— Мари, возвращайся. Мне одному не дотащить Дрейка.
Она появилась из мглы спустя несколько секунд. К счастью, шлюз отделяемого модуля располагался неподалёку.
С трудом приподняв Энтони, они вдвоём потащили его к шлюзу.
Хорошо всё то, что хорошо кончается.
Когда внешний люк встал на место, в шлюз начал автоматически нагнетаться воздух. Это означало, что внутренние системы модуля находятся в рабочем состоянии.
Ян, дождавшись, пока давление достигнет половины установленной нормы, начал расстёгивать скафандр Дрейка.
Спустив рукав с плеча андроида, он рывком разорвал шов одежды, обнажая смонтированную в районе «ключицы» миниатюрную панель ручного ввода команд.
— Мари!
Она уже протянула руку, касаясь пальцем в толстой, неудобной гермоперчатке нужного сочетания сенсоров.
Внутренний люк с шипением уполз в сторону, открывая доступ к отсекам аварийного сегмента «Европы», но ни Мари, ни Ян даже не посмотрели в ту сторону — их взгляды были прикованы к индикаторам крохотной панели управления.
Шли томительные секунды ожидания.
Наконец один за другим вспыхнули три жёлтых точечных индикатора.
Система реактивировалась.
Жёлтый цвет означал начало процесса загрузки данных. Не факт, что она пройдёт успешно, но первыми должны включиться системы питания нейромодулей.
— Заходим. Внутрь.
Они опять приподняли Энтони, переместив его в коридор, начинающийся сразу за люком, который, как только шлюзовая камера освободилась, автоматически встал на место.
Наконец на крохотной панели один из индикаторов сменил свой цвет на зелёный.
— Есть питание… — облегчённо вздохнула Мари.
— Странный модуль… — Ян шёл по коридору, сканируя расположенные за переборками помещения. Мари оставалась подле шлюза, ожидая, когда заработают сервоприводы Энтони.
— Что ты видишь?
— Похоже на склад. За переборками расположены ёмкости с химическими веществами.
— Досадно.
— Не знаю… В этом должен быть какой-то смысл. Иначе к чему транспортировать через бездну пространства химические элементы, которые вполне можно добыть на колонизируемом мире?
— Возможно, ты прав. — Мари на секунду умолкла и вдруг радостно сообщила: — Порядок! Энтони очнулся!
— Отлично. Я двигаюсь дальше по коридору. Ищу отсек управления. Как только сможете — присоединяйтесь.
Отсек управления откровенно удивил Ковальского.
Во-первых, его стены оказались неровными, они выступали внутрь поста непонятными полусферическими вздутиями. Во-вторых, тут, кроме автономной системы навигации, располагались мощные терминалы, соединённые в локальную сеть.
И, наконец, в-третьих, на панели управления, между сиротливыми сигналами резервного питания, был закреплён бросающийся в глаза блок памяти, соединённый со сложным устройством голографического воспроизведения.
Как будто его нарочно оставили на виду, — подумал Ян.
В коридоре за дверью раздались шаги, и в отсек управления вошли Мари с Дрейком.
— Ты как?
— В порядке… — Энтони слабо улыбнулся и тут же спросил: — Нашёл что-нибудь?
— Сейчас посмотрим. — Ковальский многозначительно указал на терминалы и запоминающее устройство. — Похоже, всё это специально оставили на видном месте.
Он протянул руку, коснувшись сенсора воспроизводящего устройства.
Аварийный свет в отсеке мигнул, и вдруг голографическая проекция заполнила собой весь объём помещения, полностью изменив его форму и содержание.
— Мой бог… — выдохнула Мари, — это же…
Борт колониального транспорта «Европа»
Сумасшествие.
Бред.
Третий год полёта сквозь бездну…
Проснувшись, Андрей лежал, уставившись в низкий потолок тесной каюты, боясь пошевелиться, чтобы не разбудить Беат.
Вот и она вздрогнула во сне, застонала, потом вдруг затихла, но её дыхание не стало ровным.
— Уже не спишь?
Вместо ответа она встала.
Два шага вдоль откидной койки, шелест отодвигаемой двери, и в смежном помещении, больше похожем на встроенный шкаф, раздался шум воды.
Они постепенно сходили с ума, переставали понимать друг друга…
Сон окончательно ушёл. Посмотрев на монитор кибернетической системы, Андрей встал, машинально отметив, что проспал всего пару часов.
Болела голова.
Помещение казалось душным, хотя это являлось иллюзией — регенератор исправно шелестел, подавая в тесную каюту свежий воздух.
Он заказал бытавтомату кофе, натянул одежду и сел за терминал, привычно положив пальцы на раскладку сенсорной клавиатуры.
За тонкой перегородкой тихо шелестела вода.
Пальцы сами пробежали по сенсорам, и вслед за этим движением на экране появилась строка текста.
Диктовать не хотелось, он размышлял, делился сокровенным с незримым собеседником.
Я, Андрей Дибров, капитан Российского национального агентства астронавтики…
Выстрел грянул оглушительно, неожиданно.
Дибров даже не вздрогнул, лишь повернул голову. Так и есть: интерком включён на приём громкой связи.
— Что там? — раздался из душевой голос Беат.
Андрей заставил камеру повернуться, но участок коридора, откуда транслировался звук выстрела, уже опустел. Лишь на полу валялась гильза, к которой подползал робот-уборщик.
— Наверное, Онжилай развлекается. Вряд ли это прорыв. Сейчас схожу, посмотрю.
Кольцевой коридор жилой палубы «Европы» проходил по наибольшему диаметру вращающейся части корабля. Искусственная сила гравитации здесь равнялась восьми десятым земного эталона.
Дибров передвигался бесшумно, осторожно — сказывалась практика, полученная во время службы в ВКС России, — пока не услышал голоса:
— …Я хочу знать, куда мы летим. Ты врубаешься? Всего лишь назови место назначения и имя того урода, кто заказал для меня билет!..
Андрей выглянул из-за выступа переборки.
Дела обстояли скверно. Он увидел двух андроидов, занявших выгодные позиции напротив шлюза.
На полу в луже крови лежало тело Толмачева — бывшего главного инженера марсианского проекта корпорации «Фон Браун».
Он уже не дышал, даже не вздрагивал в конвульсиях.
Из-за приоткрытого внутреннего люка шлюзовой камеры раздался голос Онжилая:
— Я скажу, куда ты летишь. — Вслед словам раздался звук автоматически вставшего на боевой взвод затвора. По характерному шелесту Андрей определил — полуавтоматический «гервет». Оружие, разработанное концерном «Новая Азия» специально для применения в условиях Марса. — Ты направляешься в ад.