– Это моя знакомая, – обреченно произнес Габлер. – Вернее, я с ней вчера в кабаке танцевал. А потом она испарилась.
– Ага… – Арамис всмотрелся в Низу. – Кажется, что-то такое припоминаю…
– Ну что, посидим с ними? – спросил Портос. – Как раз три свободных места, словно нас поджидали.
«Именно, – подумал Габлер. – Именно поджидали. И вот на ловцов и прибежали зверюшки…»
Убегать и прятаться он не собирался. Лучше быть с врагом лицом к лицу, следить за каждым его движением и в случае чего – обезвредить. Это пьяный беспомощный спящий Атос не мог ничего сделать. А они не пьяны, не беспомощны и не спят. И еще он, как и вчера, чувствовал, что его просто тянет к ней.
Низа… Анизателла… Нефертити…
– Постойте, парни, – сказал он, когда Портос с Арамисом уже направились к беллизонкам.
Девушки опустили бокалы на стол и, улыбаясь, глядели на них.
Он знал, что его слова покажутся сослуживцам бредом, но должен был предупредить.
– Ну? – повернулся Портос, а следом за ним и Арамис.
Габлер обвел их серьезным взглядом:
– Если намереваетесь поразвлечься с ее подругами, то не советую. Наедине оставаться не советую. Может плохо кончиться. Для вас.
Арамис прищурился и молча выпятил нижнюю губу, а Портос взглянул на Габлера, как на больного. Открыл рот, собираясь что-то сказать, но не сказал. Просто сочувственно похлопал Криса по плечу и пошагал дальше, к столу беллизонок.
– Я предупредил, – буркнул Габлер ему в спину.
– Не хвилюйся, блюститель нравственности, – сказал Арамис. – Мы вообще долго рассиживаться тут не намерены. Заглотаем чего-нибудь горяченького – и на старт. Сегодня не тот день. Согласен, Юл?
Портос, не оборачиваясь, кивнул на ходу.
– Вот и славненько, – сказал Габлер. – Вот и договорились.
Особых яств на столе у девушек не было. Три банки тоника, какие-то фрукты, коробка конфет…
Портос добрался до цели первым:
– Разрешите к вам присоединиться?
– Присоединяйтесь, – ответила Низа все тем же бархатисто-глубоким голосом, который вчера так взволновал Криса. – Тем более это есть моя инициатива. – Она улыбнулась не сводившему с нее глаз Габлеру. – Хотелось продолжить знакомство.
Крис чувствовал, как суматошливо колотится его сердце. Он не знал, верить Низе или нет. Легкая неправильность речи беллизонки придавала ей особое очарование.
Ее подружки улыбались, стреляли глазками в Портоса и Арамиса. Те уселись, оставив место напротив Низы Габлеру. Он тоже сел, сложил руки на столе и отвел, наконец, взгляд от беллизонки. Он опять чувствовал себя влюбленным школьником.
Серв возник словно ниоткуда, принял заказ и удалился. Одна из подруг Низы, длинное имя которой Крис почти сразу забыл, удивленно спросила:
– Разве файтеры вне пределов службы ужинают без спиртного? Я таких еще не встречала.
– Я тоже! – засмеялась вторая. – Невероятное зрелище!
Глаза ее блестели, соревнуясь с блеском переливчатой безрукавки, и Габлер, чуть повернув голову, обнаружил, как ответно загорелся взгляд Портоса.
– Видите ли, мистрисы, иногда нужно давать себе передышку, – со всей возможной галантностью пояснил гигант и добавил, подавшись через стол к своей визави: – Но если подобное положение дел кажется вам противоестественным, мы готовы привести свои дальнейшие действия в соответствие с вашими воззрениями на привычки файтеров.
«Ого! – подумал Крис. – Вот это завернул Портосище!»
И еще он подумал, что его предостережение, вероятнее всего, принято во внимание не будет. Во всяком случае, Портосом.
Девушка хихикнула.
Зато Арамис непонятно почему изобразил на лице огорчение и покачал головой. Впрочем, из его последующих слов стало понятно, что огорчался он не по поводу тирады Портоса.
– Обидно, – сказал он, обводя взглядом беллизонок. – По-моему, у вас несколько однобокое представление о файтерах. На эту тему есть замечательная притча…
Арамис явно шел по стопам Гамлета Мхитаряна.
Сидевшая напротив него беллизонка поставила локти на стол, сплела пальцы и положила на них остренький подбородок:
– Ну-ка, имей рассказать.
– Запросто. Ученик спросил у старца: «Учитель, почему ты печален?» И старец ответил. Он сказал, что люди разучились бачить истину.
– А что такое «бачить»? – не поняла беллизонка.
– Ну, видеть. «Люди разучились видеть истину», – так он, значит, сказал. Мол, он несколько раз показывал каждому ученику белую одежду с грязным пятном. И спрашивал: «Что вы видите?» И каждый отвечал: «Грязное пятно». – Арамис обвел девушек многозначительным взглядом и торжественным тоном закончил: – И ни один не ответил: «Белую одежду».
Беллизонки заулыбались, а Низа сказала:
– Чудесная история. Вы есть белые-белые, да?
– Именно! – кивнул Арамис. – Белые-белые и пушистые-пушистые. Но многие почему-то бач… видят только грязные пятна, а другого не замечают. Вот такая избирательность воприятия.
– И никакое это не грязное пятно! – заявил Портос. – Что тут такого, если, заслужив отдых, дополнить ужин хорошим вином? Зачем же его тогда производят? Мистрисы, как насчет того, чтобы мы дополнили нашу беседу хорошим винцом? Не откажетесь?
– Откажемся, – ответила его визави и показала на свой бокал с тоником. – Мы имеем только это. Нам нельзя, мы должны иметь свои головы ясными.
Портос повернулся к Арамису:
– А мы? Можем мы позволить себе немного выпить?
– Не думаю, что это хорошая идея, – отозвался Арамис вполне в духе персонажей объемок. – Пусть мистрисы потом всем рассказывают о таком диве дивном: не пьющих в кабаке файтерах.
– Согласен, – неохотно сдался Портос. – Но хоть пива-то выпьем?
– Ну, разве что пыва…
Габлер вновь смотрел на Низу, и она нравилась ему все больше и больше. Что-то от нее исходило, что-то невидимое, но явственное. И проникало прямо в его сердце. Его влекло к ней, но это не было только чувственным влечением. Таилось тут что-то еще…
Она изредка вскидывала глаза и отвечала на его взгляд.
– А зачем мистрисам иметь ясные головы? – все-таки пошел в новую атаку Портос. – Все равно ж скоро спать. А утром будете свеженькими.
Беллизонка блеснула на него раскосыми глазами:
– У нас внутри не должно иметься никакого алкоголя. Два месяца, не меньше.
Крис взглянул на Низу, и она тут же с улыбкой сказала:
– Я вчера сок пила, а не вино. Виноградный сок…
– Иначе мы не сможем допуститься к занятиям, – продолжала ее подружка. – Десятого числа у нас занятия начинаются.