Но она сообразила, что Малютки могут найти убежище там же, где птицы. Они легко находили общий язык с любыми живыми существами, им было легко освоиться среди диких созданий: так отчего бы им тогда не укрыться от холода и врагов на верхушках деревьев? Чем прятаться в редком подлеске, не лучше ли перебраться в листву на верхних ярусах? Не лучше ли вить гнезда там, где не придется прятаться в норах и рыть укрывища? Всему, что умеют птицы, кроме, конечно, умения летать, Малютки могли легко обучиться.
Она обсудила это с детьми, и они слушали с одобрением. Лазать по деревьям они уже умели и часто наблюдали там за птицами, которые строили там гнезда! Да и деревья в лесу, несмотря на свои огромные размеры, выглядели подходящими для этой цели! Они ближе к небесам, чем голова любого из великанов и протягивают свои руки вверх (а некоторые – вниз), словно приглашая детей прийти к ним и жить с ними! Может быть, на вершине высочайшего из этих деревьев им удалось бы найти гнездо той птицы, которая откладывает яйца, из которых выводятся дети, и потом сидит на них до тех пор, пока они не вылупятся, а затем раскалывает скорлупу, чтобы малыши могли выйти на свет! Да, они построят спаленки на деревьях, где их не увидит ни один из великанов, потому что они никогда не поднимают свои глупые головы, чтобы посмотреть, что творится над ними. И тогда плохие великаны будут уверены в том, что Малютки ушли из страны, а те будут выращивать свои яблоки и груши, инжир и персики по ночам, пока великаны спят.
Вот что заставило маленьких друзей принять выбор Лоны Результатом этого решения стало то, что Малютки скоро чувствовали себя как дома среди ветвей деревьев, а великаны вскоре пришли к заключению, что они выжили из этих мест детей и напугали их так, что те забыли в ней свои деревья, и с тех пор почти перестали верить в существование своих маленьких соседей.
Лона спросила меня, не заметил ли я, что многие из детей подросли. Я ответил, что нет, но был готов в это поверить. Она уверила меня в том, что это так, и высказала твердую уверенность в том, что они еще и стали умнее с тех пор, как перебрались вверх, к тому же далеко продвинулись в том, чтобы облегчить ее тревогу от открытия, которое она сделала. В конце коротких сумерек и позже, при свете луны, они спускались в долину и собирали фрукты, чтобы прокормиться весь следующий день; так как великаны никогда не выходили из своих домов в сумерках, которые для них были уже темнотой, и они ненавидели лунный свет: если бы они могли, они бы ее погасили. Но вскоре малыши обнаружили, что фрукты, которые они собирают по ночам, днем уже не так хороши, поэтому возник вопрос – если не стало лучше оттого, что они покинули свою страну, значит, придется сделать так, чтобы плохие великаны сами убрались прочь.
Она сказала, что в то время они уже свели знакомство со всеми жителями леса и с большинством из них в отдельности. Они узнали, что некоторые из них мудры настолько же, насколько сильны, быстры, и при этом послушны. И они, эти звери, предложили им свои услуги, чтобы помочь им в их борьбе с великанами. И вскоре, играя и поддерживая добрые отношения, они полюбили друг друга и стали больше чем друзьями. Сначала они обращались к слону или коню Братец Слон или Сестрица Слониха или Братец Конь или Сестрица Лошадь, но очень скоро они нашли собственное имя для каждого из них. Прошло немного времени, и они стали говорить Сестра Медведица и Братец Медведь, а еще несколько дней спустя она услышала, как один из малышей крикнул: «Ах, сестрица Змея!» змее, которая куснула его за то, что он обидел ее, заигравшись. Большинство из них никак не могли ничего придумать для гусеницы, кроме того, что наблюдали за ее превращениями, но, когда у нее в конце концов выросли крылья, они немедленно стали говорить ей Сестрица Бабочка, поздравляя ее с успешным превращением – для чего они использовали слово, которое значило примерно «раскаяние», явно считая все произошедшее с нею чем-то священным.
Однажды лунным вечером, когда они отправились собирать свои фрукты, они повстречали женщину, которая сидела на земле с ребенком – ту женщину, которую я встретил по пути в Булику. Они приняли ее за великаншу, которая украла у них ребенка, так как считали всех детей своей собственностью. Разозлившись, они набросились на нее всем гуртом, и отбили ребенка, чем привели ее в совершенное замешательство, и она попыталась убежать, но ребенок вырвался от них и схватил ее за ноги. Придя в себя, она обнаружила, что ее противники всего лишь дети, то есть как раз те, у кого она собиралась просить гостеприимства, и тотчас же отдала им ребенка. Появилась Лона и унесла его за пазухой.
Но, если женщина заметила, что, напав на нее, дети старались не задеть ее малыша, Малютки, в свою очередь, заметили, как она целовала и крепко обнимала Малютку, когда сдалась, то есть поступала точно так же, как и они обычно. Тогда Малютки пришли к заключению, что эта женщина такая же добрая, каким был добрый великан. И в тот миг, когда Лона забрала ребенка, они предложили женщине свои фрукты и стали оказывать ей все знаки внимания, которые могла предложить их детская компания.
И тогда женщина растерялась оттого, что не могла решить, куда направиться – она не осмелилась вернуться в город, потому что принцесса, конечно, нашла бы ту, которая ранила ее леопардиху. И тогда она решила удовлетвориться дружбой с маленьким народцем и твердо решила остаться, и до сих пор жила с ними, и, если ничего не случится с ее ребенком, когда-нибудь она найдет способ вернуться к мужу, у которого было много денег и драгоценностей и который очень редко плохо с ней обращался.
Здесь я должен отвлечься и дополнить то, что Лона рассказала мне об этой женщине, некоторыми собственными догадками. Вместе с остальными жителями города она, конечно, знала, что принцесса живет в страхе от того, что родится ребенок, который станет причиной ее гибели. Знали они все и о том ужасном средстве, которым она пользовалась для того, чтобы продлить свою юность и сохранить свою красоту, знали и о том, что ее тающие силы заставляют ее все чаше прибегать к этому средству; заместили они и ее растущую неприязнь к детям, которые казались ей знаком ожидающей ее судьбы. И все это, несмотря на то, что никто из них и помыслить не мог о том, чтобы что-то предпринять против принцессы, хотя бы сохраняло их надежду на перемены.
И вот в голове женщины родилась мысль о том, что она могла бы посодействовать выполнению этого туманного предсказания или хотя бы воспользоваться этим мифом, чтобы вернуться к мужу. Так как что могло бы показаться более вероятным, чем то, что исполнение судьбы возложено на плечи этих самых детей? Они были удивительно отважны, а жители Булики так трусливы с их презренным животным страхом. И если бы ей удалось возбудить в детях достаточно честолюбия, чтобы захватить город, то, если атака захлебнется, она оставит маленькую армию, незаметно доберется до своего дома и в конце концов там укроется!
А когда детям удастся выгнать великанов, она начнет пока они радуются победе, внушать им стремление к более высокой цели. По соотношению сил они, конечно, не годились для войны, они и не ссорились никогда, любили все живое и ненавидели все, что заставляет это живое страдать. И все же они очень легко поддавались чужому влиянию, и, конечно, было нетрудно научить их пользоваться собственной силой! И однажды она научила некоторых из самых маленьких детей бросать камни в цель; и вскоре они все увлеклись новой игрой и достигли в ней больших успехов.