— Мне не велено говорить. — Валентин глянул на нее краем глаза.
— Да перестань! — Она рассмеялась. — Мы же лучшие друзья, не так ли? Ты знаешь, я никому ничего не скажу. И мне ужасно хочется знать, куда направляется Лондон! В школе все только и спрашивают об этом. Мы уже много дней движемся на восток с самой высокой скоростью. Даже не остановились после того, как съели Солтхук…
— Дело в том, Кейт, что Кроум попросил меня заглянуть в Шан Гуо.
Так называлось ведущее государство Лиги противников движения — союза варваров, который контролировал индийский субконтинент и оставшуюся часть Китая, защищенные от набегов голодных мегаполисов горными хребтами и болотами, образующими восточную границу Охотничьих земель. Кэтрин изучала все это на уроках географии. Единственный проход в горах охранялся городом-крепостью Батманкх-Гомпа, Щитом-Стеной, от орудий которого в первые несколько столетий эры Движения крепко досталось всем мегаполисам, пытавшимся прорваться на другую сторону гор.
— Но зачем? Не может же Лондон туда идти!
— Я и не говорил, что он туда идет, — ответил Валентин. — Но, возможно, наступит день, когда нам придется разбираться с Шан Гуо и укреплениями, возведенными Лигой. Ты знаешь, как мало осталось дичи. Мегаполисы начинают голодать и вот-вот набросятся друг на друга.
Кэтрин содрогнулась.
— Но должно же быть другое решение. Разве мы не можем начать переговоры с мэрами мегаполисов и решить все миром?
Валентин рассмеялся:
— Боюсь, законы муниципального дарвинизма этого не позволяют, Кейт. В этом мире город пожирает город. Но тебе волноваться не о чем. Кроум — великий человек, и он найдет способ уберечь Лондон.
Кэтрин кивнула. Взгляд отца вновь стал затравленным. Он не рассказал ей правду о девушке-убийце, а теперь, она это видела, скрывал и что-то еще, связанное с предстоящей экспедицией и планами лорд-мэра. А может, первое имело отношение ко второму? Кэтрин не могла прямо спросить о том, что ей удалось подслушать в атриуме, не признав, что шпионила за ним, но все-таки она попыталась прояснить ситуацию.
— Твоя экспедиция как-то связана с этой ужасной девушкой? Она из Шан Гуо?
— Нет, — без запинки ответил Валентин, и она увидела, как кровь отхлынула от его лица. — Она мертва, Кейт, и нечего нам волноваться из-за нее. Пошли, — он быстро поднялся. — До отлета у меня лишь несколько дней. Давай проведем их вместе. Будем сидеть у камина, есть гренки с маслом, вспоминать прошлое и не думать… не думать об этой бедной, изувеченной девушке.
Когда они рука об руку вновь шли по парку, по ним проплыла тень: с крыши Инженериума взлетел «Ястреб-90».
— Видишь? — указала Кэтрин. — У Гильдии Инженеров есть свои воздушные корабли. Я думаю, Магнус Кроум поступает отвратительно, разлучая нас.
Но ее отец, прикрыв глаза рукой, молча наблюдал, как белый воздушный корабль делает круг над Верхней палубой и берет курс на запад.
Тому снилась Кэтрин. Взявшись за руки, они шли по залам Музея, только члены Гильдии и кураторы куда-то подевались, и никто не говорил ему: «Натри пол, Нэтсуорти» или «Смахни пыль со стекла сорок третьего века». Он по-хозяйски рассказывал ей об экспонатах, а она улыбалась, когда он на модели показывал основные элементы воздушного корабля. При этом в залах звучала какая-то странная, тягучая музыка, и лишь когда они добрались до галереи естественной истории, он понял, что им поет синий кит.
Сон сменился явью, но синий кит продолжал петь. Том лежал на вибрирующей деревянной палубе. Со всех сторон его окружали деревянные стены, лучи утреннего солнца пробивались сквозь щели между досками, а по потолку змеились трубы самого разного диаметра и воздуховоды систем жизнеобеспечения Вероники, и их бурчание он принял за песнь кита.
Том поднял голову, огляделся. Эстер сидела у дальней стены. Кивнула, увидев, что он проснулся.
— Где я? — простонал Том.
— Я не знала, что так говорят, — ответила она. — Думала, что такое бывает только в книгах. «Где я?» Как интересно.
— Нет, правда. — Том еще раз оглядел деревянные стены, железную дверь. — Мы все еще на Веронике? Что случилось?
— Нас накормили.
— Думаешь, Рейленд подсыпал в еду снотворное? Но зачем? — Он поднялся, направился к двери.
— Напрасный труд, — предупредила его Эстер, — дверь заперта.
Он все-таки дернул за ручку. Убедился в ее правоте. Посмотрел в щелку: видно было узкую деревянную дорожку, за которой вращалось одно из колес Вероники. А мимо проносилась Открытая территория, только более каменистая в сравнении с той, по которой они шли.
— Мы движемся на юг или на юго-восток с тех пор, как взошло солнце, — объяснила Эстер, прежде чем он задал вопрос. — Может, дольше, потому что я тоже спала.
— И куда они нас везут?
— Откуда мне знать?
Том сел, привалившись спиной к деревянной стенке.
— Это ужасно! Лондон, должно быть, теперь очень далеко! Я уже никогда не попаду домой!
Эстер промолчала. На бледном лице шрам выделялся явственнее, чем раньше, а от крови, сочащейся из раненой ноги, на полу остались пятна.
Прошел час, другой. Иногда люди проходили по деревянной дорожке, и их тени загораживали солнечный свет. Трубы урчали. Наконец Том услышал скрежет отпираемого замка. В нижней части двери открылся люк, в него просунулось лицо.
— Все в порядке? — спросило оно.
— В порядке? — возмущенно воскликнул Том. — Разумеется, нет. — Он направился к двери, присев, заглянул в люк. Рейленд стоял перед дверью на коленях, низко опустив голову, иначе ничего бы не увидел (Том подумал, что люк этот раньше служил дверцей для кошки). За ним виднелись сапоги часовых. — Почему вы посадили нас под замок? Мы не сделали вам ничего плохого!
Старик-мэр смутился.
— Это правда, дорогой мальчик, но времена, сам видишь, тяжелые, жестокие времена. Управлять движущимся городом — удовольствие маленькое. Приходится брать то, что попадается под руку. Вот мы и взяли вас. Теперь продадим в рабство. Такие вот дела. На Ярмарке будут работорговые города, одному из них мы вас и продадим. Без этого не обойтись. Нам нужны запасные части для двигателей. Если они выйдут из строя, нас тут же съедят.
— Продадите нас? — Том слышал о городах, где для работы в машинных отделениях использовали рабов, но у него и в мыслях не было, что его может ждать такая судьба. — Я должен догнать Лондон! Вы не смеете меня продавать!
— О, я уверен, за тебя дадут хорошую цену. — Похоже, Рейленд полагал, что его слова Тому приятны. — Симпатичный, здоровый парень. Мы позаботимся о том, чтобы ты попал к хорошему хозяину. Насчет твоей подруги не знаю. Сейчас она совсем дохлая, да и раньше смотреть было не на что. Но, может, мы продадим вас вместе. Покупаете одного, вторую получаете бесплатно. — Он протолкнул через люк две металлические миски, из каких кормили собак. Одну — с водой, вторую — с голубоватой кашей из водорослей. — Поешьте! — радостно воскликнул он. — Мы хотим, чтобы вы хорошо выглядели на аукционе. На Ярмарку мы прибудем под вечер, а продадим вас утром.