Сейчас, после нескольких десятилетий забвения, большинство построек обветшало, за исключением долговременных укрепленных огневых точек. Здания, прячущиеся в лесу, также служили неплохими опорными пунктами для сил группировки «Монолит», сдерживающих сейчас натиск военных.
Инок вновь посмотрел на экран ПДА, где в данный момент отображался фрагмент электронной карты. Подземные коммуникации на ней в силу понятных причин отмечены не были. Куда заведет его боковой тоннель, оставалось только гадать. Возможно, он вообще оканчивается тупиком или соединяет «Чернобыль-2» с находящимся в нескольких десятках километров поселком Любеч, где ранее располагался передатчик комплекса загоризонтного обнаружения.
Сложный выбор. Многие территории Зоны Отчуждения непроходимы из-за смертельного радиационного загрязнения, обилия мутантов и аномалий. Единственный известный путь к Припяти проходил по поверхности, через Радар, от которого до АЭС менее десяти километров.
Лезть в пекло боестолкновения – рискованно, двигаться по ответвлению тоннеля в полную неизвестность – тоже не лучший вариант.
Инок склонялся к оправданному риску. Идти дальше следовало по земле. Но выход на поверхность нужно искать чуть в стороне от «Чернобыля-2».
Приняв решение, он не стал никуда сворачивать.
Тоннель, по которому он двигался, плавно изгибался, по ходу движения все чаще встречались осыпи, а затем в свете фонаря начали появляться массивные металлические двери, некоторые – плотно задраенные, другие – приоткрытые или вовсе вырванные из креплений. В одном из таких входов он увидел начало лестничного марша, ведущего к поверхности.
Интенсивные звуки стрельбы не стихали, но постепенно отдалялись, превращаясь в глухие толчки и неясный шум.
Отключив фонарь, Инок задействовал ПНВ. Электронные системы бронекостюма работали со сбоями, но выбирать не приходилось: в теснине лестничных пролетов свет лишь выдаст его, не дав никаких преимуществ при внезапном столкновении с противником.
Относительно друзей и врагов Инок особо не обольщался. Что военные, что монолитовцы представляли для сталкера-одиночки одинаковую опасность. Монолитовцы – хладнокровные, не знающие эмоций бойцы, без тени сомнений или колебаний уничтожат любого, не принадлежащего к их группировке. Военные, доведенные до предела напряжением непрекращающегося уже сутки штурма, тоже не станут разбираться, кто перед ними.
Мысли не мешали Иноку бесшумно подниматься по бетонным пролетам узких лестничных маршей. Мягкие, толстые подошвы ботинок заглушали звук его шагов, вокруг царил плотный мрак, среди следов запустения попадались и свидетельства недавнего пребывания людей: пару раз на площадках под ноги попадались россыпи автоматных гильз, кое-где на стенах виднелись свежие отметины от пуль, остальные подробности скрадывала темнота.
Он поднялся уже достаточно высоко. Пора бы уже обнаружиться входу в какие-либо помещения, не может же лестница продолжаться бесконечно…
Ага. Вот и выход…
Инок замер, прислушиваясь.
Звуки боя стали отчетливее, резче. Переключив коммуникатор на частоту военных, он тут же услышал многоголосицу команд и докладов, в эфире царил натуральный бедлам, кто-то требовал немедленной эвакуации раненых, звучали приказы отдельным группам на захват или продвижение к определенным точкам, пилоты вертолетов и командиры БТРов сыпали кодовыми сообщениями, пытаясь скоординировать огонь.
– Я пятый! Застрял у «военторга»!
– Двадцатый, по своим огонь ведешь!
– По нам с антенн снайпера бьют! У меня почти все «трехсотые»! Срочно высылайте санитарный борт к трансформаторной подстанции!
– Пурга, я Сокол, вижу тебя! Отходи, мы работаем по зданию!
– Сокол-четыре! Я подбит! Я подбит!..
Инок боком протиснулся в полуоткрытую дверь и замер.
Он увидел панораму «Чернобыля-2». Схватка бушевала как на подступах к объекту, так и на территории бывшей воинской части, где силам изоляционного контингента удалось вклиниться в оборону монолитовцев, захватив некоторые здания. Почерневший, погибший еще после первой катастрофы хвойный лес, плотно окружавший радарную станцию, местами горел, справа, подле исполинских антенн, чернели остовы подбитых БТРов, слева в районе теплиц и КПП группа военных попала под перекрестный огонь, повсюду чернели воронки, со стороны жилых зданий военного городка и расположенного подле антенн наземного командного пункта вели ураганный фланговый огонь силы «Монолита».
Инок, пытаясь сориентироваться, понял, что атака на Радар развивалась с двух направлений. Десант и группы спецназа, вероятно, высаженные с вертолетов, штурмовали передовые укрепления, в то время как часть бронетехники, совершив обходной маневр, ударила в тыл монолитовцам. Судя по всему, поначалу внезапная атака оказалась успешной – бывший военный городок, непрерывно обстреливаемый с воздуха, нападавшим удалось рассечь на два сектора. Спецназ занял казарменные помещения, солдатскую столовую, штаб, склады и теплицы. Атака второй группы, похоже, захлебнулась, и сейчас их силы перегруппировывались в районе вымощенной бетонными плитами дороги у стоящей особняком трансформаторной станции. На территории военного городка несколько БТРов, проломив стены, заняли огневые позиции на первом этаже казармы, вертолеты били по жилым многоэтажкам, пожарному депо и зданию командного пункта.
Инок сделал еще пару шагов, окончательно определившись с собственным местоположением. Лестница вывела его в недостроенную коробку монолитного сооружения, находящегося фактически в центре бушующего вокруг боя. У строения на высоте первых этажей изначально не было окон, теперь же в стенах зияли пробоины от попадания реактивных снарядов.
На уровне, соответствующем четвертому этажу, открытую всем ветрам площадку, огороженную металлическими перилами, пронзали, проходя через плиты перекрытия, четыре конических железобетонных пилона, из которых в разные стороны торчала ржавая арматура. Между креплениями, предназначенными для установки какого-то тяжеловесного устройства, располагалась двухэтажная кирпичная надстройка. На площадке до сих пор сохранился штабелированный строительный материал, валялась решетчатая стрела от крана, ржавели под открытым небом несколько бетономешалок.
Затаившись за штабелем бетонных плит, Инок осторожно выглянул, намечая путь движения к кирпичному строению, внутри которого наверняка располагалась либо шахта лифта, либо лестница, ведущая к основанию непонятного объекта. Он собирался совершить перебежку, но, переведя взгляд, вдруг увидел двух монолитовцев, занявших позицию на краю площадки, у самого ограждения. Укрытием им служила незавершенная кирпичная кладка примерно полуметровой высоты.
Инок замер.
Один из бойцов секты спокойно вел снайперский огонь из электромагнитной гаусс-винтовки, второй, отложив в сторону автомат, сидел на корточках с полуприкрытыми глазами. Сначала Инок подумал, что тот ранен, но через мгновенье понял: монолитовец попросту выключился из реальности происходящих вокруг событий. На его лице застыло выражение полного умиротворения, что выглядело особенно дико, как-то неприемлемо среди напряжения полыхающего вокруг боя. Глаза сектанта смотрели в одну точку, по губам блуждала счастливая улыбка, словно он сейчас воспринимал нечто невообразимо прекрасное, желанное, видел и ощущал именно то, к чему стремилась его душа.