Самым сложным оказалось запихнуть Ворчуна в багажник. В конце концов ему велели забраться туда самому, а когда он улегся, мистер Белл вынул из него батарейки. Игрек отвернулся: ему вспомнился мертвый робот в кузове грузовика возле квартала технократов.
Потом кто-то вспомнил, что Шарлотте нужно специальное детское кресло в машину и только Ворчун знает, где его искать. Миссис Белл исчезла в доме и через некоторое время вернулась, торжественно неся перед собой Шарлоттино кресло. Еще несколько минут потребовалось на то, чтобы понять, как оно раскладывается, и справиться со старомодными застежками.
Наконец Флер и Гэвин, плотно прижавшись друг к другу, уселись на заднее сидение рядом с Шарлоттой, и тут обнаружилось, что Игреку места категорически не хватает. Дело кончилось тем, что роботу пришлось втиснуться между передним и задним сиденьями.
— Так Игреку будет совсем неинтересно, — заявил Гэвин. — Он первый раз едет в машине и ничего не видит.
— Всем хочется смотреть в окно, — возразила Флер. — Мы сто лет никуда не ездили.
— Пусть садится рядом со мной, — предложила миссис Белл. — Только чур не вертеться.
После нескольких неудачных попыток, во время которых машина фыркала и чихала, но упрямо отказывалась заводиться, они всё-таки тронулись в путь. Игрек заметил, что лицо мистера Белла расплылось в широкой улыбке.
— Собираешься вести сам? — спросила миссис Белл.
— Только вначале, пока не выедем на шоссе. Хочешь, могу дать тебе.
— Нет, спасибо. Я уж и забыла, как это делается…
Некоторое время они (в отсутствие других легковушек) с легкостью обгоняли попутные грузомобили.
— Осторожнее! — восклицала миссис Белл всякий раз, как ее муж выезжал на встречную полосу, но мобили сами отклонялись в сторону, предоставляя место для обгона.
Путешественники оставили позади Учебный Центр, где, как всегда по выходным, было полно народу, а затем обогнули квартал технократов. Гэвин поразился, как далеко он тянется, — по сути, это был настоящий небольшой городок.
Мальчик представил себе, что должны чувствовать Шрин и Эррол, глядя на великолепные дома, к которым их не подпускали патрульные роботы, высокие ограды и невидимые тепловые барьеры. Неудивительно, что мародеры так ненавидят технократов. Гэвин решил не думать об этом: вряд ли он когда-нибудь снова увидит этих ребят.
В любом случае, сейчас у него есть проблемы куда более насущные, например БДЦ-4. Что бы там ни говорили родители, он по-прежнему не доверял этим роботам. Конечно, он мог и ошибаться — сколько раз уже ошибался! — но где-то глубоко внутри у него засело твердое убеждение: тут дело серьезное. Гэвин покосился на сестру. Разделяет ли она его опасения? Но Флер с отсутствующим выражением смотрела в окно.
Миновав квартал технократов, машина выехала на автостраду: три ряда блестящего гудрона. Здесь грузомобилей уже не было. Иногда мимо проносились другие легковушки, но движение было настолько свободным, что водителям не составляло труда держаться на приличном расстоянии друг от друга.
— Совсем как на заре автомобилестроения. Во всяком случае, так мне рассказывал дедушка, — вздохнула миссис Белл. — Дороги были полупустыми, и люди совершали автомобильные прогулки просто так, удовольствия ради.
— В этом смысле мы не слишком от них отличаемся, — заметил ее муж. — Особенно если учесть, что бензина всего две канистры.
Гэвин разглядывал проносящиеся мимо машины. Одни были такими же допотопными, как и у них, созданными еще во времена, когда бензин экономить не приходилось. Другие же, без труда обгонявшие этих ветеранов, напоминали сегодняшние мобили, только были гораздо больше и изящней. Они легко и бесшумно скользили по дороге. У большинства окна были тонированы, так что Гэвин не мог разглядеть сидящих внутри людей. Как пить дать, технократы, подумал он.
— Вот откуда мы получаем топливо, — сказал мистер Белл. Он перевел управление на автопилот и теперь мог свободно смотреть по сторонам. Все, кроме спящей Шарлотты и погруженной в свои мысли Флер, посмотрели в сторону, куда показывал отец.
Чуть в стороне от дороги возвышалась ажурная башня, под сенью которой приютилось несколько складов. Отряд незрячих роботов-шахтеров маршировал по направлению к небольшим холмикам, виднеющимся в отдалении.
— Многолетние залежи пластиковых отходов, — пояснил мистер Белл. — Ящики, игрушки, миски, компьютеры, лампы, тюбики из-под зубной пасты… Ждут своей очереди — когда их откопают и превратят в топливо.
Гэвина давно уже волновал один вопрос.
— А почему вторичное топливо такого плохого качества? — спросил он. — Неужели ученые не могут придумать технологию получше?
— Ты прав, — согласился отец. — Но, оказывается, это не так легко. К тому же денег на эти исследования выделяется очень мало. Куда больше уходит на изобретение новых роботов и других типов топлива…
— Для технократов, — вставил мальчик.
— Рано или поздно все эти новинки дойдут и до нас. Уверен, когда ты вырастешь, на Земле будет уйма дешевого и чистого топлива.
Игрек задумался: интересно, каково это — быть роботом-шахтером, откапывающим пластик из-под земли. Наверное, быстро изнашиваешься.
— А что делают с другими отходами? — спросил он, невольно вспоминая мертвого робота.
— Отправляют в космос, — ответил мистер Белл. — Подальше за земную орбиту.
Все примолкли, представляя себе мириады предметов, бесшумно плывущих в космической пустоте. Тем временем холмы скрылись вдали.
— Дети, а вы помните песни, которые мы с вами пели, когда вы были маленькими? — спросил мистер Белл.
— Я помню, — неожиданно отозвалась Флер. — «Из чего только сделаны мальчики…».
— О нет! — застонал Гэвин. Но неожиданно для самого себя — то ли вспомнив о веселых деньках своего детства, то ли просто потому, что было так приятно широко открывать рот, впуская в легкие побольше чистого свежего воздуха, — мальчик поймал себя на том, что присоединился к поющим.
Игрек вежливо слушал. Он решил, что пение — всего лишь музыкальная разновидность речи. Однако, судя по лицам Беллов, эта разновидность была куда более приятной. Игрек задумался, как они это делают: то повышают, то понижают голос, точно скачут вверх-вниз по ступенькам лестницы. Ему вспомнилась музыка, которую он слышал в отеле, вспомнились танцующие роботы. Это воспоминание оказалось не слишком приятным… Но любопытство оказалось сильнее. Открыв рот, Игрек попробовал воспроизвести несколько нот.
Мистер и миссис Белл ободряюще кивнули ему и затянули новый куплет. Игрек ловил слова на лету: «Из чего только сделаны мальчики…» С одной стороны, всё, вроде, было понятно — но с другой, что это означает? Казалось, Беллов это совершенно не волновало. В конце концов Игрек тоже перестал задумываться над смыслом слов и всецело отдался пению.
— Тебе понравилось? — спросила миссис Белл, когда они допели песню до конца.