– Хитро, – оценил Палач. – Так что, Дайлис победил в Войне?
– По большому счету – да, – подтвердил Судья. – Потери – и свои, и противников – шли ему на баланс. Он всех просто количеством задавил. Хотя Арлекиновы инсекты его ощутимо потрепали. Настолько ощутимо, что он отошел обратно в Лиаду. Вот на том Война и закончилась, с тех пор какое-то шаткое перемирие уже лет сто…
– У Дайлиса, насколько я помню, идея фикс – победить всех остальных, – задумчиво произнес Палач. – После этого мы его, стало быть, вот тут же и выпустим из заточения. Ладно, пес с ним, с Дайлисом. Что там Арлекин и Эми?
– Эмми, как обычно, развратничает с кем попало. Меняет тела, прячется от всех подряд. Арлекин затаился. Собственно, ради него я тебя и разбудил.
– Я уже догадался, – бесстрастно произнес Палач. – Выкладывай, что там.
– Есть подозрения, что Арлекин занимается саботажем, – мрачно проговорил Судья. – Он не хочет выбираться сам и, что самое плохое, не хочет, чтобы выиграл хоть кто-то другой. Твердо не уверен, но, кажется, он задумал какую-то широкомасштабную интригу. В последнее время участились странные выбросы разнородных сил, наши божки словно с цепи сорвались – громоздят одну глупость на другую. В общем, подозреваю, что именно Арлекин стоит за всем этим. Я знаю, у тебя с ним очень своеобразные отношения, но – разберись с ситуацией и доложи мне, хорошо?
– Задание понял, командир, – иронично козырнул Палач. – Разрешите исполнять?
– Э-э… ну исполняй. Ты к чему это? – непонимающе нахмурился Судья.
– К тому, что если разрешаешь исполнять, то пошел тогда на фиг с холма, – с какой-то веселой злостью пояснил Палач. – Работать буду.
– А… хорошо-хорошо, работай, – поднял руки Судья. – Не мешаю. Свяжись, если будет нужно.
– Заметано, – отрешенно пробормотал Палач, разыскивая что-то взглядом среди расколотой гранитной скорлупы.
Пока Судья спускался обратно в деревню, освобожденный из каменного плена тщательно обшарил осколки. Ни обрывки истлевшей одежды, ни ржавое лезвие сломанного меча не привлекли его внимание. Прошло почти десять минут, пока он наконец не воскликнул: «Есть!»
В руках у Палача оказался каменный кулон на ржавой цепочке. Недолго думая, он отсоединил цепочку и завязал волосы, чтобы не лезли в глаза; кулоном же со всей силы ахнул о постамент. Хрупкий камень раскрошился в пыль, но, странное дело, эта пыль и не думала оседать вниз. Напротив, она взвихрилась в воздухе маленьким смерчем, стремительно крутящимся на месте. Палач внимательно смотрел на него, чертя перед собой какие-то знаки. Постепенно по смерчику начали проскакивать электрические разряды, через некоторое время слившиеся в одну непрерывную сетку маленьких молний.
– Арлекин, – тихо сказал Палач.
Смерч затрещал, заискрил, но ничего более не произошло.
– Арлекин! – рявкнул Палач. – Вацлав!
Смерч выбросил веер искр во все стороны, и над ним задрожал воздух. В мареве появилась картинка.
Собственно, до этого Палач наблюдал Арлекина в разных видах: хоть в халате со скальпелем, хоть на сцене, в колпаке с бубенцами. Поэтому он был внутренне готов ко всему… кроме, пожалуй, такого.
Картинка над смерчем напоминала кошмар пуританина: на огромной постели переплелось с полдесятка голых тел, двигавшихся в едином ритме. Люди, инсекты, а эта, с серой кожей, наверняка из дайлисовских живых мертвецов…
– Где Арлекин?! – крикнул Палач, окончательно разозлившись. – А ну пошли все на хрен отсюда!
Любовников словно ураганом разметало с постели в разные стороны, и Палач наконец увидел Арлекина.
Если бы кто-то мог сейчас на них посмотреть со стороны, он поразился бы, насколько похожи эти существа. У обоих худые тела со странным для человека рисунком мускулатуры и очень бледной кожей. Да и если сравнивать лица, опытный взгляд нашел бы много общего.
– Здравствуй, Вацлав, – недобро нахмурившись, сказал Палач. – Извини, что отрываю.
– Кого я вижу, иххи-хи! – радостно захихикал Арлекин, садясь на постели. – Анджей, братишка! С возвращением!
– Что ты там опять творишь? Меня разбудили, чтобы разобраться с твоими шалостями.
– Я? – округлил глаза Арлекин, прижимая руки к груди. – Да ты сам видишь, что я тут творю, иххи-хи-хи… Присоединяйся, если где-то поблизости. – Арлекин похабно подмигнул и словно невзначай добавил: – Кстати, где ты?
– Вот так я тебе и сказал, – ухмыльнулся Палач. – Знаешь, Вацлав, в этом мире полно идиотов, но мы в их число не входим. Поэтому слушай меня и делай выводы, – голос говорившего стал жестким, ухмылка пропала с лица, и он прищурился. – Что бы ты там ни задумал, я узнаю. И приму ответные, скорее всего, весьма жесткие меры. Поэтому лучше признайся сам и сразу. Я просто сильнее тебя, братишка, ты же знаешь.
– А вот и посмотрим, кто сильнее, – вернул усмешку Арлекин. – Ты мне еще ответишь за прошлый раз. Я почти собрал установку, столько сил вбухал… до сих пор обидно!
– Пока я здесь, ты отсюда не убежишь, понял? – веско сказал Палач. – Но, если хочешь опять поиграть, – поиграем.
– Между прочим, в «Черепашек-ниндзя» я тебя всегда уделывал, – ухмыльнулся Вацлав.
– Ну, пусть тебя хоть это утешает, – ядовито ответил Палач и разорвал контакт.
Скачущий по ночному тракту гонец с донесением был немало удивлен, когда дорогу ему преградил бледный голый парень с длинными волосами. Гонец принял его за бродячего мертвяка и уже совсем было собирался пустить в ход зачарованный некромантами клинок, как незнакомец вдруг заговорил:
– Мне нужны твоя одежда, оружие и мотоцикл! – сказал он и расхохотался.
– Что? – переспросил ошеломленный гонец.
– Шутка, приятель, – проворчал голый парень. – Ты вряд ли поймешь. Отдохни-ка…
И больше в эту ночь гонец не запомнил ничего.
Ноэ, нахохлившись, сидела перед костром, обхватив руками коленки. Снова в пути, снова вдали от жилых мест. Она не помнила, сколько прошло времени с той страшной ночи в таверне, последующие дни слились для нее в какой-то калейдоскоп разрозненных картинок. Все сложнее становилось сдерживать желание использовать дар, ладошки просто чесались, а безумие, притаившееся на самом дне души, только и ждало, когда она перестанет себя контролировать. О да, это проклятье знать, что ты легко можешь как подарить жизнь, так и отнять ее. Один, всего один раз после того, как покинула Заставу в Кирне, Ноэ поддалась порыву и применила силу совсем немного – женщина не могла никак разродиться, и ведьма не устояла. После она едва успела унести ноги из деревни, прежде чем темная волна накрыла сознание. Кажется, именно тогда и появился странный жезл с крючками. Девушка совершенно не помнила ничего…
Встрепенувшись, Ноэ протерла глаза, борясь со сном. Она позволяла себе только иногда подремать, не желая видеть пугающие черные глаза и обманчиво мягкую улыбку. Но ведьма слишком долго шла и слишком устала. Да еще пляшущие язычки пламени завораживали, затягивали, звали за собой. А так хотелось покоя, тишины, забвения… Голова Ноэ склонилась, тяжелые веки закрылись, и сознание нырнуло в темноту, как в колодец без дна.