Он направился к противоположной двери. Она вела в узкий коридор, освещенный единственной лампой. Яспер побрел вперед, дымный воздух разъедал глаза. Ноги его заметно отяжелели, однако он продвигался вперед.
Коридор разделялся надвое. Яспер выбрал правый, который привел его к двери, образованной железными прутьями. За решеткой виднелось помещение, уставленное койками. Проделанное высоко в стене узкое окно пропускало в комнату самую каплю лунного света, однако глаза Яспера успели уже привыкнуть к сумраку. На койках виднелись спящие фигуры, то тут, то там на него смотрела чья-то полная любопытства физиономия. Малышня. В комнате этой помещалось не менее пяти десятков мальчишек.
— Девин, — негромко позвал Яспер. — Девин, ты здесь? Девин!
Поднялась голова.
— Девин! — Яспер вцепился руками в замок, пробуя его.
— Яспер!
— Сюда, Девин. К двери!
И тут ноги Яспера словно лишились опоры, а жесткие ладони ухватили его руки.
Дорьян постарался как можно внимательнее сконцентрироваться на том, что говорил ему элловен Майн, объясняя, как именно надо восстанавливать Границу. Он видел образованные светом пирамиды, петли и сферы; видел и то, как они рушились. Соединившись с Маэвой, он поднимал их, восстанавливал правильное равновесие.
Время никогда еще не представляло для него такой ценности. Даже услышав зов Сары, он заставил себя забыть про нее и продолжить дело. Новый элемент установлен в равновесии, еще одно прикосновение к кругу света — так продолжалось, пока Серебряная граница не обрела свою прежнюю силу.
Открыв наконец глаза, Дорьян увидел, как осела на пол Маэва, золотистую кожу которой покрывал пот.
И все же он ощутил: что-то не так, хотя Граница и была восстановлена. По комнате распространялся холод, серый и угрюмый. Дорьян попытался его изгнать, но не сумел.
Тяжело переступая, к нему подошла Сара. Она опустилась на колени. Лицо ее покрывали синяки, а линялая красная блузка была вспорота на ключице, открывая длинную и болезненную на взгляд рану. Она показала на вход, возле которого застыл неподвижный Берн.
— Он мертв, — сказала она. — Мертв и жив одновременно.
В голосе ее слышались потрясение и гнев.
— Вы закончили свое дело?
— Да. Граница опять на месте, — ответил Дорьян. Лицо Сары и кровь на ее блузке заметно встревожили его. Он поглядел на вход, на тело Берна, на кровавое пятно, покрывшее пол. Похоже на то, что серость и холод исходят именно от него.
— Меч и кристалл. — Сара потянула его за рукав. — Видишь их на полу? Символы меча и кристалла Белландры. Берн разрезал их.
Она показала.
— И разрезая символы на полу, он сумел каким-то образом повредить истинные меч и кристалл. Понимаешь?
Дорьян кивнул. Он все понял.
— Их магия утратила силу. Нам нужно вернуть ее. Нам придется последовать за Берном, Дорьян. — Его кровь пролилась на символы — после того как он умер.
Как это похоже на нее — лезть в самое пекло. Он вновь посмотрел на неприглядную рану Сары и на серое пятно, оставленное кровью Берна.
Последовать за Берном.
— Нам придется сделать это, — еще раз сказала Сара. — Мы должны.
— Чтобы последовать за ним, мы должны уснуть, — сказал он. — Здесь, на полу, а Маэва пусть охраняет нас.
— Я отправляюсь следом за Берном вместе с вами, — проговорила Маэва.
Боз, главный надсмотрщик, ведавший владениями лорда Морлена в пустыне, спрыгнул с усталого коня и вприпрыжку понесся вверх по лестнице особняка Морлена в Мантеди. Тело Боза умоляло предоставить ему хотя бы глоток воды и мгновение отдыха, однако и жажда, и усталость представляли собой лишь нечто второстепенное. Он прибыл с дурными вестями, что было плохо уже само по себе; кроме того, ему пришлось ожидать, пока олухи, охранявшие лорда, решили, наконец, его пропустить. Эти прихвостни не знали его в лицо, потому что он работал в пустыне, выращивая и готовя ваххс, и скрестили свои копья перед самым его носом. Прежде Бозу лишь раз пришлось побывать здесь, и тогда он не входил в дом.
Солдаты заставили его отцепить шпоры: лорд Морлен завел такое правило, потому что не любил царапин на полу в своем доме. Один из стражей повел его дальше. Боз отметил, что едва ли не каждая стена, вдоль которой он проходил, была увешана оружием — готовым к использованию, отточенным и отполированным. И чем больше залов он проходил, тем больше хотелось ему оказаться в своей пустыне, тем больше проклятий обрушивал он на голову вандала, погубившего крупную партию ваххса.
Они остановились перед внутренней дверью.
— Вести из пустыни, требующие внимания лорда Морлена, — сообщил Боз стоявшему на страже гиганту.
— Лорд Морлен почивает, — отрывистым басом отрубил тот. — Твои вести подождут.
— Вести эти очень важны, и он будет недоволен, если мы растратим время понапрасну, — возразил Боз, ругая себя за то, что в присутствии этой горы мышц голос его сделался неуверенным.
— Его нельзя будить, — проговорил солдат.
Бозу указали на жесткое кресло, и он рухнул в него, гадая, сумеет ли не сомкнуть глаз до пробуждения лорда Морлена.
Сара стояла вместе с Маэвой и Дорьяном под высоким куполом. Сооружение с его высокими сводами могло бы показаться прекрасным, если бы только не лишенные окон серые стены и темный и холодный пол. Резкий свет, исходивший из неведомого источника, тяжко наваливался на всех троих сноходцев. Сара услышала звук далекой капели.
— Где мы? — спросила она.
— Где-то во владениях князя Тьмы, — пояснил Дорьян.
— Я уже была в этом зале, — сказала Маэва. — Меня принес сюда лорд Морлен.
Она повернулась к Саре.
— Это то самое место, о котором я рассказывала тебе, то самое, где гаснут капли света.
— Значит, мы действительно идем по следу Берна, — проговорила Сара.
Дорьян направился к узкой двери в противоположной стене купола. Сара и Маэва последовали за ним.
— Подождите, — сказала Маэва. — Эта дверь… лорд Морлен тогда сказал мне, что я еще вернусь сюда. Я не хочу даже открывать ее.
— За ней скрылся Берн, — ответил Дорьян.
Он открыл дверь и вошел. На Сару повеяло холодом. Она последовала за Дорьяном, Маэва оказалась последней. Дверь за ее спиной глухо хлопнула.
Сара оглядела квадратную комнату, внутри которой они оказались, — она была много меньше купола, и в ней ничего не было, кроме четырех простых серых горшков, находившихся посередине помещения и достававших верхней кромкой до плеча Дорьяна, за их края были зацеплены ковшики. Отчаяние охватило Сару, когда она увидела ясные капли, падавшие в горшки из отверстий в потолке.