— Это же надо так жрать! — шепотом восхитился Сергей.
— Класс! — согласился с ним брат.
— А чего вы шепчете? — удивился Андрей. Он говорил хотя и негромко, но нормальным голосом. — Эта компания так чавкает, что даже если мы сейчас здесь песни и танцы народов мира устроим, они на нас внимания не обратят.
— Делом заняты, питаются. — Пушок, оказывается, тоже не поленился, подошел посмотреть. — Время-то обеденное. — Он не то чтобы с укором или с намеком посмотрел на девочек. Просто посмотрел, даже довольно невыразительно, но они тут же отправились обратно на полянку. Следом за ними вернулся к карте Андрей.
Пушок и Сашка с Сергеем остались наблюдать за утками, которые, дойдя да края покрытого ряской участка, четко, как торпедные катера на маневрах, ни на секунду не нарушая строя, развернулись и поплыли обратно.
Полоса чистой воды стала еще шире.
Но на этом озере были и другие обитатели. Обеденный треск уток перекрыл низкий рев. Утки на секунду замерли, потом дружно нырнули и исчезли из виду.
Сашка вскочил и испуганно завертел головой, ему показалось, что сейчас из ближайших кустов на них выскочит по меньшей мере разъяренный бык. Но ни кустов, ни быка поблизости не было. Только на другом конце озера полыхнула ярким розовым оперением какая-то большая птица. Сергей тоже встал и начал с недоумением оглядываться, присматривая на всякий случай камушек по руке.
— Да чего вы всполошились, — Пушок, лениво раскинувшийся на травке, даже не пошевелился. — Это птица Бубури голос подает. Вон она на той стороне бегает, наверно, с гнезда кто-то поднял…
Последние его слова снова заглушил мощный рев.
Яростно размахивая метровыми розовыми крыльями, птица Бубури металась у кромки воды, время от времени резко опуская маленькую головку с непропорционально большим плоским клювом, словно пыталась что-то поймать.
— Птичка она безвредная, разве что голос противный, — продолжал свои объяснения Пушок, спокойно, видя, как упомянутая птичка, не прекращая своей странной охоты, постепенно приближается к ним. — Питается лягушками, всякой рыбьей мелочью, мохнатками при случае не побрезгует… А кого же это она на нас гонит, я что-то не разберу?
Существо, вслед за которым птица Бубури, размахивая крыльями и поднимая фонтаны брызг, приближалось к ребятам, явно не было ни лягушкой, ни мелкой рыбешкой. Может, это была неведомая ребятам мохнатка?
По в таком случае она очень уж походила на большущий башмак с короткими ножками. Башмак бежал по мелководью хитрыми зигзагами, ловко уклоняясь от громадного плоского клюва. Приблизившись к ребятам, он резко сменил направление и рванул на берег.
Птица Бубури кинулась было за ним, но замерла, налетев на здоровую березовую ветку, которую Сергей опустил перед ней, словно шлагбаум.
Несколько секунд она стояла неподвижно: длинная тонкая шея с трудом удерживала маленькую голову вертикально, огромный плоский клюв с болтающимся под ним пустым мешком, вроде пеликаньего, сильно затруднял ей эту задачу. Полураспущенные крылья почти доставали до воды, одна тонкая аистиная нога крепко стояла, вцепившись в дно, вторую птица высоко подняла, так что видна была перепончатая лапка с внушительными когтями.
Наконец птица приняла решение. Закинув голову, она широко разинула клюв и снова издала бычий рев.
Затем гордо повернулась и зашлепала по воде на другой берег к своему гнезду.
— Господи, это еще что такое? — спросила Оля.
Братья обернулись и увидели, что все остальные тоже вернулись на берег озера.
— Эта местная помесь фламинго с крокодилом подняла такой шум, — кивнул Андрей в сторону удаляющейся птицы, — что мы прибежали вас спасать. А это что такое, тоже здешняя достопримечательность? Птичка, кажется, за ней гонялась.
Достопримечательность больше не походила на башмак с ножками. Большой башмак теперь существовал отдельно, а ножки, оказывается, принадлежали маленькому человечку, настолько маленькому, что ранее, когда он держал этот башмак в руках, тот почти полностью заслонял его. Теперь, когда башмак был отставлен в сторону, перед ребятами появилось бледное морщинистое личико с выразительно красным носом.
— Ну вот, тебя только здесь не хватало! — застонал Пушок. — Калоша! На болото-то тебя как занесло?
— Привет, Пушок. Здравствуйте и вы, судари благородные Рыцари. — Может быть, потому, что в зубах его была зажата дымящаяся трубка, человечек говорил голоском тонким и визгливым. И если честно, то довольно неприятным, так что Аленка, обладательница абсолютного музыкального слуха, поморщилась и, несмотря на все свое любопытство, отошла в сторонку. — Особая благодарность вам, сударь. — Человечек церемонно поклонился Сергею. — Хотя не могу не заметить, что могли бы вмешаться и раньше, тогда мне не пришлось бы бежать через все озеро, посмотрите только, как я вымок!
Человечек старательно растопырил руки и ноги. С него действительно текла вода.
— Извините, э-э, — немного растерялся Сергей. Он с изумлением разглядывал визгливого незнакомца. Маленький, меньше гнома, всего-то полметра ростом, на голове косо сидит потрепанная треуголка, большой кожаный фартук почти полностью закрывает мокрые зеленые штаны и красный жилет с громадными блестящими пуговицами. На маленьких ножках длинные голубые чулочки и башмаки с серебряными пряжками невообразимых размеров. Я просто не сразу понял, что, собственно… Но кто вы? Ведь вы же не гном, правда?
— Гном?! — Человечек негодующе фыркнул и упер руки в боки. — Конечно, нет!
— Разумеется, не гном, перебил его Пушок. — Гномы существа серьезные, положительные, работящие, а это что? Скандалист и свиристелка. С сумчатым хомячком легче дело иметь, чем с этим…
— Что? Свиристелка? Я? А ты сам? Кто ты такой, что у тебя есть? А у меня целый горшок с золотом спрятан!
— Врешь ты все про свой горшок. Никто его никогда не видел. Сколько тебя знаю, ты только с этим драным башмаком и таскаешься, и ни одного золотого…
— Что ты сказал?! Что ты ска… Ах, это ты мой любимый башмачок назвал «драным башмаком»! Все, я долго терпел твои невежественные выходки, но теперь нее! Ты оскорбил не просто меня, ты оскорбил, ты оскорбил… Одним словом, мое терпение лопнуло, сейчас я тебя проучу! Не держите меня, дайте мне ему врезать!
Человечек подпрыгивал и размахивал кулачками перед Пушком, который лег на траву и положил морду на лапы.
— Я отхлещу тебя твоим собственным хвостом! Не держите меня, и я сделаю из его ушей отвороты на башмачки, только отпустите меня! — Он остановился, снова растопырил ручки и с упреком обратился к стоящим вокруг, несколько ошеломленным зрителям. — Я же вам говорю, не держите меня, сейчас я ему покажу, где мерчутки ночуют!
Первой поняла Ольга.
— А! Простите, сударь… э-э, сударь! К сожалению, мы с вами не знакомы. Дело в том, что мы не слишком хорошо знаем здешние обычаи. Скажите, насколько допустимо подобное, так сказать, выяснение отношений, в присутствии барышень, которым вы даже еще не представлены?