К концу учебного дня ее безразличие к происходящему в классе стало сменяться нетерпением, и на последнем уроке Дина себе места не находила, поминутно поглядывая на часы.
Дождавшись окончания пятого урока, она сорвалась с места и, уже на ходу запихивая учебники и тетрадки в рюкзачок, помчалась домой. Дома она переоделась в камуфляж, взяла с собой рюкзак, набитый до отказа всем необходимым для похода в треугольник, и повесила на шею фотоаппарат.
Дина верила, что этот поход будет удачным и «улов» превзойдет все ее ожидания, поскольку на этот раз у нее было больше времени, чтобы побродить по треугольнику, и она могла не торопиться домой до самого прихода с работы родителей. В этом ей должен был помочь разработанный план.
План был прост: Дина направляется в треугольник, оставив дома записку, в которой будет сказано, что она отправилась к… например, Сергею Ивановичу — учителю истории, который даст ей задания для подготовки к очередной олимпиаде.
Это должно было сработать безотказно. После головокружительных успехов Дины на ниве учебы родители ходили по дому на цыпочках, стоило Дине сказать, что она собирается засесть за учебники. И даже Максим, который никогда не отказывал себе в удовольствии поспорить с сестренкой, стал относиться к ней более уважительно.
Итак, с легендой для родителей все решено. После возвращения из треугольника Дина первым делом заходит к Полине, где и переодевается в свою обычную одежду, которая заранее припрятана у Поляковых, у Полины в комнате.
И теперь, точно следуя плану, Дина с чистой совестью шагала по пустырю, уверенная, что, пока она будет бродить по треугольнику, никто из родных ее разыскивать не станет.
Подойдя к границе, Дина замедлила шаг и, внимательно глядя под ноги, двинулась в глубь треугольника. Никакого определенного маршрута не было и быть не могло: знать, куда отправился Сан Саныч, мог разве что только сам Сан Саныч. Поэтому, выбирая направление, Дина рассудила так: раз в прошлый раз она была у озера, то теперь надо пойти к речке.
Хотя до реки было не так уж далеко, путь занял почти час. Но вовсе не потому, что загадочный треугольник всячески мешал юной следопытке и ставил на ее пути непреодолимые препятствия. Просто Дина тщательно рассматривала каждую мелочь, попадающуюся на ее пути, чтобы распознать, обладает ли найденный ею предмет какими-нибудь чудесными свойствами. И каждый камушек, каждую стекляшку она долго вертела в руках, подбрасывала вверх, пыталась прилепить к своей одежде.
Потратив кучу времени и убедившись, что стекляшка не больше, чем просто стекляшка, Дина отправилась дальше, надеясь найти какой-нибудь камушек.
«А может, надо было Полину с собой взять? — подумала она, в очередной раз отбрасывая бесполезную находку. — Вдвоем быстрее было бы».
Но потом подумала, что, будь здесь Полина, они бы сейчас рвались вперед и только вперед, не размениваясь на такие мелочи, как поиск предметов с необычными свойствами. Тогда шансы найти что-нибудь интересное были бы равны нулю.
Нет, конечно же, Дина не забывала, что она пришла в треугольник не только прогуляться, но и поискать следы пропавшего Сан Саныча. Но она понимала, что раз уж «охотники», исходившие треугольник вдоль и поперек, не нашли никаких признаков пропавшего, то надежда, что это удастся сделать ей, была еще меньше.
Впереди послышалось тихое журчание воды, и вскоре Дина вышла на берег Ольховки. Речка здесь была такой же, как и за пределами треугольника, и может быть, именно поэтому Дине это место показалось почти уютным. Она уселась около воды и слушала изредка раздававшиеся всплески, которые среди полного безмолвия треугольника казались почти музыкой. На том берегу мрачной громадой возвышался лес. Его темная, бездонная чаща манила к себе, ожидая очередную жертву. Дину передернуло.
«Нет, — подумала она, — идти в лес одной, без страховки — это просто сумасшествие».
Взглянув на часы, Дина решила, что пора бы возвращаться. Чтобы не вернуться с пустыми руками, она взяла в руки фотоаппарат и сфотографировала чащу леса, небольшой мостик через речку, который, наверное, построили «охотники», и пошла обратно.
По пути она сфотографировала попавшуюся на пути кочку, которая была подозрительно лысой — на ней не решилась вырасти ни одна травинка. Потом Дина запечатлела странный черный пенек. А странным он был потому, что нигде в треугольнике Дина не встречала отдельно стоящих деревьев. Все они росли только вместе, в лесу.
Когда Дина подходила к границе треугольника, пленка уже заканчивалась. Положив теперь уже ненужный фотоаппарат в чехол, путешественница прибавила шаг — скоро должны были прийти с работы родители.
Как и было оговорено заранее, Дина, прежде чем вернуться домой, зашла к Поляковым, чтобы переодеться. Дверь открыла Полина и, с надеждой глядя на подругу, спросила:
— Ну как?
Дина, конечно же, поняла, что Полина спрашивает не о забавных безделушках, поискам которых была отдана львиная доля времени. Дина долго снимала ботинки, делая вид, что это занятие отнимает у нее все силы и говорить пока она не может. Полина терпеливо ждала, когда подруга разуется.
В конце концов ботинки оказались на полу, и Дина, выпрямившись, посмотрела Полине в глаза и развела руками.
— Я так и знала, — прошептала Полина, развернулась и ушла в комнату.
Дина осталась в коридоре. Из комнаты подруги доносился тихий плач, и Дина даже не пыталась подыскать какие-то слова утешения. Она знала, что их не найти.
Дина лежала с открытыми глазами, хотя время было уже позднее.
«Я ведь сделала все, что могла? — спрашивала она себя и, немного подумав, отвечала: — Правда. Но почему тогда я чувствую себя виноватой, как будто не бродила по треугольнику в поисках Сан Саныча, а отсиживалась дома у телевизора?»
При воспоминании о взгляде Полины, исполненном безнадежности, безысходности, Дину вновь охватило чувство вины. Не зная, как с этим бороться, она безуспешно пыталась заснуть. Дина долго ворочалась с боку на бок, но вскоре ей удалось забыться в полудреме. Обрывки снов налетали и так же быстро уносились в никуда, словно охваченные гигантским вихрем.
К яви Дину вернул резкий звук звонка. Уже наступило утро, и солнце оранжевым апельсином висело над горизонтом.
Вновь раздался звонок. Какой-то ранний гость звонил в дверь, прогоняя из квартиры Воронцовых остатки дня. Дина посмотрела на будильник: до его звонка оставалось еще целых пять минут. «Кто же это в такую рань?» — удивилась Дина, надевая халатик. Было слышно, как папа открыл дверь и о чем-то разговаривал в коридоре с гостем. Вернее, с гостьей, потому что, прислушавшись, Дина узнала голос Полины. В дверь Дининой комнаты заглянул папа и сказал:
— Дина, просыпайся. К тебе пришли. Дверь раскрылась пошире, и Дина увидела Полину со школьным рюкзачком в руках.
— Привет, — поздоровалась Полина, входя в комнату.