— И еще. Ленусик, сделай, пожалуйста, сегодня на ужин овощной салат.
— Олежик, ведь ты его не любишь! — удивилась мама.
Кстати, уменьшительно-ласкательное обращение внушила им тоже я.
— Да?! А, ладно, — смеясь, махнул папа рукой, — все равно приготовь.
Несчастный Александр Иванович изо всех сил пытался осознать то, что происходило сейчас в этой комнате, и даже вспотел немного. Мне стало жаль его, лучше б он ушел и навсегда забыл о семействе Журавлевых, в особенности обо мне.
— Я вспомнил, что у меня еще много важной работы, — сказал он, направляясь к двери.
— Что, даже чаю не попьете?! — шутливо поинтересовалась мама.
— Нет. Благодарю. До свидания, — словно по пунктам, проговорил профессор.
— Александр Иванович, — остановила его я, и он, услышав мой голос, замер, — а зачем вы, собственно, приходили?
— Я?.. — оживился он и тут же рассмеялся. — А просто так!
Мама в недоумении пожала плечами и, когда профессор стремительно покинул нашу квартиру, негромко (но я расслышала) сказала:
— Шут какой-то…
— Что, мам? — нарочно переспросила я.
— Ничего, — растерянно улыбнулась она. — Ева, знаешь, ты сейчас похожа на колдунью.
— Почему? — удивилась я, потому что эти мысли принадлежали лично маме.
Она встала с дивана, видимо вспомнив о каких-то своих делах. Мама снова посмотрела на меня и, передразнивая Александра Ивановича, неожиданно ответила:
— А просто так!
* * *
Начинался новый круг моих мистических открытий. Но я еще не колдунья, я только учусь.
Как же странно и в то же время опасно мое состояние! Если я могу влиять на окружающую обстановку, то что из этого? Мне страшно даже подумать, насколько далеко все может зайти.
* * *
Вечером позвонил Красильников. По голосу я догадалась, что он чем-то крайне озабочен, но не решается говорить. Мы договорились о встрече на берегу нашей любимой реки.
— В чем дело, Антон? Говори как есть, — сразу потребовала я объяснений. Погода была на редкость прохладной, к тому же прошел дождь, и настроение мое не располагало к задушевным беседам.
— Мне нужна твоя помощь, — начал он. — Когда мы были в Астрахани…
— Антон, я помню все наши разговоры, лучше скажи, что я могу для тебя сделать, — без эмоций ответила я, потому что уже предчувствовала вопрос.
— Вот видишь! — воскликнул он. — Значит, можешь.
— Говори яснее.
— Все хорошо? — поинтересовался он. — Ты сегодня какая-то серьезная.
Еще чуть-чуть, и мне стало бы очень плохо. Мысленно я попросила его не приставать ко мне с расспросами о моем настроении, и он тут же переключился на ближайшую интересующую его тему. Хотя скорее всего он сам понял, что лучше не бередить моей серьезности.
— Так вот. У нас неприятности с пятьдесят третьей школой. Тамошние пацаны затеяли идиотскую разборку с нами. Наверное, парни отстают от жизни…
— Но как бы там ни было, это вопрос жизни и смерти, чести и бесчестия, — вздохнув, перечислила я возможные причины будущей разборки. — А кто зачинщик?
— Ты не представляешь! Юрка Гислер! — видимо все еще удивляясь, воскликнул Антон.
— Похоже, что он по-прежнему лелеет мечту стать самым крутым пацаном района, — с иронией сказала я.
— Не знаю, что он там лелеет, но завтра его будут бить, — таким же тоном ответил Красильников.
— Ты хочешь, чтобы я предсказала исход этой драки? — прямо спросила я.
— Да, если, конечно, тебе не безразлична судьба самого крутого пацана.
Мы посмеялись, однако, чем дальше представляли себе эту драку, тем больше нам было не до шуток. Гислер и вправду влип, как запутавшаяся в паутине муха. Не буду вдаваться в подробности этих глупых дел, потому что нет ничего скучнее, чем выяснять, кто круче, а кто так себе, ни рыба ни мясо. Словом, была только одна цель: выручить Юрика.
— Но, Антон, я уже говорила тебе, что не могу предвидеть будущее, если человек того не хочет.
— О, я просто уверен, что Юрка спит и видит свой завтрашний реслинг…
— Как ты думаешь, он настраивается на победу? — задумчиво спросила я, но Антон вдруг вскочил:
— Оп! Кажется, это Юрка!
Я оглянулась. Неподалеку от нас грустной и тяжелой походкой шел действительно Гислер. Антон подозвал его к нам. Юра запросто подошел, и это говорило о том, что он все еще не утратил симпатии к нашему обществу.
— Привет, — как обычно, деловито поздоровался он. — Вы все фантазируете? Ну, ангелочки, рассказывайте, где летали, кого спасали.
— Где, где, у черта на бороде! — хмыкнула я. — Хочешь, мы и тебя спасем?
Красильников зыркнул на меня с укором, и я поняла, что не должна была обо всем этом знать. Что ж, опять пришлось притворяться.
— А чего меня спасать?
— Да не обращай внимания, — махнул рукой Антон. — Она сошла с ума. До сих пор крыша едет, даже путешествие не помогло.
Это мне уже начинало нравиться. Кажется, и Антон умеет здорово притворяться. И вообще мы хорошо друг другу подыгрывали, эдакие Бонни и Клайд. Впрочем, неважно, на кого мы похожи, главное, чтоб Гислер не заметил подвоха. Если я почувствую, что он хотя бы на миг поверил в предсказание, то, считай, дело сделано. Но это было не так-то просто. Юрка, казалось, напрочь отказывался верить во что-то потустороннее. Я сделала вид, будто совсем лишена ушей, и для отвода глаз стала составлять осенний букет, благо было из чего.
— Когда, где и сколько их будет? — спросил Антон Юру.
— В семь, за пятьдесят третьей, двадцать пять, — по порядку ответил Юрка, и если б я ничего не знала наперед, то подумала бы, что он произнес какой-то пароль.
— Двадцать пять против одного?! — поразился Антон.
— Ну, там, наши обещали подойти, — замямлил Гислер.
— Ничего себе! — все еще недоумевал Красильников. — А вообще как ты себе это представляешь?
— Как, как? Врежу ему как следует, и все, — воинственно ответил Юрка.
— А может быть, как-то по-другому все уладить? Ну поговорить там, пригрозить какой-нибудь зловещей расправой? — пытался Красильников утихомирить друга.
— Ха! Я с ними еще говорить должен! — возмутился он. — Сам подумай, о чем говорить с людьми, которые только и ждут, чтобы подраться с кем-нибудь.
— Н-да, тяжелый случай… — глянув на меня, сказал Антон. — Слушай, Юрка, а ты бы хотел узнать наперед то, что тебя завтра ждет?
— Не понял, как это?
— Ну, допустим, кто-нибудь предскажет тебе завтрашний день… Ты, конечно, не поверишь, но случится именно так, как было предсказано.