— Потому что я дорог тебе, — пробормотал он.
Тилли долго молчала, и он почувствовал комок, подступивший к горлу.
— Ведь это так? — прошептал Питер.
— Конечно, так. Я же уже призналась тебе в своих чувствах. — Тилли слегка тряхнула головой, как будто пыталась навести порядок в путаных мыслях. — Но почему я должна ждать? Почему мы не можем сразу пожениться?
На мгновение Питер растерялся. Неужели Тилли настолько наивна, что не понимает, в каком положении он находится? Все это время Питер страшно страдал от того, что беден и вынужден искать себе богатую жену, а Тилли, оказывается, не замечала его состояния.
— Я не смогу обеспечивать тебя, — упавшим голосом произнес Питер. — Тебе следует знать об этом.
— Не говори глупостей, — с улыбкой промолвила Тилли. — У меня есть приданое, и мы…
— Я не собираюсь жить за твой счет! — перебил ее Питер.
— Но почему?
— Потому что у меня есть гордость.
— Но ты же сам говорил, что приехал в Лондон, чтобы жениться на девушке с деньгами, — возразила Тилли.
На скулах Питера заходили желваки.
— Я не желаю жениться на тебе из-за денег.
— Но ведь ты женишься на мне вовсе не из-за приданого, — мягко промолвила Тилли. — Правда?
— Конечно, правда. Тилли, ты прекрасно знаешь, как ты мне дорога.
— В таком случае не проси меня о том, чтобы я ждала несколько лет, — решительным тоном заявила Тилли.
— Ты заслуживаешь более счастливой жизни, нежели та, которую я могу тебе предложить.
— Позволь мне самой судить об этом. Питер видел, что Тилли сердится. Она не была раздражена или обижена на него, она просто злилась.
Он считал Тилли наивной. Она не знала, что такое нужда. Она привыкла к тому, что ею восхищались в обществе, что ее боготворили, обожали, любили, окружали вниманием. Тилли трудно было представить себе мир, в котором люди шептались бы у нее за спиной, показывали на нее пальцем и воротили от нее нос.
И, конечно же, Тилли была уверена, что родители никогда не отрекутся от нее и выполнят любую ее прихоть.
Но Питер знал, что родные не позволят Тилли выйти за него замуж, а если она будет настаивать на этом, они отрекутся от нее, лишив приданого. Питер не питал иллюзий на этот счет.
Семья Тилли была богата и знатна, Питер был неровня ей.
— Ну, хорошо, — промолвила Тилли, нарушая установившееся молчание, — если ты не хочешь жить на мои деньги, я готова отказаться от приданого. Обойдусь без него, у меня скромные запросы.
— В самом деле? — протянул Питер.
Он не хотел, чтобы в его голосе звучала издевка, но все же не смог скрыть насмешки.
— В самом деле! — с вызовом воскликнула Тилли. — Лучше я буду бедной и счастливой, чем богатой и несчастной!
— Тилли, ты всегда была богатой и счастливой, и вряд ли ты понимаешь, что такое жить в бедности…
— Прекрати говорить со мной покровительственным тоном! — потребовала она. — Ты можешь отказаться от меня, оставить меня, но не смей относиться ко мне снисходительно!
— Я не собираюсь предлагать тебе жить на мои доходы, — чеканя каждое слово, произнес Питер. — Вряд ли Гарри понравилось бы то, что его сестру обрекают на нищету.
— Так, значит, все это из-за Гарри? — ахнула Тилли.
— Черт возьми, Тилли, ты неправильно меня…
— Я все правильно поняла! Ты откладываешь свадьбу из-за дурацкого обещания, которое дал Гарри перед смертью!
— Тилли, прекрати…
— Нет уж, теперь будь добр, выслушай меня до конца!
Ее глаза горели яростью, плечи трепетали. Она была прекрасна в эту минуту гнева, и Питер залюбовался бы ею, если бы у него не щемило сердце.
— Ты же говорил, что я тебе дорога, — продолжала негодовать Тилли. — Но если это так, то ты должен больше заботиться о моем душевном состоянии, а не о том, как сдержать данное Гарри слово. Он умер, Питер. Умер!
— Я знаю это лучше, чем кто-либо другой, — глухо промолвил Питер.
— Ты никогда не задумывался о том, кто я на самом деле, какая я! Для тебя я всегда была всего лишь сестрой Гарри, глупенькой младшей сестрой, о которой ты обещал заботиться…
— Тилли…
— Не смей произносить мое имя! Не смей разговаривать со мной до тех пор, пока не узнаешь, кто я на самом деле!
Питер беззвучно пошевелил губами. Он так и не нашелся, что ответить Тилли. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, застыв на месте, словно два истукана.
В конце концов, Тилли резко повернулась и быстро двинулась прочь, время от времени переходя на бег. Через несколько минут ее конюх подвел к Питеру его лошадь и, не говоря ни слова, передал ему поводья.
Питеру стало не по себе. Эта сцена как будто подвела черту под их отношениями. «Забирай свою лошадь и уходи…» — именно это хотела сказать Тилли своим жестом.
Питер с горечью осознал, что это был самый ужасный момент в его жизни.
«Бедный мистер Томпсон! Бедный, бедный мистер Томпсон!
Эти слова отныне приобретают новое значение, не правда ли?»
«Светские заметки леди Уислдаун».
17 июня 1816 года
Ему не следовало приезжать сюда.
Питер не желал видеть реконструкцию сражения при Ватерлоо. Ему вполне хватило самого сражения, в котором он участвовал. Он понимал, что версия битвы, предложенная принцем-регентом, вряд ли воспроизведет все ужасы кровавой реальности. И, тем не менее, Питеру претило то, что сцены смерти и разрушений власти хотят превратить в развлечение, посмотреть которое придет весь Лондон.
Развлечение… Питер тряхнул головой, испытывая отвращение к тому, что происходило у него на глазах. Все аллеи садов Воксхолла были заполонены лондонцами разных сословий. Они смеялись, шутили, громко разговаривали. Большинство из них не обращали никакого внимания на разыгрываемое неподалеку сражение. Вряд ли они знали, что в сражении при Ватерлоо погибло пятнадцать тысяч человек. Это, не считая вражеской армии.
Но, несмотря на все свое недовольство происходящим, Питер все же приехал сюда. Заплатив два шиллинга, он вошел в сады и двинулся по аллее. Его интересовали, конечно, не газовое освещение, не фейерверки и не сама реконструкция битвы.
Питер явился сюда, чтобы увидеть Тилли. Еще до ссоры она попросила Питера сопровождать ее в Воксхолл. И он сомневался в том, что Тилли поменяла планы из-за размолвки.
По словам Тилли, ей нужно увидеть реконструкцию хотя бы для того, чтобы в душе навеки попрощаться с погибшим братом. Поэтому Питера не покидала уверенность, что она находится здесь.