Пока око прицела ползло паутиной своей сетки по злобным, вечно ухмыляющимся рожам жителей пещер, он насчитал тридцать бойцов, вооруженных длинными луками и короткими мечами. В отличие от дронов они носили доспехи из грубой кожи каких-то обитателей глубинных лабиринтов. Пробить такую защиту из арбалета – плевое дело, но Бриан сдержал эмоции, не желая обнаружить себя раньше времени.
Сетка прицела сместилась дальше, и теперь в нее попало какое-то странное устройство, что волокли на себе два десятка грязных, оборванных рабов.
Рука Бриана опять дрогнула, как и тогда, в первый раз. Еще со спины цефала ему показалось, что в оптике мелькнуло грязное, покрытое синяками и струпьями человеческое лицо, теперь же он смог убедиться в этом воочию.
Среди рабов действительно находился человек, и этот факт сам по себе являлся донельзя странным. Еще никому не удавалось пережить зимы в горах, даже если бы и в пещере у дронов или зеленых. Они ели совсем не то, что пригодно человеку, их вода, хоть и походила на обычную, но являлась не чем иным, как медленным ядом, их обычаи и быт были столь грязны и невыносимы, что ни один человек не выжил бы и месяца в их орде…
Бриан мог бы назвать еще около десятка причин, по которым человек просто не мог находиться среди обитателей гор, пусть даже в качестве пленника, но факт был налицо, он видел осунувшегося, изможденного юношу, что тянул заскорузлую веревку наравне с другими невольниками… Объяснение этому могло быть лишь одно, его взяли совсем недавно, буквально на днях, но тогда сам собой напрашивался вопрос: откуда взяться тут человеку столь ранней весенней порой, когда снег только стаял, а голубое солнце еще не успело как следует прогреть землю? Чтобы оказаться тут так рано, да еще и одному, нужно выехать из ближайшего селения людей в ту пору, когда тут еще камни трещат и лопаются от мороза!..
У Бриана была причина, чтобы поступить именно таким образом, и он сразу же ощутил симпатию к измученному рабу. Коли он оказался тут в столь неподходящую пору, значит, и у него была своя цель, наподобие той, которая толкала Бриана на рискованные походы. А значит, чем-то они сродни, не только телами, но и душами…
Впрочем, и без духовного родства он бы ни за что не бросил сородича на произвол зеленых душегубов.
Теперь палец Бриана так и скользил по спусковой скобе арбалета.
Позиция на вершине скалы практически неприступна, стрел и еды в достатке, зеленые по природе своей тупы, не в пример дронам, так почему бы и нет?!
Однако он все же удержался от выстрела – странника заинтересовало то устройство, которое волокли рабы. Сначала следовало выяснить, куда тащатся зеленые и что у них на уме.
Из-за тяжести влекомого за собой груза процессия, а вернее сказать, конвой, двигалась медленно, так что у Бриана оказалось достаточно времени, чтобы рассмотреть загадочный предмет.
О том, что перед ним артефакт Древних, он догадался сразу же, как только в оптике прицела промелькнули увеличенные буквы, покрывавшие собой небольшую, потемневшую от времени пластину, прикрепленную к крышке чашеобразного выступа, выпирающего из нижней части трехметрового сдвоенного цилиндра, диаметр которого вряд ли охватили бы четверо таких людей, как Бриан. Цилиндр имел матовый серебристый оттенок. С другой стороны, напротив изогнутого кверху чашеобразного раструба, из корпуса артефакта выпирал еще один, но уже гораздо меньший цилиндр, с прозрачными стенками из толстого стекла. «Как сросшиеся спинами уродливые близнецы», – неприязненно подумал Бриан, разглядывая конструкцию.
Пока он смотрел, процессия проползла еще около полукилометра и остановилась как раз на краю усеянного костьми поля. Рабы с величайшей осторожностью опустили на землю древний агрегат, установив его вертикально. Все время, пока они под постоянными окриками зеленокожих выполняли эту ответственную работу, затаившийся на вершине скалы Бриан с любопытством ожидал окончания действа, мысленно недоумевая по поводу столь странных приготовлений. До этого момента он и не подозревал, что зеленокожие имеют хоть малейшее понятие о почтении к павшим на поле боя воинам. Общепринято было считать, что они бросают своих убитых на поживу диким зверям. «Неужели сейчас будут собирать и хоронить останки? – мысленно поразился он. – Но при чем тут артефакт, который явно извлечен из глубин гиблых подземных уровней? Памятник? Тотем?..»
Когда спустя несколько минут со стороны гор вновь наметилось движение и Бриан разглядел многочисленный отряд дронов, среди которых выделялся высокий, сухопарый двалг, то его недоумение переросло в сильное беспокойство.
При появлении нового отряда рабы сбились в кучу, зеленые тоже отошли в сторонку, опасливо косясь на прибывшего двалга. Эти существа с узким лбом и непомерно длинными руками пользовались дурной славой даже среди своих сородичей. Происходили они от дронов, но отличались от последних еще большей узостью лба и врожденной способностью общаться с некоторыми предметами, что остались в наследство от исчезнувших в пучине времен Древних.
Отряд дронов заключил артефакт в плотное кольцо. Под лучами карабкающегося к зениту голубого солнца ярко поблескивала сталь их доспехов, злобные блики пробегали по клинкам коротких мечей. Зверозубые явно затевали какую-то неслыханную пакость, из их рядов выступил двалг и встал напротив артефакта, тут же погрузившись в транс…
Бриан чувствовал уже не просто беспокойство. Древние силы были столь же могучи, сколь и непредсказуемы. Хорошо, если артефакт безвреден, а если узколобый разбудит в нем нечто опасное? На памяти Бриана было несколько подобных случаев. Среди людей тоже нередко рождались существа, подобные двалгам. Конечно, они не походили на зверозубых, а имели нормальный человеческий облик, но у них от рождения имелось то же самое свойство – умение общаться с вещами Древних.
Несколько лет тому назад Бриан сам был свидетелем подобного самонадеянного эксперимента, когда в результате обращения к артефакту, что врос в землю на краю одного из человеческих селений, к небесам вдруг потянулись змеящиеся молнии, а по земле, сжигая траву, побежал огонь. Тогда выгорело полдеревни и сильно пострадали люди. К тому же необычайная засуха обрушилась затем на поля, до самой осени в лазурных небесах не появилось ни облачка, и весь урожай погиб.
Те, кто давно ушел в небытие, не любили, когда их тревожили ныне живущие. Но если в человеческих землях на подобные эксперименты существовал запрет, то зверозубым не укажешь – они сами себе на уме. И, конечно, ничего хорошего не придумали…
Обеспокоенный ходом своих мыслей, Бриан снова приник к окуляру прицела. В паутинке дальномера мелькнула та самая табличка на крышке раструба, что привлекла его внимание еще во время движения отряда. Теперь, когда артефакт не покачивался на плечах рабов, а стоял вертикально, он ясно смог различить буквы и даже прочитать их, сложив в слова.
Люди пользовались той же письменностью, что и Древние. Только вот слова, выведенные с каллиграфической точностью на старой пластине, ни о чем не говорили страннику, который по слогам прочел их, медленно шевеля губами и стараясь запомнить звучание непривычных сочетаний букв…