Варнан, помоги ему!
Кар приблизился и поднял вверх руки. Ламас встал на корточки и, придерживаясь за край рассыпавшейся даже под его слабыми пальцами плиты – дворец ветшал на глазах, – принялся осторожно опускать вниз худые ноги. Он повис на вытянутых руках, но, так и не достав до протянутой ему навстречу ладони гиганта, принялся дрыгать ногами и испуганно вскрикивать.
– Я же говорил – высоковато. Сейчас упаду и ушибусь.
– Прыгай, – посоветовал Варнан, но Ламас боялся отпустить руки и продолжал тянуться, пытаясь нащупать пальцами ног ладонь великана.
Варнан, наконец, устал ждать, подпрыгнул и резко дернул колдуна за лодыжки, тот вскрикнул и сорвался вниз. Великан ловко подхватил его и мягко опустил на пол.
– Вечно с тобой какие-нибудь проблемы, старикан! – проворчал он.
Оказавшись в комнате совещаний, Ламас с деловым видом огляделся, потом потер ладошки и радостно рассмеялся. Мне еще не приходилось видеть, чтобы он так странно хихикал.
– Ага, – проговорил колдун, приблизившись к столу, – ну что, попались, наконец, гады? Здравствуйте, ваше величество Алкес Мерзкий, и вы тоже, многонеуважаемый герцог Ян де Бонт. Вот и встретились, а? Давненько не виделись… Давненько… Я, признаться, уже и не надеялся… Хорошо, что у нас с вами есть Дарт Вейньет, не правда ли?
– Не правда, – буркнул Алкес. Ламас обернулся ко мне:
– А можно я кого-нибудь из них убью, милорд? Прямо руки чешутся, как хочется с ними посчитаться.
– Пока подождем с этим, – ответил я, – мне не очень нравится проводить время в одной комнате с трупами. А ты из этих, которые любят? Ну, не волнуйся, мы непременно убьем их! Только попозже.
Все четверо за столом совещаний заметно вздрогнули, не удалось сохранить самообладание даже хладнокровному Мизерилле. На его лице проступили красные пятна, а скулы заходили вверх и вниз, выдавая крайнюю степень волнения.
– Ты этого не сделаешь! – сдавленно произнес Преол. Мне показалось, что он находится на грани истерики.
– Конечно, сделаю, – ответил я, – ты будешь первым, потому что досаждаешь мне больше других…
– А-а-а! – Преол вскочил, но я положил руку ему на плечо и резко посадил на место.
У всех на глазах король Гадсмита разрыдался. По его белым щекам текли слезы, он растирал их кулаками, издавал время от времени сдавленные стоны.
– Держите себя в руках, ваше величество, – презрительно проговорил Мизерилла, – мы должны достойно принять смерть…
Его слова вызвали у Преола такой приступ отчаяния, что он неожиданно бухнулся мне в ноги и, пытаясь обхватить колени, запричитал:
– Пожалуйста, Дарт, я не хочу умирать, не хочу…
– Сядь на место, – испытывая острое чувство брезгливости, потребовал я.
Преол весь обмяк, продолжая рыдать, заполз на стул, уронил голову на стол и остался сидеть в этой трагической позе. Даже его собственный герцог Демос Мизерилла сморщился при виде жалкого состояния короля Гадсмита…