— Мои подданные получат и факты, и веру, — убежденно заявил Ктулху. — Я заберу их всех в рабство, а слабых растопчу в грязь.
— Я вижу, вы партнер решительный, — усмехнулся Хиллмен. — Опять-таки, я полагаю, что вы на верном пути… ну, конечно, можно чуть поменьше рабства и растаптывания. Слабых у нас здесь в достатке, но они относятся к самым убежденным сторонникам церкви — какую бы церковь мы им ни предложили. Церковь строят деньги — или, как говорят у нас на Бабуле, чем больше бабок, тем больше баба.
— Бабок? — переспросил Ктулху в некотором замешательстве, а ведь вогнать одного из Великих Древних в замешательство не так-то просто.
Хиллмен почесал подбородок.
— Если честно, я так и не понял, почему их называют «бабками». В общем, суть в том, что без бабок бабы не получишь — ну, так я, во всяком случае, это понимаю.
— Гмммм, — заметил Ктулху.
— Ладно. Продолжим стандартные вопросы. Допустим, ваша кандидатура будет одобрена. Каким вы видите свое положение через пять лет?
Ктулху просиял.
Спасибо, Хастур, мысленно произнес он.
— Через пять лет я вырежу эту планету, пожру всю молодежь и воздвигну гору из ваших черепов в мою честь, — выпалил он и удовлетворенно откинулся на спинку кресла. Коротко и ясно, как и советует учебник.
С губ Хиллмена сорвался неуверенный смешок.
— Гора из черепов? Ну же, мистер Ктулху! Вы всерьез полагаете, что богам положено сейчас заниматься именно этим? Мы же с вами живем в эпоху межзвездных путешествий. Путешествий во времени. Нам на Бабуле нужен бог из тех, каких я называю ветхозаветными. Решительный, да. Карающий, фантастический. Но неразборчивое пожирание молодежи? Эти времена давно прошли.
— Много вы знаете, — пробормотал Ктулху, закинув ногу на ногу.
Хиллмен потыкал пальцем в резюме.
— С вашего позволения, мне хотелось бы прояснить один вопрос. Вот тут, в графе «статус» написано: «мертв, но видит сны». Могли бы вы объяснить это? Вы мертвы, сэр?
— Можно сказать, мертв, — признал сочащийся слизью антропоид.
— Вид у вас не слишком мертвый.
— А, да, но это мелкое тельце — это не я. — Ктулху потыкал в свое тело щупальцем. — Это всего лишь мои мысли, материализованные темными, ужасными силами. Я ношу это тело до тех пор, пока на службу не призовут истинного меня. Истинный я несколько крупнее.
— Простите, что заостряю внимание на этом вопросе, но вы все-таки мертвы?
— В настоящий момент — да. Да. Я вынужден признать, что это так.
— Но боги не умирают. Вся суть в этом.
Ктулху пожалел, что с ним нету Хастура. Хастур неплохо справлялся с воскрешениями.
— Ну… это так, да. Впрочем, полагаю, с формальной точки зрения — я подчеркиваю, только с формальной — я не совсем бог. Я из Великих Древних. Можно сказать, полубог.
Хиллмен захлопнул папку.
— О, — произнес он. — Ясно.
— Это же примерно то же самое, — не сдавался Ктулху. — Я делаю все то же, что они — явления, непорочные зачатия, все прочее в этом роде. У меня членские карты Асгарда и Олимпа. Золотые.
— Все это хорошо, даже прекрасно. Но…
— Ладно, можете не продолжать, — буркнул Ктулху, забрызгав слизью стол. — Вы, люди, всегда такие. Никаких шансов для маленького божества.
— Не в этом дело, сэр. Я ничего не имею против вас и вам подобных… просто в объявлении черным по белому значилось: «бог первого разряда». Я не сомневаюсь, вы можете делать очень много всякого, но нам нужен кто-нибудь более основательный. Кто-то главного калибра. И уж, во всяком случае, не тот, кто может умереть.
Ктулху в гневе вскочил с кресла.
— Да я тебе башку раскрою, — прогрохотал он. — Я нашлю на твою землю мор и засуху! — Впрочем, шансов получить место у него определенно не было, так что фигура его начала бледнеть, делаясь все прозрачнее. — Я оторву твою голову с плеч и выпью…
И с этими словами исчез, оставив после себя запах гниющих водорослей — так пахнет в порту во время отлива.
Выпьет мое… что? — гадал Хиллмен Хантер, карябая на обложке резюме Ктулху жирными буквами: «ОТКЛОНЯЕТСЯ».
Кровь, скорее всего. Ну, разве что спинномозговую жидкость.
Он откинулся на спинку кресла и включил массажер. Вообще-то Хиллмен отличался позитивным взглядом на вещи, стараясь во всем находить свои плюсы, однако эти поиски бога начинали действовать на него угнетающе. До сих пор ни одно собеседование не удовлетворило его стандартам. Эксцелло, бог-робот. Владирский, повелитель вампиров. Ну, Геката обладала кой-какими полезными навыками, но увы, принадлежала к женскому полу. Богиня Бабули? Спасибо, увольте.
И — как будто поиска богов недостаточно — ему приходилось еще разбираться с конфликтом в соседней колонии. Убийство из-за куска сыра — нет, вы только слышали? Ну, конечно, кто откажется от ломтика чеддера на кусочке поджаренного хлеба — но стоит ли ради этого умирать? А еще проблема с прислугой: они словно сговорившись бежали из города один за другим. Нет, определенно случались дни, когда Хиллмен Хантер с удовольствием не вылезал бы из постели.
— Все, чего тебе не хватает — это чашечки доброго чая и нескольких печенек! — произнес Хиллмен скрипучим голосом своей бабушки. Он часто вспоминал ее, собираясь с духом. — Выпьешь и будешь просто супер.
Даже одной мысли о чае хватило, чтобы немного поднять ему настроение. В конце концов, что за ирландец без чая?
— Давай отрывай задницу от стула, — произнес он в лучших традициях Бабули. — Эти бедолаги ждут тебя не дождутся.
И он не ошибался. Колонисты не могли обойтись без него, особенно после похищения Жан-Клода. Бабуле не хватало одного: настоящего, живого бога, который навел бы громом и молнией некоторую дисциплину среди ее жителей. Но как, скажите на милость, заманить хорошего, перворазрядного бога на захолустное ответвление западной спирали в темном созвездии Соульяниса и Рамма? Придется наобещать ему один черт знает каких льгот, иначе никак.
На всякий случай Хиллмен записал адресочек Ктулху в суб-эта-сети. Мало ли чего.
Необходимое пояснение. Боги появились на свет спустя миллионную долю секунды после Большого Взрыва, из чего в общем-то следует, что вовсе не они создали Вселенную, а скорее даже наоборот. В сакральных кругах к этой теме относятся болезненно и стараются не касаться ее в беседах. Если какой-нибудь журналист наберется дерзости затронуть эту тему, его с большой степенью вероятности покарают, причем кара будет на редкость причудливой и изобретательной. Большинство богов прожили столько, что у них собраны целые библиотеки, посвященные причудливым и изобретательным карам. Совсем недавно, каких-нибудь десять тысяч лет назад, на Олимпе устраивали семинары по этому предмету. Правда, семинары пришлось довольно скоро прекратить, поскольку все больше мелких богов и полубогов использовали их качестве повода потусоваться, побухать и потрахаться, в результате чего наплодилось столько божественных отпрысков, что на них и мифологии не хватало. Кстати, участниками этих же семинаров был учрежден ежегодный приз Колючей Рыбы-Шар. Названием своим приз обязан знаменитой шуточке Локи, который превратил одного сексуального маньяка в рыбу-шар, яд которой убивал всех, кого тот пытался приобнять. К наиболее известным обладателям приза относится Хеймдалль, в приступе гнева превративший бригаду каменщиков в стену, которую они отказались достроить. Другой приз достался Дионису за то, как он покарал сэра Смуга Наутолла, популярного актера с Благулона Каппы, чья пьеса «Спектакль для богов» изображала последних без должного к ним уважения. Вообще-то Дионис, можно сказать, покровительствовавший театральному искусству, отличался либеральностью взглядов и не имел бы ничего против этого спектакля, когда бы не сцена, в которой лично он был выставлен непросыхающим, страдающим запорами идиотом. Указанная сцена столь разъярила Диониса, что он обрек Наутолла на вечное пребывание в шкуре карнавального осла, причем в задней ее части, тогда как маячившие в паре дюймов от его носа ягодицы представляли собой лица двух его злейших критиков, наперебой декламировавшие самые уничтожительные свои рецензии. Абсолютная классика жанра.