— Доигрался. — Антрацит криво усмехнулся, затем вновь пытливо посмотрел на Макса. — А у Пингвина как дела?
— Я ему, кажется, обе руки сломал… — Максим присел за стол. — Дело у меня к тебе.
— Выкладывай.
Вместо ответа Максим достал полученный от Пингвина футляр с имплантами.
— Ты был прав. Во Внешнем Мире мне ловить нечего. Но и тут мотыльком не выжить. Поможешь вживить? Я сам боюсь. Тут хоть и написано, что скорги нейтрализованы от размножения и сконфигурированы в стабильные устройства, но все равно — страшно. Вдруг что-то не так пойдет? Или дефект обнаружится?
— Сталкером решил стать? — Антрацит холодно взглянул на Макса, затем перевел взгляд на футляр. — Ладно. — Он, видимо, принял какое-то внутреннее решение. — Только давай договоримся: ты убираешь эту ковчеговскую дрянь с глаз моих долой и больше никогда, слышишь, НИКОГДА не пытаешься пользоваться продукцией мнемотехников Хистера!
— Это почему? Пингвин сказал — импланты последнего поколения и стоят очень дорого.
— Не солгал. — Антрацит презрительно скривился. — Их цена — твоя жизнь. Очередное рабство, только у Хистера. Давай все же договоримся, Макс, если ты обратился ко мне за помощью, то об этих штуках забудь. Они через пару месяцев сначала сбоить начнут, затем вовсе откажут. Сколько уже народа таким образом в лапы Ковчега попало — не счесть. Идиотизм! Сталкеры сами, за свои кровные, покупают рабские ошейники! Хистеру же — двойная прибыль. И импланты продает, и новых бойцов группировки автоматически получает.
Максим растерялся.
— Но других имплантов у меня нет…
— Не беда. — Антрацит ободряюще хлопнул его по плечу. — Я помогу. Конечно, процесс не такой безболезненный, как реклама рисует, зато результат гарантирую.
— И сколько будет стоить твоя помощь?
— Забудь. Ты уже все оплатил. Я свою жизнь ценю дороже комплекта экипировки.
Максим тяжело задумался. Очередной радужный пузырь лопнул, его вновь терзал страх и сомнения.
Закрыв футляр с самовживляемыми имплантами, он сунул его в карман экипировки, с сомнением взглянул на Антрацита, не зная, соглашаться или нет.
Тот, похоже, не собирался уговаривать Макса или давить на него. Имплантация — дело сугубо добровольное. Другое дело, если сталкер уже инфицирован скоргами, тогда действительно выбора нет.
— Не напрягайся. Подумай. Я тебя не гоню. Денек можешь у меня пожить. Есть хочешь?
Максим кивнул.
— А что ты мне вживишь? — собравшись с духом, спросил он.
— Скоргов. — Антрацит с едой мудрить не стал, извлек два сухих пайка, вскрыл их достал саморазогревающиеся контейнеры с пищевыми концентратами. — Нет, ну ты как маленький, ей-богу. Сам ведь прекрасно знаешь, что любой имплант — это стерилизованная, сконфигурированная и запрограммированная должным образом колония микромашин.
— Если честно, я плохо разбираюсь в имплантах, — признался Максим. — Слышал, что вроде бы скорги — это эволюционировавшие нанороботы, верно?
Антрацит кивнул.
— Да, скорги — наша, земная, человеческая разработка, — уверенно подтвердил он. — Их военные создали.
— Так зачем же они их выпустили?
— Катастрофа, — скупо ответил Антрацит. — Ты ешь, а то остынет. В пятьдесят первом, когда аномальные пространства образовались, первой пульсацией секретные хранилища взломало. Так и получилось, что наномашинные комплексы между собой перемешались и на свободу вырвались. Нет никакой мистики, Макс, что бы тебе ни говорили другие сталкеры. Поверь, я знаю. Из-за того, что колонии микромашин разных специализаций перемешались между собой, получилось, что исходные штаммы исчезли, а из собранных пульсацией микрочастиц появились новые, видоизменившиеся комплексы. Их объединяла только одна задача, которую невозможно исказить, — опция самовоспроизводства и самоподдержания. Так и возник технос, если не вдаваться в подробности. Ты сам-то подумай: если б скорги не нами были разработаны, откуда у них взялась бы совместимость с человеческим организмом? Как бы они сумели поддерживать жизнь человека, проявлять полезные нам свойства?
Максим поперхнулся.
— Сталтехи, по-твоему, — это нормально? Реализация «полезных свойств», да?
— Сталтехи — крайность, — махнул рукой Антрацит. — Я их изучаю. Опасные твари, конечно, но технос их специально не выращивает. И скорги, как ты, наверное, думаешь, специально на людей не охотятся. Случай. Попала дикая колония наномашин в организм человека, а тот за помощью к мнемотехнику вовремя не обратился, или возможности у него не было, вот и начинает колония размножатся, захватывая человеческое тело как носитель. А окажись рядом мнемотехник, процесс можно остановить. Конечно, не всегда операции проходят успешно, решающую роль тут играет время — если сталкер инфицирован давно, то изменения становятся необратимыми.
— А зачем ты сталтехов изучаешь?
— Вот как раз пытаюсь выяснить, на какой стадии процесс неконтролируемого размножения скоргов еще возможно остановить и спасти если не человеческое тело, то хотя бы разум, личность, сознание, понимаешь?
Максим кивнул, хотя от всего услышанного его вновь начало трясти. Явления, о которых так спокойно рассуждал Антрацит, казались ему загадочными и непостижимыми.
— А ты как в Пятизонье попал? — спросил Максим, решив, что лучше сменить тему. — Зачем через Барьер пробрался? Неужели так хотелось сталтехов изучать?
— Судьба. — Антрацит поначалу нахмурился, напрягся, но затем мысленно махнул рукой. — Я здесь учился. В одном из институтов Академгородка.
— Ты что, катастрофу пережил?! — не поверил Максим.
— Угу. Я в Россию приехал образование получить. А вышло так, что едва на пятый курс перешел, когда все случилось. — Он налил кипятка в кружки, заваривая растворимый кофе. — Меня первой пульсацией в Казантип выкинуло. Некоторое время, как ты, скитался в руинах Щелкова — есть такой город энергетиков неподалеку от Крымской АЭС, выживал. Затем не уберегся — проказу зоны подцепил. На мое счастье, к тому времени в бывшей атомной станции сталкеры поселились. Первые, кто Орден основывал.
— Командор Хантер с Приорами?
— Ну да, они. Меня подобрали, с полгода выхаживали, имплантировали несколько раз.
— И что? Почему же ты оказался тут?
— Не прижился я в Ордене. Не нравится мне, что они пророчат. Не хочу, чтобы вся Земля превратилась в одно огромное аномальное пространство.
— Ну, тогда тебе в Ковчег надо. Они же за возрождение природы, против механоидов бьются!
— Сказки это, — сурово осадил Макса Антрацит. — Красивая обертка официальной идеологии. На самом деле Хистеру на природу наплевать. Удобно использовать «зеленые» идеи для прикрытия. Ковчег — это наци. Они хотят из людей полусталтехов сделать. Типа — человек будущего. Только это тоже вранье. Их лидер хочет завоевать Пятизонье. И опыты их направлены на создание полумашин-полулюдей. Зомби с нечеловеческими возможностями — вот кого они в лабораториях создают. Слава богу — пока безуспешно.