Жена Ивана Курицына, Мария, родилась в русской православной семье, но в разрезе ее глаз, в рисунке скул есть что-то восточное. Через Нижний Новгород веками шли караваны со всех концов земли. Курицын говорит, что однажды он решил подсчитать, сколько разных наречий он услышит на нижегородском базаре за день. Татарский, персидский, литовский, мордовский, ногайский, италь-янский, башкирский, калмыцкий, греческий, грузинский и еще несколько неизвестных ему языков - таков был его улов. Уверен, что когда-нибудь ученые монахи научатся отыскивать путь каждого народа на земле по словесным меткам, оставленным им в других языках. Когда я, по просьбе Ивана, сказал ему несколько фраз на готском, он изумился тому, что понял половину слов.
- Да ведь это же половецкие слова! - воскликнул он. - А половецкий язык я знаю неплохо. В Крыму до сих пор остались половецкие селения. Может быть, это и есть остатки того Готского княжества, которое указано на старой итальянской карте, сделанной генуэзцами из Судака?
И мы стали вспоминать историю остготского племени, которое, отколовшись от своих собратьев вестготов, ушло десять веков назад на восток вдоль Дуная. Может быть, им удалось отбиться от гуннов? Может быть, они достигли Причерноморья и стали тем грозным племенем, которое русские знали под именем половцев? А потом осели в Крыму? Мария Курицына только качает головой, когда слышит наши горячие споры о временах и народах столь отдаленных. Но, зная меня, ты, наверное, ничуть бы не удивилась. Любая весть из ушедших веков манит меня, как голос сирен манил мореплавателя Одиссея.
Видимо, каждое семейство живет с памятью о какой-то главной своей беде. В семье Ивана Курицына такой главной бедой стала судьба любимого брата Марии и его семейства. Семь лет назад татарский хан Ахмат совершил большой набег на низовую Русь. Ордынцы появились так внезапно, что тысячи русских не успели укрыться за стенами городов и были перебиты, либо уведены для продажи в рабство. Татары особенно охотятся за маленькими мальчиками и девочками, которых потом продают туркам. К лошадиным седлам у них привязаны специальные плетеные корзины с крышками для перевозки детей. Но если ребенок заболевает в пути, они его безжалостно убивают ударом о землю или о дерево.
Князь Иван послал тогда большое войско, и Ахмат не решился перейти через Оку. Но брат Марии, его жена и двое их малолетних сыновей исчезли с той поры без следа. Иван Курицын признался мне, что жена его словно окаменела лицом с тех пор. Я и сам видел, что даже собственным детям она улыбается как-то натянуто, словно делая усилие над собой. Похоже, она была сражена не только горем, но и той внезапностью, с которой судьба может нанести свой удар. Переселение в Москву не ослабило ее страха перед внезапным вторжением врагов. Как можно хоть одну минуту радоваться жизни, когда гибель всегда совсем-совсем рядом?
Впрочем, кроме иноплеменных врагов, которые все же пока далеко, у этого семейства есть более близкие причины для серьезной тревоги. Среди придворных великого князя Федор Курицын до сих пор чувствует себя чужаком. Он не знатного рода, поэтому чванливые бояре пытаются унизить его при всяком удобном случае. Братья великого князя верят, что это он раздувает в сердце московского повелителя подозрения и вражду к ним, что для этого прибегает даже к ворожбе и чародейству.
Действительно, внезапное возвышение Федора Курицына выглядит труднообъяснимым. Князь Иван осыпает его милостями и подарками, часто уединяется с ним для доверительных бесед. Ведь есть вещи, о которых он не может советоваться ни с братьями своими, ни с митрополитом Геронтием, ни с княгиней Софьей, ни с матерью своей, которую он весьма почитает. У всех у них есть своя корысть, каждый из них будет кроить советы по аршину своей выгоды. Только преданный и умный слуга может быть беспристрастным, ибо вся его судьба зависит от судьбы и благоденствия господина.
Конечно, содержание доверительных бесед во дворце Федор Курицын не раскрывает никому. Лишь однажды он пересказал брату Ивану (и тот поделился этим со мной) свой ответ князю Ивану на вопрос о том, как ему отнестись к упрекам и обвинениям князя Тверского.
- Люди не судьи тебе, государь, - отвечал Федор Курицын. - Судья тебе один Господь Всемогущий. Страшна твоя участь, тяжел груз на твоих плечах. Кто из нас мог бы выдержать, кто бы смог пережить то, что Господь посылает тебе? Вот спроси меня: "Чего ты, дьяк Курицын, боишься больше всего на свете?" Конечно, страшно мне было бы впасть в немилость твою, вызвать гнев твой. Но есть одна вещь, которая страшит меня еще больше. Прости мне дерзость мою, но не было бы для меня ничего страшнее, чем оказаться на месте твоем, на троне, со скипетром в руке. Обступили тебя, державного, со всех сторон долги: перед братьями, перед матерью, перед женой и детьми, а грознее всего - перед государством и церковью твоей. И каждый день нужно выбирать. Кто же из нас, малых людишек, может взвесить груз твой, измерить муку твою? Никто, один лишь Господь. Потому и учил нас Христос Спаситель молиться Господу в первую очередь об избавлении от искушений, о прощении нам долгов. А почему Священное Писание учит, что всякая власть от Бога? Да потому что это Господь научил людей не мстить друг другу убийством, а отдать дело возмездия помазаннику Своему. Отсюда и власть царская, и сила ее. Каждый человек в государстве неслышно говорит своему повелителю: защити меня от соседа моего, от господина моего, от холопа моего, от злого пришельца, а я за это буду служить тебе верой и правдой. Новгородские посадники не сумели защитить новгородцев друг от друга - потому Новгород и припал к стопам твоим. То же и Орда. Устают ханы и мурзы от убийств друг друга, бегут к тебе искать защиты. "Блаженны миротворцы, ибо они утешатся", - сказано в Писании. А ты и есть всегда самый главный миротворец - даже когда поднимаешь меч, чтобы покарать утративших страх Господень. Потому мы и готовы служить тебе, не щадя животов своих.
Князь был весьма утешен его ответом и отпустил его с милостью.
Но во дворце к дьяку Курицыну нелюбье растет все сильнее. И вот месяц назад прорвалось оно первым злым делом. Вошел Федор в свой возок, чтобы ехать в Кремль, да увидел, что на заднем сиденье за ночь насыпало снегу, и сел на переднее. Только отъехал от дому, как - вжих! - стрела ударила в заднюю стенку возка. Сидел бы он на обычном месте, так и пробило бы ему шею. А кто подослал убийц - пойди угадай!
Теперь он в дорогу под шубу надевает кольчугу. И еду старается есть только домашнюю. Потому что с лекарствами в Москве плохо, а с ядами большой выбор, на любой вкус. Много уже кому-то неугодных умерло в стенах Кремля от странных недугов.
Прости, если расстроил тебя этими тревожными историями. Но с кем же мне еще поделиться, как не с любимой сестрой? Во всяком случае, сам я занимаю такое маленькое и незавидное место, что за меня можешь не беспокоиться. Постараюсь и дальше держать свою голову склоненной, глаза - прикрытыми, язык - на коротком поводке, как послушного пса.
Корниенковы сердечно кланяются тебе и благодарят за присылку аравийского зелья. Честно сказать, я тоже отведал его, и оно весьма пришлось мне по вкусу. Голова проясняется, и начинаешь верить, что завтрашний день принесет что-то хорошее. Если захочешь порадовать, присылай еще - я сразу возмещу тебе расходы.