В луче прожектора глаза выступавшей мерцали, как неоновые огоньки. На шее у неe висела пышная гирлянда миролюбивых цветов. Ряды зрителей уходили в полумрак. Киперу досталось место с краю. Он пришeл поздно и не успел осмотреть зал как следует. Он мог тешить себя надеждой, что Долли тоже пришла послушать. И прячется где-то в глубине. Его соседка возбужденно обмахивалась тонким журнальчиком. Ему доставались обрывки журнального ветерка.
- Но оставлять подростка наедине с Библией - не совсем безопасное дело. Его въедливый ум - за неимением другой пищи - начнeт впиваться в библейские истории глубже, чем надо. Недаром в течение тысячи лет Библию запрещалось переводить. Хочешь читать - иди в монахи и учи латынь. Под присмотром наставников и истолкователей. А за попытки переводить на французский, английский, немецкий могли сжечь живьeм. Чтобы прикоснуться к священным текстам, требовалась специальная подготовка. Иначе человек слишком легко мог впасть в растерянность и сомнение. Как это и случилось со мной, когда я дошла до истории Иакова и Рахили. Ведь он взял еe в жeны, когда уже был женат на еe сестре Лии! Великий библейский патриарх был двоеженцем - как это понять?
Невнятный шум прокатился по рядам. Но докладчица отмела его решительным взмахом руки.
- Мало того! Рахиль долго не могла родить и предложила мужу свою служанку Валлу. Это уже третья! И та зачала, и родила, и Рахиль приняла ребeнка "на колена свои" и объявила его своим сыном. Когда я прочла это место, волна какой-то стыдной радости или радостного стыда прокатилась по мне от умной макушки до крепких розовых пяток. Я исподтишка стала подглядывать за родителями: да знают ли они про это? Читали сами? Но спросить не решалась. Тем более что в той же тридцатой главе сразу шла и история про мандрагоровые яблоки. А-а, вы подзабыли эту историю? С удовольствием напомню. Иаков любил Рахиль и проводил с ней почти все ночи. А нелюбимая Лия оставалась одна. И однажды еe сын Рувим нашeл в пустыне мандрагоровые яблоки. Рахиль стала просить у сестры этих яблок, потому что считалось, что они помогают забеременеть. Ведь Рахиль никак не могла зачать. Но Лия сказала ей: "Дам, но пусть муж наш Иаков войдeт сегодня ко мне и ляжет со мной". И Рахиль согласилась! По сути, сдала мужа в аренду. За яблоки!.. Было тут от чего закружиться юной головке...
Голос докладчицы окрасился насмешливой нежностью. Воспоминание о себе наивной, себе далeкой неудержимо растягивало губы в улыбку. Копна всклокоченных волос в свете прожектора сливалась в сияющий шлем. Она выглядела гораздо моложе, чем на фотографии в журнале, который Кипер отыскал после недельных поисков в Главной библиотеке Главного города.
О, да - ему пришлось перебрать не одну тысячу карточек в ящиках каталога, перелистать не одну сотню страниц в книжных справочниках, обзорах, рефератах. Со студенческих лет не доводилось ему глотать столько книжной пыли, заплывать так глубоко в гутенберговский океан. И как отыскать в нeм нужный тебе островок, если путеводной нитью служит одно лишь невнятное - нет, даже не слово, а какая-то приставка - "поли"?
Но после разговора с Багразяном он понял, что выхода у него нет. Что так мучиться он больше не может. Его порез счастья давно превратился в порез горя. Как древний Орфей, Персей, Тристан, он должен отправиться на поиски похищенной возлюбленной. Его возлюбленную завлек, заманил, зачаровал дракон по имени Поли. И он должен отыскать дракона, изучить его силу и слабость, найти уязвимые места и сразиться с ним. Иного выхода нет. Ибо жизнь без Долли - это жизнь без света, без красок, без надежд, без окошка, без праздника. Не жизнь, а какое-то перетекание, переползание из одного дня в другой. Как бревно, сплавляемое по реке времени.
Поиски оказались такими трудными, потому что Дракон прятался под другими именами. Слово "поли" не прорывалось на обложки. Журнальчики и брошюры назывались уклончиво и расплывчато: "Любовь без границ"; "Верна всем троим"; "Ревность: мифы и реальность"; "Две моих мамы и три отца"; "Семья как корпорация"; "Спасительный треугольник"; "Открытые сердца". Хранились они в разделе, который назывался "Современные культурные искания".
В конце каждого журнала мелким шрифтом печатались многочисленные объявления.
"Счастливая пара, женаты 20 лет, открыли границы восемь лет назад. Наши дети выросли, теперь у нас больше свободного времени для дружбы, поиска, романтики. Предлагаем - и ищем - любовь, надeжность, веселье, интеллект. Возраст, пол, раса не имеют значения. Пишите..."
"Привлекательный мужчина 48 лет, некурящий, непьющий, верующий, ищет женщину христианского вероисповедания, которая согласна была бы вступить в прочный союз с ним и ещe одним мужчиной, делить с обоими духовные искания, расходы, домашние заботы, уход за детьми. Писать по адресу..."
"Мечтаю о тройственном союзе! Интеллигентная, успешная, амбициозная, кудрявая львица 35 лет, с двумя львятами (14 и 7), ищет пару, умеющую общаться с людьми и миром на высоком уровне. Ревности - нет! Равенству - да!"
"Поговорим о политике. Счастливая утопия недостижима в мире, в котором господствует угнетение, голод, война, стяжательство. Чтобы переделать мир, нужно начинать с себя. Равенство между полами, сочувствие и взаимопомощь, культурная терпимость, экономическое сотрудничество, защита окружающей среды всему этому можно научиться только в семье, сбросившей оковы моногамии, то есть исключительных прав обладания друг другом. Пишите..."
"За умеренную цену даю консультации по решению проблем взаимного непонимания в моногамных и полигамных семьях. Расценки прямо пропорциональны степени непонимания".
"Очаровательный, живой, спортивный, преподаю музыку, питаю неутихающую слабость к музыкантам, художникам, танцорам, обожаю остроумную беседу (даже с примесью дурачества), люблю путешествовать, танцевать, целоваться - но! и в этом главная моя трудность! - целоваться непременно с двумя женщинами сразу. Пишите..."
Среди авторов статей чаще других мелькало имя Анны Деборович. Не без труда Кипер раскопал в библиотечных катакомбах еe последнюю книгу. В ней доктор Деборович со страстью и убеждeнностью описывала кризис моногамной семьи, доказывала необходимость - и неизбежность! - перехода к полисупружеским семейным союзам. (Она называла такой союз: "полифам", а мужчин и женщин, вступавших в него, - "полифамил" или "полифамила".)
Во-первых, доказывала она, человек по природе своей не моногамен. Вся мировая история, все миллионы измен, разводов, случаев незаконного сожительства подтверждают тот факт, что моногамные отношения были насильно навязаны людям на определeнном историческом отрезке. Недаром институт брака охранялся такими свирепыми законами и наказаниями. Если бы верность одному/одной была в природе человека, не нужны были бы эти побивания камнями, отсечения голов, запугивания адскими муками. Но никакая свирепость не могла изменить человеческую природу, поэтому всегда приходилось терпеть наложниц, гейш, гетер, публичные дома, разводы.
Во-вторых, в наши дни в процветающих странах быстро исчезает то, что было главным стимулом создания моногамной семьи - нужда. В своe время это было оптимальным вариантом разделения обязанностей в важнейшем деле - в заботах о подрастающем поколении. Но старое распределение ролей - мужчина зарабатывает деньги, женщина хлопочет по хозяйству и воспитывает детей - ушло в прошлое. Теперь, как правило, оба вынуждены работать. Дети растут, порой не видя ни матери, ни отца неделями. Как они могут чему-то хорошему научиться у вечно отсутствующих родителей? Не лучше ли было, если бы они росли в полифаме, где всегда будет дома кто-то из взрослых, кто сможет пестовать в детях цветы нежности, доверия, сочувствия, уважения, любви?