– Кто ты такой? – спросил Шатан, сдвинув мохнатые брови.
Голос у него был глубокий, басистый. С таким голосом хорошо песни орать в кабаках.
Габлер молча похлопал по своей нагрудной эмблеме.
– Это я уже видел, – хмуро процедил Шатан. – Какого дьявола ты вмешался? Тебя что, наняли? Или это маскарад?
Вероятно, он имел в виду униформу файтера.
Лили Акимжанов тоже начала проявлять признаки жизни. Чуть застонала, потерлась затылком о подушку и открыла глаза. Габлер еще раз отметил, что они у нее очень красивые и смотрятся инородным вкраплением на несимпатичном лице. Она сразу сообразила, что дергаться не стоит, и молча воззрилась на Криса. Несмотря на прелестные глаза, взгляд у нее был очень злой. И, кажется, слегка испуганный.
– Маскарад не маскарад… – Габлер чуть наклонился и уперся ладонями в стол. – Это не имеет значения, и вам это знать необязательно. У меня тоже есть вопрос. – Он смотрел на угрюмого Здено Шатана. – Как вы узнали, что я здесь? Просто интересно.
– Гос-споди! – с надрывом протянул Шатан, возведя глаза к потолку. – Ты из какой дыры вылез, трилобит? Что, о жучках никогда не слыхал?
Что такое «трилобит», Крис не знал. А о жучках, разумеется, имел представление. Но когда они сумели? Как?..
Лили Акимжанов продолжала молча сверлить его взглядом. И сквозила в этом взгляде уже не злость, а обреченность. И еще она нервно покусывала губу.
Габлер несколько мгновений оставался неподвижным, потом отошел от стола и сел в кресло у стены. Снял бегунцы, перевернул кверху подошвами. На светлой подошве правого бегунца, ближе к пятке, желтело еле уловимое круглое пятнышко. Крис подцепил его ногтем и с усилием отлепил. Поднес к глазам крохотный тонкий диск. Аккуратненький был жучок, ничего не скажешь. Габлер положил его на широкий подлокотник, встал и вернулся к столу.
– В своем номере по полу разбросали? В «Туарере»? – произнес он, не столько даже спрашивая, сколько утверждая.
Подцепить жучок он мог только в 1205-м, когда забрался через окно к этой парочке и бежал через комнату к прихожей.
Пленники молчали.
– Предусмотрительные вы, – прищурившись, добавил файтер. – Воры-специалисты. И отмычками хорошими запаслись. Ко всем дверям подходят?
Шатан всем телом повернулся к нему, поморщившись от неудобной позы.
– Слушай, ты кто все-таки? Если…
– Что ты собираешься с нами делать? – не дала договорить Шатану его спутница.
Габлер вновь уперся руками в столешницу.
– По первому вопросу я уже высказался: кто я – не имеет для вас значения. А на второй отвечу более подробно. И извини, что пришлось тебя ударить, мистрис. Ей-богу, я вовсе не кровожадный и женщинам стараюсь не грубить. Но, как говорится, положение обязывает.
– Конкретней, – раздраженно бросил Шатан, уже вновь улегшись на спину, на связанные руки.
– Пожалуйста. Я запру вас здесь, в номере. Тебя, мистрис, в ванной, а тебя, мистер, в туалете – ты уж извини. Ну и кляпы, конечно… Придется вам потерпеть. Утром придет серв – надеюсь, они уборку делают каждый день – и вас освободит. А я исчезну. Думаю, жучков на мне уже нет, но я проверю. И от штуковины, которую вы где-то там стащили, избавлюсь в самое ближайшее время. Вот такие у меня планы.
Крис обвел их взглядом. Мужчина едва заметно облегченно вздохнул, а женщина перестала кусать губу, и ее потухшие было глаза вновь заблестели. Вероятно, они ожидали, что он прикончит их и выбросит тела в утилизатор.
Впрочем, вид у Шатана все равно оставался угрюмым. Расставаться с юнитом явно не входило в его планы.
– Слушай, шустряк, – зло сказал он, – ты хоть соображаешь, в какую игру ввязался?
– У меня в этой игре роль маленькая, – поскромничал Габлер. – Забрать и передать. И все, для меня игра закончена.
– И эта маленькая роль может принести тебе очень большие неприятности, – зловеще произнес Шатан. – Знаешь, какое наказание предусматривает уголовный кодекс за нападение на государственных служащих высших категорий, находящихся при исполнении? Да еще с причинением телесных повреждений? Пожизненное, шустряк! Как минимум.
Упади сейчас возле отеля «Селигер» космическая глыба, взвой разом все сирены противоракетной обороны, Крис, пожалуй, не обратил бы на это внимания. Руки его, упиравшиеся в стол, дрогнули. Он лихорадочно принялся перебирать документы и выудил две тонкие пластинки. Вгляделся сначала в одну, а потом в другую.
И понял, что совсем недавно уже читал подобное.
«Система Юпитера… Вери Рома… Грэнд Рома… Администрация Императора… Управление делами… Преториат Унус… Лансер-трес…»
И Здено Шатан, и Лили Акимжанов были коллегами Янкера – ин-кард невозможно подделать в принципе!
Габлер поискал позади себя стул, не нашел и остался стоять с документами в руке. Два лансера-треса, два высокопоставленных государственных служащих из Администрации Императора, два грэнда молча смотрели на него.
Вероятно, выглядел файтер совершенно обалдевшим, потому что Шатан с легким удивлением спросил:
– Ты что, не знал?
Крис не ответил. Он был всецело поглощен собственным мыслительным процессом.
Коллеги Янкера… Это дело совсем перестало ему нравиться.
«Господи, во что же я вляпался? – растерянно думал он. – Нанес побои грэндам… При исполнении… Да, тут не только пожизненное можно схлопотать, но и вообще с жизнью распрощаться…»
Из подвалов памяти вдруг всплыли когда-то где-то то ли прочитанные, то ли услышанные строки:
Дети, вы рвете цветы, собираете вы землянику. —
Прочь убегайте: в траве – змея холодная скрыта [78] .
Между прочим, хороший был совет.
Хитрюга Улисс вел какую-то свою игру? Что-то там обтяпывал, и втравил и его, Габлера, наивного защитника отечества…
«Стоп! – сказал себе Крис. – Удирал-то не Янкер, а вот эти…»
Кажется, все эти лансеры-тресы друг друга стоили. «Вор у вора дубинку украл» – так, что ли? Нужно было прекратить сбор земляники и немедленно убегать прочь. В космопорт – и на ближайший рейс куда угодно. Провести время на любой планете, в любой дыре, и вернуться сюда только тогда, когда здесь уже будет Янкер. Не таскать же с собой эту штуковину по галерам! Не хватало еще и влипнуть на досмотре… Тоже, между прочим, пожизненное заключение, без права на апелляцию… Поскольку лансеры-тресы действовали тайно, значит, никто не будет подкарауливать его, Габлера, ни в космопорте, ни тем более на галере. Пусть играют в свои игры, воруют что-то там друг у друга – не его это дело. Его дело – побыстрее выбраться из этой заварушки и попасть наконец-то домой!
Все в голове, кажется, утряслось. Габлер прищурился и сказал, похлопывая инками лансеров-тресов по ладони: