* * *
Двигаясь легкой трусцой вслед за ними и оценивая их возбужденное состояние с известной долей иронии, Уэйд Фрэйзер прочел надпись, венчавшую огромные запертые ворота Здания.
Поначалу она его ошарашила. Ему удалось сразу же разобрать буквы и составить из них слово. Но у него не было ни малейшего, даже смутного представления о том, что это слово означает.
– Никак не возьму в толк, — признался он Сету Морли и этой религиозной фанатичке Мэгги–Ведьме.
Он подумал, не имеет ли трудность расшифровки в данном случае чисто психологический характер и не обусловлена ли она тем внутренним протестом, который вызывала у него сама необходимость выяснить, что же все–таки означает этот бессмысленный набор букв. В конце концов он отбросил свои попытки логического анализа занимавшей его ум загадки. И стал просто перебирать в уме различные варианты смысла странного слова:
«СТОПОРИЛЬНЯ»
Похоже, что это слово кельтского происхождения. Диалектное слово, понятное только тому, кто имеет широкую и разностороннюю подготовку в области гуманитарных наук и располагает разнообразной, в том числе лингвистической и этнографической информацией.
Это скорее всего место, куда заключают людей не вполне нормальных и где их лишают возможности поступать так, как им вздумается. В определенном смысле это санаторий, но его назначение гораздо шире, здесь не ставят себе целью вылечить неизлечимых больных, чтобы вернуть их обществу, по всей вероятности, такими же больными, какими они были и до того, нет, цель этого заведения в том, чтобы полностью разделаться с человеческим невежеством и безрассудством. Здесь, в этом месте, ставится предел ненормальной деятельности душевнобольных; их здесь, как гласит высеченная над воротами надпись, стопорят, их — душевнобольных, которые сюда попадают, — не возвращают в общество здоровых людей, а тихо и безболезненно погружают в сон, что, в конечном счете, должно быть уделом всех, кто неизлечимо болен. Источаемые такими людьми душевные миазмы больше не будут отравлять галактику, сказал он самому себе. Надо только благодарить Бога за то, что такое место существует. Единственное, что как–то странно, — почему я не получил информацию о наличии подобного заведения непосредственно из профессиональных изданий.
Я должен пройти внутрь, твердо решил он. Я хочу поглядеть, как там поставлено дело. И еще нужно выяснить, какие принципы являются основополагающими при организации подобного заведения непосредственно из профессиональных изданий. Я должен пройти внутрь, твердо решил он. Я хочу поглядеть, как там поставлено дело. И еще нужно выяснить, какие принципы являются основополагающими при организации подобного рода лечения. Ведь, к сожалению, должна существовать весьма неприятная проблема борьбы с невеждами, которые мешают развитию подобных идей и противодействуют осуществлению стопорения.
– Не заходите! — что было мочи завопил он Сету Морли и этой рехнувшейся на религиозной почве Мэгги–Болтэгги. — Это не для вас. Сюда посторонних не допускают. Да, да. Вот посмотрите, — он показал на табличку на небольшой алюминиевой двери с надписью «Вход только для специально обученного персонала», — я туда пройти могу, — вопил он, пытаясь перекрыть издаваемый Зданием грохот, — а вот вам туда никак нельзя! У вас нет достаточной квалификации. Как Мэгги–Ведьма–Болтэгги, так и Сет Морли испуганно на него посмотрели, но остановились. Он проскочил мимо них.
* * *
Мэри Морли без особого труда разобрала надпись над входом в огромное, серое здание:
«ВЕДЬМИНСКАЯ»
Я знаю, что значит, отметила она про себя, а вот они этого не понимают. Ведьминская — это место, где контроль над людьми осуществляется с помощью понятных только посвященным формул и заклинаний. Правители получают власть над людьми именно благодаря своей близкой связи со специалистами черной магии. Знание ее тайн, рецептов различных чудодейственных отваров.
– Я хочу туда пройти, — сказала она своему мужу.
– Подожди минуту, — сказал он. — Не торопись.
– Я могу туда войти, — настаивала она, — а вот тебе этого не дано. Это только для меня. Я это знаю. Я не хочу, чтобы ты мешал мне. Прочь с дороги.
Теперь она остановилась перед небольшой дверью, читая золотые буквы, приклеенные к стеклу: «Вход в предварительную камеру только для посвященных», гласила надпись на двери. Ну что ж, я вполне подпадаю под эту категорию, подумала она. Надпись обращена непосредственно ко мне.
– Я пойду туда вместе с тобой, — сказал Сет.
Мэри Морли рассмеялась. Пойти с нею? Ну не потеха ли, подумала она. Он считают, что его с благосклонностью примут колдуньи и ведьмы. Это только для женщин, напомнила она себе. Мужчине просто никогда в жизни не сделать чего–нибудь даже самого элементарного, что входит в круг обязанностей ведьмы.
После того, как я здесь побываю, сообразила она, я узнаю такое, с помощью чего я смогу установить контроль над ним; мне удастся сделать его таким, каким он должен быть. Так что в каком–то смысле я это делаю ради его же пользы.
Она потянулась к дверной ручке.
* * *
Игнас Тагг отступил в сторону, со смехом глядя на ужимки и фиглярство, которыми сопровождалась их перебранка. Они визжали и толкались как свиньи. Он даже испытывал некоторое желание подойти и вволю поглумиться над ними, да черт с ними! Могу поспорить, что от них смердит, стоит только подойти к ним достаточно близко, сказал он самому себе. Это они с виду такие чистенькие, такие прилизанные, на самом деле от них воняет, да еще как! Что это за дурацкое место? Он прищурился, пытаясь разобрать прыгающие перед его глазами буквы:
«ОРИГИНАЛЬНЫЕ ЗАБАВЫ»
Эге, сказал он самому себе. Вот это шикарно. Это как раз то место, где люди прыгают на животных — сами понимаете, зачем. Мне всегда очень хотелось поглядеть на то, как это получится у жеребца с женщиной. Держу пари, что там, внутри, мне удастся такое увидеть. М–да. Мне на самом деле хочется поглядеть на это, раз это можно видеть и другим. Там показывают все только в самом деле очень интересное, все, как оно есть на самом деле.
И там будут смотреть на это другие настоящие люди, люди, с которыми я мог бы потолковать и которые меня поймут. Не то, что Морли, Уолш или Фрэйзер, которые произносят всякие идиотские слова, такие длинные, что они звучат, как громкие звуки из задницы. Они выбирают специально такие слова, чтобы другие думали будто у них задницы не воняют. А на самом деле они ничем от меня не отличаются.
Может быть, подумал он, есть у них там настоящие жирные задницы, такие как у Бэббла, и они их подставляют крупным кобелям. Мне бы очень хотелось поглядеть, как этих толстозадых людей, там, внутри, станут обрабатывать в задницу. Ох как хотелось бы посмотреть на то, как эту Уолш крепко прихватил бы хороший датский дог хоть раз за всю ее жизнь. Ей наверняка бы это очень–очень понравилось. Это как раз то, о чем она по–настоящему мечтает всю свою жизнь. Именно этого она только и ждет.
– Прочь с дороги! — крикнул он Морли, Уолш и Фрэйзеру. — Вам туда нельзя! Посмотрите, что здесь пишется. — Он показал на слова, выписанные первоклассным золотом на стеклянном окне в небольшой двери. «Только для членов клуба». Мне туда можно, — сказал он и схватился за дверную ручку.