Я заставила себя встать, держась для верности за спинку дивана. Ткань натянулась под моими пальцами, реальная, такая чертовски настоящая. Все это представлялось таким реальным.
Джонатан стоял прямо передо мной, снова маскируясь под человека. Плечи под черной рубашкой, сильные и напряженные, глаза, темные, словно космос. Он пристально смотрел на нас, скрестив на груди руки, потом сказал:
– Если ты не хочешь ее отпускать, единственный способ от нее избавиться, это убить и тебя тоже. И ты, конечно же, знаешь это.
– Да. Знаю.
Он не отводил взгляд.
– Сумасшедший сукин сын.
Светлая улыбка Дэвида согрела все вокруг.
– И ты всегда это знал.
Выражение на лице Джонатана смягчилось.
– Да, это так.
Они смотрели друг на друга несколько долгих мгновений, потом Джонатан с видимым усилием заставил себя вернуться к роли главного.
– Вот что я решил. Я дам ей неделю для того, чтобы научиться поддерживать свое существование. Ровно одну неделю, время пошло. Потом я обрежу связь. Если она не сможет черпать энергию самостоятельно, она повторит динозавров. Может, ты умрешь вместе с ней, а может быть – нет. Я не принимаю решения вместо тебя. Я решаю насчет нее. Согласен?
Он закончил, но было видно, что принятое решение не по душе. Дэвид нахмурился.
– Джонатан, недели недостаточно…
– Это все, что у нее будет, – оборвал он. – Скажи спасибо. Я вообще не должен был и этого делать.
Он повернулся ко мне, и я обнаружила, что стою, вытянувшись во весь рост.
– Ты. Ты поняла, что я только что сказал?
– У меня есть неделя для того, чтобы научиться это делать, или я умру. Согласна.
– Нет, ты не поняла, – поправил он. Его темные холодные глаза смотрели оценивающе, и, видимо, он вновь счел меня придурковатой. – Дэвид только что заявил, что не станет тебя отпускать. Если я перережу вашу связь, и он ее не отпустит, вы оба истечете до смерти здесь, на эфирном плане, и никто не сможет тебе помочь. Ни я, в никто другой. Ясно?
Я с трудом сглотнула.
– Да.
– Теперь все зависит только от тебя. Либо ты сумеешь решить эту задачу, либо заберешь его с собой.
Дэвид умрет из-за меня, потому что я не смогу отбить мяч? Какого черта! Не бывать этому.
– Я сделаю это, – сказала я, – я обещаю.
– Прекрасно. Я рад, что мы понимаем друг друга.
Я не была готова к тому, что произошло дальше, поэтому, когда чья-то рука сомкнулась вокруг моей, появившись откуда-то из-за спины, и рванула меня в стальные объятия, я пискнула, словно полевая мышь, вместо того, чтобы бороться. Руки, державшие меня, были очень женственными, холеными, с ногтями, выкрашенными в ядовито-желтый цвет.
– Не надо со мной сражаться, – прошептал мне в ухо голос Рэйчел. – Ни у одной из нас нет выбора.
Дэвид крутанулся, чтобы оказаться к нам лицом, Джонатан вытянул руку, и Дэвид тотчас застыл, не в силах сдвинуться с места. Его лицо было наряженным и бледным как мел, глаза пылали, но он оказался абсолютно беспомощным.
– Итак, мы договорились, – продолжал Джонатан. – Дэвид мне нужен, и прямо сейчас. Дела джиннов ждать не станут. Поэтому ты должна будешь отправиться в школу-интернат. Никаких бой-френдов, опекающих тебя, никаких особых предпочтений. Ты должна заслужить свое место под солнцем, и это будет не просто. Тебе ясно?
Ясно мне не было, но я обнаружила, что в любом случае не могу сказать ни слова. Я бросила полный отчаянья взгляд на Дэвида и увидела, что он в ужасе, если не больше. Я физически чувствовала«Нет!», вибрировавшее в пространстве между нами.
– Господин, – спросила Рэйчел, – куда мне отвести ее?
Прищуренные темные глаза Джонатана прошлись по мне в последний раз. Он смотрел так, как смотрел бы сержант на чрезвычайно костлявого новобранца.
– Патрик, – сказал он. – Отведи ее к Патрику.
Дэвид выдал сдавленный вопль протеста, но было слишком поздно. Мир вокруг меня – Джонатан, Дэвид, кабинет – растворился, когда Рэйчел увела меня прочь.
И тут же, вообще без какого-либо ощущения перемещения, мы оказались стоящими в одном из переулков Манхэттена. Хотя нет. Это Рэйчел стояла в переулке, я же парила вокруг как… цветок в проруби, пытаясь сообразить, как снова надеть собственную кожу. Проклятье.
Она стояла, скрестив на груди руки, и смотрела на тот пространственный план, где болталась я. Рэйчел развлекалась. Потом она изучила свои безукоризненные ногти и очевидно решила, что ядовито-желтый больше не является цветом дня. Ее брючный костюм стал ярко-оранжевым, ногти приобрели яркую закатную смесь оранжевого, золотого и голубого. Даже бусины в ее прическе вдруг оказались из янтаря и сердолика.
– Я все еще тебя жду, – напомнила она и пошевелила пальцами для изучения эффекта. Очевидно, он не был достаточно впечатляющим; она добавила несколько колец – вполне со вкусом – и после этого вновь обратила на меня внимание. – Ну, давай же, Белоснежка, мы не можем торчать здесь всю неделю.
«Держи свое дерьмо при себе», – подумала я.
Она, должно быть, услышала, так как подняла в изумлении бровь.
– Это спорный вопрос. Я считаю, что этотвоедерьмо, не мое.
Я медленно создавала свое тело. Изнутри во вне. В то время, как появлялась кожа, я уже переключилась на одежду, быстренько создавая ее по образцу, сделанному мной раньше. Раз, два… Может быть, секунд за пять. Не так плохо.
Туфли выглядели классно. Я изучила их и восхитилась, решив, что действительно необходима косая отделка и выбрала зеленую под лайм.
Когда я оглянулась, Рэйчел улыбалась. Дружелюбное выражение исчезло с ее лица в тот же миг, как я его заметила.
– Что? – спросила я.
Она тряхнула головой, звякнув бусинками в косичках.
– Ничего. Просто твоя манера одеваться, может быть, даже более странная, чем моя. Вполне изящный минимализм.
– Мы собираемся стоять в вонючем переулке весь день, разговаривая о моде?
– Ну не то, чтобы мы не могли этого сделать, но возможно, это не самый лучший план на день.
Она направилась в сторону выхода из длинного кирпичного тоннеля, где яркое нью-йоркское утро текло своим чередом в виде озабоченных пешеходов. Ни один из них на нас не смотрел.
– Старайся держаться рядом.
Я неуклюже шла за ней – если в подобных изумительных туфлях походка вообще может называться неуклюжей. Я ставила ноги аккуратно, избегая луж с Бог-знает-чем и бесформенных куч даже-бог-не-знает-чего. Рэйчел дошла до конца переулка, повернула направо и затерялась в людском потоке. Я торопливо догнала ее.