В тусклом, призрачном свете я пытался разглядеть место, в котором мы оказались. Все выглядело так, словно некогда здесь было очень красиво. Богато украшенные резьбой каменные стены как бы разрезали бесчисленные арки проемов. Сквозь отверстия в перекрытиях просторных внутренних двориков когда-то, наверное, проникал лунный свет, купая в своих лучах прекрасные сады. (Впрочем, Мерну всегда хорошо удавалось выглядеть так, будто раньше он был иным, невероятно красивым. А теперь это место казалось ужасным, мрачным и заброшенным.)
Почти все отверстия в перекрытиях, кроме одного или двух, закрывали каменные глыбы. Камни перекатывались у нас под ногами, падали со стен, увлекая за собой другие, и с грохотом ударялись об пол. Но было еще страшнее, если камни бесшумно проваливались в невидимые дыры и до нас доносились едва различимые звуки, когда они ударялись обо что-то твердое где-то там, далеко внизу.
— Этот горный замок — просто кошмарная развалина. У меня от него мурашки по коже бегут, — пожаловалась Вэнди.
— Когда-то он был обитаем, — с грустной усмешкой сказал Гриммак. — Внимательно смотрите под ноги. И кто бы ни встретился вам на пути, не обращайте на него никакого внимания. Наш единственный настоящий враг — это Какасат. Хотя, возможно, еще и он — этот ее приспешник… а также кое-кто из гоблинов, несколько фей и…
— Сейчас же прекрати, Гриммак! — потребовала Крамбл.
Гаргульи продолжали идти, а мы — следовать за ними. Так мы все шли и шли. Причем Гриммак, как всегда, был впереди. Он осторожно вел нас по тускло освещенным внутренним дворикам мимо темных, зияющих дыр пустых дверных проемов, словно в изумлении взиравших на нас из своего далека. Гаргулья карабкался вверх по узким винтовым лестницам. Ступенек было так много, что у меня даже не возникло желания их пересчитать. Порой приходилось идти по шатким завалам камней, устремленным вверх. Когда-то и они были ступеньками. Каждый раз, добравшись, казалось бы, до верха, нам приходилось протискиваться на очередной уровень. Снова, и снова, и снова…
Время от времени Айсор или Гриммак выкрикивали: «Один из них!» или «Не обращайте внимания!». А порой мы внезапно сворачивали вправо или влево, если до нас доносились отдаленные звуки чужих голосов, шагов или скрип дверей.
— Билли, как ты считаешь, долго нам еще идти? Я так устала! — прошептала Чокнутая.
— Пожалуйста, не начинай все сначала!
— Я ничего не начинаю, Билли Тиббет. Но я устала и проголодалась!
— Ну, я не знаю, долго ли нам еще идти. Потому что я не знаю, куда мы идем, — ответил я.
«Я не знаю» — универсальный ответ на все случаи жизни. Он избавляет вас от необходимости давать объяснения, особенно если вы действительно чего-то не знаете.
Чтобы разозлить меня, Чокнутая, скинув с себя сумку, достала из нее жутковатого вида бутерброд и, протянув его мне, вежливо спросила:
— Может быть, поешь?
Я молча взял бутерброд.
— Крамбл, угощайся!
— А что это, душенька?
— Сандвич. Его едят.
— Едят? О, я поняла! Это съедобно. Нет, душенька, спасибо! Я не голодна. — Гаргулья посмотрела на Гриммака, пытаясь скрыть улыбку.
— Дорогая, ты могла бы прямо сказать, что нам не хочется есть этих санд-вичей, — сказал Гриммак и рассмеялся от души.
— Душенька, мы ведь гаргульи!
— Я знаю, но…
— Гаргульи не то чтобы рождаются, они скорее… создаются.
— Ну и что?
— А то, что нам никогда не хочется есть. У нас нет желудка, — снова захихикал Гриммак.
— Тогда я не понимаю, как же…
— Ладно, хватит об этом, — мягко проворчал Айсор. Так говорят взрослые, многозначительно намекая, что дальнейшие расспросы неуместны. Можно подумать, что вопрос: откуда берутся гаргульи? — был крайне неприличным. Затем главный гаргулья добавил: — И будьте очень осторожны! Сейчас мы приближаемся к самой вершине. Вы запросто можете столкнуться с…
— Вуууууу! Вуууууу!
Лучше бы Айсор поспешил со своим предупреждением. В первый раз завывание звучало приглушенно, словно раздавалось из недр шкафа. Во второй — это был просто классический вой из фильма ужасов. Да, он был именно таким.
— Вуууууу! Вуууууу!
Внезапно стало совсем темно. Словно кто-то полетел к потолку и закрыл ближайшее отверстие, через которое скупо пробивался лунный свет. (Скорее всего, это сделал тот, кто выл. Больше было некому.) Затем все смешалось.
— Ау, Билли! Ты где?
— Ой, больно!
— Кто это?
— Может быть, ты сойдешь с моей ноги?
Я слышал, как гаргульи быстро, быстрее чем прежде, пошли вперед. А я остановился и стоял совершенно неподвижно, чувствуя, как ногти перепуганной Чокнутой впиваются мне в руку.
Гриммак откуда-то издалека прокричал нам:
— Не обращайте на нее внимания! Это просто выжившая из ума старая ведьма.
Затем мы услышали голос Айсора:
— Тьфу на нее! Старуха не может причинить вам вреда. Она просто пытается напугать вас до смерти.
— Что ж, ей это удалось. Я испугалась! — прокричала Чокнутая и приняла свою любимую позу пугала огородного.
— Вуууууу! Вуууууу!
Завывания кошмарной ведьмы наполняли темноту. Но и только-то! Ву-ву-ву. И ничего, кроме этих звуков. Никто не пытался похитить нас, или запереть в гробу, или отрубить нам головы и все такое прочее. Ведьма оказалась просто летающей «старой кошелкой». И совсем не страшной, только слегка не в своем уме.
— Можно мне домой? — проскулила Вэнди.
Вместо ответа ведьма снова принялась за свое. На этот раз она не только выла и стонала, но даже хихикала и щедро осыпала нас проклятьями и ругательствами.
— Может быть, оставишь нас в покое? Просто уйди, пожалуйста! — попросил я безумную старушку.
— Вууу… — Ведьма запнулась, не доныв свое второе «вууу».
— Хорошо. Как вам будет угодно, — мрачно сказала она.
Летающая старуха перестала загораживать отверстие в потолке, впустив лунный свет обратно, и стала медленно спускаться вниз. Она казалась и реальной, и бестелесной одновременно. Вся какого-то унылого, болезненно-серого цвета. С длинных седых волос свешивались обрывки паутины, а ее серое платье, мрачное и убогое, волочилось по земле, даже когда она плыла по воздуху. А вот лицо у нее было самое обыкновенное и даже слишком молодое для настоящей ведьмы.
— Люди больше не забавляют меня. Они не способны оценить настоящий профессионализм, — заявила ведьма. При этом она не удалилась с гордым видом, а юркнула в густую тень и притаилась там.
Время от времени старушка подвывала оттуда, но без особого энтузиазма, просто так — на всякий случай.