Для экономии места начал с самых крупногабаритных вещей. Отсоединил магазин от автомата и положил его в сумку. Все снаряженные магазины сложил вместе, скрепил изолентой и отправил следом за автоматом. Затем настала очередь его офицерского «Вальтера» и старого «Парабеллума», который верой и правдой служил ему всю германскую и Гражданскую войну, а также во время его китайских приключений. Следом отправились запасные пистолетные магазины с тремя пачками патронов. Такое оружие там очень пригодится. Затем пришла очередь небольшого «Вальтера ППК», который он частенько брал при выходах на берег в качестве запасного пистолета. В городе пошаливало не только французское Сопротивление, но и обычные уголовники. Жаль, что не удастся захватить пулемет MG-34. Такое оружие в русской армии очень бы пригодилось… Покончив с оружием, Михель продолжил сборы. Четыре коробки, полные проявленных фотопленок. Пачка фотографий — и старых и снятых недавно. Фотоаппарат. Шкатулка с бриллиантами, результат жизни в Китае. Оба свои кортика — и старый русский и новый немецкий. Старые награды Российской Империи и новые — Третьего рейха. Что ни говори, но он их заслужил честно. Положил коробку со всеми своими документами. Пригодятся… Место в сумке еще оставалось. Сгреб с полок в каюте все чертежи лодки, какие были. Немного свободного места еще есть. Больше брать с собой было нечего. Усмехнувшись, Михель затолкал свою форму и придавил все сверху командирской фуражкой. А потом добавил серебряные стаканчики, часы и секундомер. Вот теперь действительно все… Прощай, «малышка». Спасибо тебе, что не подвела… Прощайте, камрады… Дай бог нам больше никогда не встречаться. А если и встречаться, то как друзья, а не враги…
Михель перебросил через плечо ремень значительно потяжелевшей сумки, закрыл глаза, положил руку на медальон и начал читать древнее заклинание, данное ему отцом Серафимом и выученное наизусть. Яркий свет залил все вокруг, проникнув даже сквозь закрытые веки. Прохладный ветерок дунул в лицо, и запах металла, солярки и еще бог знает чего сменился запахом осеннего леса…
Михель открыл глаза. Совсем рядом шумел лес, и он стоял один на лесной дороге. Сначала он даже не понял. Не приснилось ли ему все?! Лямки рюкзака чувствовались очень ощутимо. На одном плече висело ружье, а на втором — тяжелая кожаная сумка. Сбросив сумку, Михель открыл ее и увидел сверху свою командирскую фуражку. Значит, получилось!!! У него все получилось!!! Проведя ладонью по лицу, он не нашел многодневной щетины, которую так и не успел сбрить. И он больше не фрегаттен-капитан Михель Корф, герой Третьего рейха, кавалер Рыцарского креста, командир подводной лодки. Он снова никому не известный Михаил Рудольфович Корф, молодой штурман торгового флота, которому до настоящего морского волка еще ой как далеко. Просунув руку под куртку, убедился, что медальон на месте. Ну и слава богу… Спасибо тебе, отец Серафим…
Раздалось конское фырканье, и послышался скрип колес. По лесной дороге катила бричка, запряженная двумя лошадьми. Возница увидел человека на дороге и придержал лошадей.
— Ты откуда, мил-человек? Заблудился, что ли?
— Да, заблудился. Вот на дорогу вышел, а куда идти, не знаю.
— Ну садись, подвезу, вдвоем веселее. Я как раз на станцию еду. Тебе куда вообще надобно?
— Да теперь в Петербург.
— Садись, поехали. До станции тебя довезу, а дальше по чугунке доберешься. Как звать-то тебя?
— Михаил.
— Ну а меня Степаном кличут. Мельник я здешний. Вот, собрался по делам съездить, да задержался сильно. Повезло тебе, а то я бы уже давно это место проехал. А все из-за чего?! Из-за дуры-бабы!
— О-о-о, бабы — это да!!! Тут все, что угодно, ожидать можно!!!
Сев в бричку, Михаил с удовольствием поддержал словоохотливого Степана в том, что все бабы, в общем-то, дуры. Да вот без них, увы, никуда! Что же будешь с этим делать! И весь путь до станции был занят разговором на эту вечную тему, прерывавшимся иногда смехом. История России начала потихоньку изменяться…
Когда Михаил все же добрался до Санкт-Петербурга, день клонился к вечеру. На вокзале взял извозчика и велел особо не торопиться. Проезжая по проспектам и улицам российской столицы, он все никак не мог поверить, что вернулся в свою прошлую жизнь. Русская речь на улицах, от которой он уже отвык за много лет, звучала музыкой. Когда наконец-то добрались до дома, уже начинало темнеть. Расплатившись с извозчиком, Михаил смотрел на свой дом и боялся войти за ограду. Неужели сейчас он увидит живыми своих родителей, сестер, жену и детей? Но тут же одернул себя. Какая жена?! Ей еще четырнадцать лет, и они даже незнакомы. А дети еще не родились…
Войдя за ограду и направляясь к входной двери, он думал, что говорить родителям. Сестрам ничего говорить нельзя, тут и думать нечего. А вот с родителями поговорить надо. Поверят ли они, это другой вопрос. Правда, на этот счет он кое-что предусмотрел. Ладно, что забегать вперед… На звонок открыла горничная Полина.
— Ой, здравствуйте, Михаил Рудольфович! А мы вас так рано не ждали.
— Здравствуй, Полина. Погода испортилась, решил раньше вернуться. Как дома?
— Все хорошо, маменька только ваша очень волнуется. Ужинать сейчас будете или позже?
— Сейчас, только умоюсь и переоденусь с дороги…
Пройдя в дом, Михаил нос к носу столкнулся с младшей сестрой Маргаритой, которая тут же взяла быка за рога.
— О-о-о, мама, а вот и наш великий охотник вернулся! И где обещанный глухарь?
— Здравствуй, Маргаритка. В лесу глухарь…
— Ну так я и говорила! Мишка-врунишка! Хоть бы на рынке купил!
Михаил с улыбкой смотрел на младшую сестренку. Живую. Теперь он окончательно поверил, что вернулся домой…
— А ну не дразни брата, егоза! На себя бы посмотрела!
Из комнат вышла мать, а сестра показала ему язык и убежала. Михаил сбросил сумку, рюкзак, ружье и порывисто обнял мать.
— Здравствуй, мама… Вот я и вернулся…
— Здравствуй, сынок, что это с тобой? Ты сам на себя не похож. Что случилось?
Михаил понял, что эмоции надо держать в руках. Раскрывать свою тайну еще рано. Неизвестно, как родители это воспримут. А то еще решат, что у сына с головой не все в порядке.
— О, охотник вернулся! Здравствуй, Миша! Где обещанные глухари? А то Марковна уже ждет жаркое готовить!
Рядом появился отец и с ироничной улыбкой поглядывал на сына. То, что из затеи с глухарями не выйдет ничего путного, он предупреждал с самого начала. Ну ничего! Глухари еще будут!
— Здравствуй, папа. Извини, но у нас с глухарями оказались разные мнения по вопросам кулинарии. Убедить их не удалось.
— Ясно. Ничего, не переживай. Глухарь — птица осторожная. Через недельку вдвоем съездим, покажу тебе, что к чему. К глухарю особый подход требуется, его уважать надо! Это тебе не по воронам стрелять… О, а что это у тебя за баул? Когда уезжал, его не было. Нашел, что ли?