— Экки, сын Джеррарда, это ты? — К ее радости примешивались тревога и неуверенность, но любопытство оказалось сильнее. — Ты приехал сюда из Аннан-Хауса или из Данвити-Холла?
— Из Данвити-Холла, миледи. Я теперь служу леди Данвити. Вот уж два года.
— Значит, Мейри в Данвити-Холле?
— Да, то есть она там была, когда я уезжал. Они едут сюда, чтобы пообедать у вас.
— Все? Значит, и леди Исдейл тоже?
— Да, и Максвелл.
— Вот как, — сказала Фиона, уловив движение позади слуги.
Подошел Дикон, и она представила ему посланника:
— Милорд, это Экки, сын Джеррарда, он в услужении у моей сестры. Его отец — капитан охраны в Аннан-Хаусе. Экки говорит, что у нас к обеду будут гости — целая толпа. Думаю, мне нужно хорошенько подготовиться. — Она взглянула на Керкхилла выжидательно, затем с надеждой.
Прекрасно зная, на что она надеется, Керкхилл отправил Экки на кухню «пропустить глоток-другой», и сам плеснул себя эля из кувшина на столе.
Затем обратился к Фионе:
— Слуги давно ожидали этого визита, с тех пор как мы узнали о скором возвращении вашей сестры. Признаюсь, не думал, что она так скоро соберется сюда. Но, разумеется, здесь ее ждет теплый прием.
— Однако я должна…
— Фиона, я отлично знаю, что вам хочется самой проследить, чтобы все было готово к приезду гостей. Но Экки сказал, что компания отправится в путь не раньше чем все успеют позавтракать.
— Может, они позавтракали еще на рассвете.
— Сомневаюсь. Видите ли, я ваших родственников, конечно, не знаю, однако чем больше компания, тем труднее всех собрать в условленное время.
— Помилуйте, миледи, — подала голос Флори. — Ваша матушка наверняка еще не встала с постели.
Фиона бросила на нее сердитый взгляд, но вмешался Керкхилл:
— Дорога займет у них никак не меньше двух часов. Поэтому у вас полно времени… А теперь, когда мы все решили, — он улыбнулся, — можем наконец поговорить. Не будем тянуть.
— Но…
— Мы можем поговорить на террасе. Я буду ждать вас там. Если хотите, возьмите с собой Флори.
Керкхилл встал из-за стола, бросив напоследок взгляд, который ясно сказал ей: не стоит и пытаться отложить этот разговор. Затем он направился на террасу.
Фиона смотрела ему вслед, чувствуя, как растет в ней раздражение. Она-то надеялась, что приезд толпы гостей поможет ей хотя бы ненадолго отложить тягостный разговор, но Керкхилл обратил ситуацию в свою пользу, не оставив ей даже маленькой лазейки. Ее так и подмывало взять и отправиться по своим делам. Однако брошенный Керкхиллом напоследок взгляд предупреждал ее, что лучше не своевольничать.
У Дикона был свой, особый способ повелевать. Как бы там ни было, Фионе не хотелось вызывать его недовольство.
— Мне пойти с вами, миледи? — осторожно спросила Флори.
— Не надо, — ответила Фиона неожиданно резко.
— Но я отлично знаю — ваша матушка сказала бы, что не следует оставаться с ним наедине.
— Может, и так. — Фиона напомнила самой себе, что она давала обещание не грубить. — Однако хозяйка здесь я, Флори, а не моя уважаемая матушка. Керкхилл несет ответственность за нас всех, поэтому не случится ничего страшного, если я время от времени буду видеться с ним наедине. Как раньше с отцом или… со старым Джардином.
— Да, но лэрд вам не отец и не свекор.
— Нет, разумеется, хотя иногда ведет себя так, будто он мне отец.
Больше она ничего не собиралась говорить, и Флори, послав ей задумчивый взгляд, сказала:
— Пойду велю, чтобы принесли воды и приготовили ванну. Ручаюсь, вам и волосы захочется вымыть, не так ли?
Фиона чуть не сказала, что на это у нее не останется времени, однако сдержалась. Флори и Дикон, в общем, были правы: Мейри и ее отряд отправятся в путь не так скоро, как им бы хотелось.
Поэтому она сказала только:
— Я не задержусь, Флори. Одна ногатам, другая здесь.
— А лэрд не рассердится? — поинтересовалась Флори.
Фиона взглянула на нее укоризненно. Напрасно — Флори так и смотрела на нее во все глаза.
— Он не сердится, Флори. Его просто разбирает любопытство насчет одного дела, и, по правде говоря, я его не виню. Однако мне ужасно не хочется с ним говорить.
— Что ж, тогда вам полегчает, как закончите разговор, — попыталась утешить ее Флори.
Фиона не ответила. Впрочем, и есть ей тоже расхотелось.
Она поднялась из-за стола. У нее было такое чувство, что ей снова предстоит тяжелый допрос отца. Пора идти на террасу.
Керкхилл почувствовал ее приближение еще раньше, чем услышал легкие шаги. В последний раз поворошив огонь в камине — пламя уже достаточно разгорелось, — он встал и повернулся, чтобы ее встретить.
Войдя, Фиона протянула руку, чтобы закрыть дверь.
— Оставьте ее открытой, — сказал он. — Мы будем разговаривать здесь, и нас никто не услышит. Думаю, именно здесь, на террасе, нам и следует встречаться для разговоров с глазу на глаз. Кто бы ни увидел нас, вряд ли подумает что-то дурное, поскольку дверь будет открыта. Садитесь же, — предложил Керкхилл, указывая на стул с высокой спинкой, стоявший в нише окна. — Как вам кажется, вы готовы рассказать, что видели в том сне?
— Вероятно. Но может быть, сначала поговорим о другом? — спросила Фиона, усаживаясь на предложенный Керкхиллом стул.
— Вы хотите обсудить со мной что-то еще?
— Нет, но… Я подумала, может быть, о Джардинах, о Спедлинсе или…
— Послушайте, Фиона, дело только осложнится, если мы станем ходить вокруг да около или вы попытаетесь сменить тему разговора. Единственный путь облегчить душу — это выговориться и выбросить из головы. Итак, что скажете?
Фиона молча смотрела в окно. Керкхилл начинал терять терпение. Наконец она взглянула на него и сказала:
— Мне снилось, как я хоронила Уилла.
В душе Фионы все сжалось, когда она услышала, как сама произносит вслух эту жуткую фразу. Однако слова были сказаны и повисли между ними в воздухе как паутина.
— Лучше начать с самого начала, — предложил Керкхилл. Он придвинул стул для себя, сел на него верхом лицом к Фионе и сложил руки поверх спинки. — Что было сначала, помните?
Фиона смотрела на руки, пытаясь вспомнить. Кое-что уже успело забыться, словно подернулось дымкой.
— Я была на холме, в лесу, — начала она. Правильно, так оно и было. — Сначала, кажется, был день, потому что я видела дикие цветы, яркие, разноцветные. Было очень красиво.
Она снова умолкла, вспоминая. Что же было дальше?