— Дима молодец, — продолжила я рассказывать, — очень просит позволить поговорить с Александром Ивановичем. Селезневу, кажется, все равно. Дима зашел, протянул письмо толстому человеку, который только что вышел из кухни с бутербродом…
— С колбасой! — тут же добавила Наташа.
— Дима говорит, прочитайте, пожалуйста, сейчас, — тут мой голос стал напоминать Димин, я сама с удивлением это отметила, — и скажите, чем вы можете нам помочь. Толстый человек читает письмо, он очень удивлен…
— Кусочек колбасы упал, — увидела Наташа.
— … Он очень удивлен, теперь он смеется, отвешивает Диме легкую затрещину и говорит, что, если он будет «принимать меры в соответствии с этим письмом», его сразу посадят в психушку.
— Еще бы, — усмехнулся Макс.
— Говорит, конечно, займусь, за это мне деньги платят. При этом думает о повышении в должности. Говорит, завтра же всех собак переловят.
Игорь крепче ухватил Геста за ошейник.
Макс подал сигнал Кате, она улыбнулась и кивнула.
— Со стены упала картина. Вылетела из рамы. Александр Иванович отругал Мишку, что тот так плохо прибивает такие тяжелые картины. Могла и по голове попасть! Димка ведет себя правильно, говорит, это предзнаменование, так всегда бывает перед тем, как прилетит HЛO.
— Давай! — шепнул Игорь Гесту.
— Димка, умница, запаниковал, говорит, вот они!
— Иванов очень встревожен, — кивнула Наташа.
— А что с его бутербродом? — тут же спросила Катя.
— Иванов видит за окном огромный светящийся шар, Дима забился в угол, — я следила за тем, что происходит в квартире, как раньше — за футбольным матчем, — из шара появляется туманная фигура. — Мне стало любопытно, что будет дальше. — Это маленький человечек в черном комбинезоне, с серой кожей и огромными черными блестящими глазами.
Макс с улыбкой кивал. Целое утро мы этого инопланетянина придумывали!
— Иванов взвизгнул и нырнул под стол! Кричит, не забирайте меня, у меня командировочные не отработаны!
Катя давилась от смеха.
— Из другой комнаты выехало пианино и забаррикадировало Иванова под столом. Дима сбежал.
Я открыла глаза. Вначале мир вокруг показался слишком ярким и резким, так всегда бывает.
Из подъезда выкатился хохочущий во все горло Дима, и мы побежали дворами обратно к Максу.
— И что теперь будет? — еще не до конца просмеявшись, спросил Дима у Макса, когда мы сидели в Максовой комнате и пили чай.
— Александр Иванович может кинуться собирать чемоданы, уехать обратно в центр и слезно просить начальство перевести его на другой участок. А может попытаться продолжить лечить город от собачьей эпидемии. Конечно, с учетом всего того, что он «узнал»! Тогда его в лучшем случае поднимут на смех и отстранят от должности.
То есть как бы там ни было, Гест и другие собаки уже вне опасности. Я думаю, не очень-то хорошо было так пугать этого Александра Ивановича. А ведь он теперь может решить, что ему пора подлечиться!
— А как нам найти якорь Оранжевых? — спросила я.
— Над этим я сейчас как раз и думаю, — погрустнел Макс. — Для начала нужно, чтобы Катя настроилась на металлические предметы и поднимала весь мусор в районе пустыря. Может, и повезет. А вы с Наташей займетесь еще более кропотливой работой: просмотрите память жителей Озерок. У кого-то должен остаться след якоря. А уж там видно будет.
— Ну вот и хорошо, я пока отдохну, — подал голос Дима, — у меня сегодня сестра в гости приехала, привезла новую кассету Деви.
— Ты слушаешь индийскую музыку? — удивился Макс.
— А ты нет? — разочарованно отозвался Дима.
Он надеялся, что Макс, с его-то возможностями, мог бы покупать себе такие кассеты в неограниченных количествах и давать переписать ему. Вообще, как я понял, в Димином представлении умный человек не может не любить индийскую музыку.
— Нет, — я только иногда беру релакс-кассеты со звуками природы или индийскими инструментами, а вообще я музыку не очень много слушаю.
Дима вздохнул и принялся рыться в фонотеке, надеясь, что Макс купил что-нибудь просто ради интереса, денег-то немерено.
— Я пойду работать, — по-деловому заявила Катя, подхватила свой рюкзачок и отправилась на пустырь.
Я решила, что стыдно сидеть сложа руки, когда кто-то уже взялся за дело, позвала с собой Наташу и тоже собралась уходить. Мальчишки остались у Макса.
Когда я вышла на улицу, то почувствовала, что должно произойти что-то очень плохое. Надо мной висело тяжелое предощущение опасности.
И я сделала шаг ей навстречу.
ИГОРЬ КВАСЦОВ
Димка все-таки ушел слушать свою Деви, а мы с Максом и Гестом остались. Мы условились, что к четырем часам девчонки вернутся пообедать, подойдет и Дима. Он, кстати, пообещал сделать из меня человека. Его прямо-таки передернуло, когда на его фразочку о какой-то там Кришне я спросил, что это за тетка.
Макс, как обычно, без насмешек, коротко и понятно, объяснил, что Кришна — бог из индийской мифологии. Ну вот, теперь знаю, чего издеваться то? Меня отец всем этим Кришнам не учил, зато я магнитофон сам из запчастей собрал!
Мы играли на компьютере Макса в новую версию «Варкрафта», Гест лежал под столом. Я понял, что ему сейчас одиноко — тому Гесту, с пустыря, а не догу.
Ну, я бросил играть, спрашиваю:
— Тоскуешь, брат?
Гест поднял на меня глаза, грустные-грустные.
Вздохнул.
— Расскажи, — говорю, — про своих.
Макс делает вид, что не обращает внимания, восьмым уровнем занят, а сам слушает разговор потихоньку.
Гест опять вздохнул.
— Знаешь, все люди — очень разные, и мы тоже разные. Вот ты дружишь с Максом, с Олей, со всеми остальными, но наверняка не стал бы общаться с теми, кого у вас называют преступниками.
— Никогда, еще бы! Даже если бы они каждый месяц ходили ко мне телевизоры ремонтировать!
— Вот видишь. И в путешествие ты бы поехал только с теми, кто тебе приятен, с друзьями.
— Если б денег столько было, поездил бы, наверное, а что?
— Но всех близких с собой не заберешь, верно? Дома останутся отец, мама, брат…
— Тетя Ира, — автоматически продолжил я.
— А если бы ты попал на необитаемый остров с твоими друзьями, тебе, конечно, не было бы совсем одиноко, особенно если бы на острове жили благожелательные и… достаточно цивилизованные люди. Но тебе бы не хватало твоего дома, твоих близких, верно?
— Верно, — согласился я и впервые в Жизни подумал, что не очень хочу на необитаемый остров. Пожалуй, даже если бы там кто-то жил, но оттуда нельзя было выбраться, он все равно был бы необитаемым.