— Прошу прощения, что вмешиваюсь, — произнес чей-то голос у них за спиной. Обернувшись, Беллы увидели дружелюбно улыбающегося солдата. — Полковник хочет провести здесь рабочее совещание. Так что, если не возражаете…
Миссис Белл повела мужа и детей в бар.
— Там потише и можно смотреть новости по комму, — сказала она.
Пол в баре был вымощен серебристой плиткой. Вокруг изящных серебряных столиков стояли оранжевые кресла. Хотя на дворе был ясный день, бар тонул в полутьме: его освещали лишь свечи да тускло горящие галогенные трубки вдоль стен.
К Беллам подошел управляющий.
— Должен же кто-нибудь обслуживать клиентов, — извиняющимся голосом проговорил он, протягивая меню.
Список изобиловал всевозможными экзотическими напитками. Учитывая экстренность ситуации, Гэвин и Флер решили особо не привередничать.
— Мне, пожалуйста, пива, — попросил мистер Белл.
— А мне красного вина, — сказала миссис Белл.
На противоположной стене зажегся экран коммуникатора. Громко заиграла музыка. Управляющий принес напитки. «Венецианская серенада» Гэвина оказалась смесью соков из лесных ягод. Флер заказала «Звездочет»: в высоком стакане с газировкой взрывались шарики яблочного сока. Едва дети сделали по глотку, как диктор на экране начал зачитывать новости.
— Корпорация Жизни подтверждает, что в связи с неожиданным агрессивным поведением БДЦ-4 принято решение отключить всех роботов этой серии от источников питания. БДЦ-4 начали выпускать около месяца назад. Тогда Корпорация Жизни утверждала, что это технологический прорыв, так как БДЦ-4 способны понимать человеческие чувства и эмоции. Сейчас у нас на связи министр технологии. Добрый день, госпожа министр. Скажите, насколько тревожной представляется вам сложившаяся ситуация?
На экране появился залитый солнечным светом офис, из окон которого открывался великолепный вид на реку. За широким письменным столом сидела безупречно одетая дама.
— Должна вам сказать, что в мире сейчас функционирует совсем немного БДЦ-4, — сказала она, очаровательно улыбнувшись. — На протяжении последнего месяца они проходили испытание в частных домах и на некоторых предприятиях.
— Как, например, нефтяные скважины? — подсказал ведущий.
— Да, в одной-двух странах. Но этих роботов никогда не использовали на таких жизненно важных объектах, как больницы, транспорт, водоснабжение… Все эти службы по-прежнему управляются роботами, безопасность которых доказана многолетним опытом эксплуатации.
— Вы можете подтвердить, что на данный момент отключены уже все БДЦ-4?
— Большинство. Насколько я понимаю, еще нескольких роботов предстоит отключить. Этим занимаются прямо сейчас, но процесс может занять некоторое время. Однако могу вас заверить: общественной безопасности ровным счетом ничего не угрожает. — Она снова улыбнулась — на сей раз еще лучезарнее прежнего.
— Спасибо, госпожа министр. — Ведущий повернулся к зрителям. — Еще через пару минут мы сможем узнать мнение главного робототехника Корпорации Жизни. Тем временем мы свяжемся с нашими новостными службами по всему миру, чтобы убедиться, что БДЦ-4 и в самом деле отключены…
— Отлично, — удовлетворенно проговорила Флер. — Надеюсь, Корпорация сумеет объяснить, что произошло.
— Не думаю, что они скажут что-нибудь конкретное, Флер, — предупредил ее отец. — Видишь ли, большинство новостных программ принадлежит Корпорации Жизни. Так что ведущий будет задавать только те вопросы, ответы на которые, по мнению Корпорации, нам следует знать.
Флер удивленно уставилась на отца.
— Но как же тогда выяснить правду?
Мистер Белл пожал плечами.
— Рано или поздно она всё равно просочится в коммуникатор. Но в виде большой головоломки: это будет множество разрозненных кусочков информации, которые надо сложить вместе, а еще больше таких, которые вообще ни во что не складываются.
— Хотя конкретно в данном случае, — добавила миссис Белл, — мы, кажется, находимся в самой гуще событий. По крайней мере, можем лично наблюдать, что происходит…
— Смотрите! Это же профессор Огден! — завопил Гэвин, всё это время не отрывавший глаз от экрана коммуникатора.
— Вот это да, — удивился мистер Белл. — С каких это пор он стал главным робототехником Корпорации Жизни?!
— Тссс! — шикнул на них кто-то из соседей.
— Профессор, — начал ведущий, — можете ли вы объяснить, почему БДЦ-4 испортились?
Профессор Огден сидел в роскошном кожаном кресле. Казалось, его куда более занимает узор на ковре у него под ногами, чем заданный диктором вопрос.
Наконец профессор поднял глаза и мягко произнес:
— Если позволите, «испортились» — не совсем подходящее слово. Оно предполагает, что эти роботы чем-то плохи. Старая история, верно? Робот, восставший против своего создателя… Мы любим себя запугивать — еще со времен Франкенштейна [13] !
Он усмехнулся.
— Боюсь, что истина заключается несколько в ином. Мы должны признать, что, по мере того как роботы становятся всё умнее, их всё больше волнует собственное благополучие. Повторяю, собственное, а не наше с вами. А значит, мы должны постоянно совершенствовать наши системы безопасности. Иначе говоря, тот, кто создает роботов, и должен отвечать за их поведение.
Журналист подался вперед.
— Вы хотите сказать, что в агрессивном поведении БДЦ-4 виновата Корпорация Жизни?
— Без сомнения, — твердо ответил профессор. — Это печальная история о честолюбии и гордыне.
Он умолк и снова вперил взгляд на ковер.
Похоже, ведущий не знал, как продолжать разговор. Он покосился на небольшой экран у себя на столе.
— Корпорация Жизни только что назначила вас главным робототехником. Однако, насколько я понимаю, в прошлом вы уже работали на Корпорацию. Что вы можете сказать нам про роботов серии БДЦ?
Профессор поднял голову.
— Я принимал участие в создании первого поколения БДЦ, но мне не нравились методы моих коллег. Видите ли, обычные роботы напичканы всевозможной информацией о мире, но они не обладают способностью понимать, анализировать ее. Я же глубоко убежден, что, если наделить робота способностью испытывать эмоции, он будет доходить до всего собственным умом, как это делают дети, а заодно научится сопереживать другим, различать, что хорошо, а что плохо. У него, если можно так выразиться, появится совесть.